Сообщили, что приходить мне следует после новогодних каникул, а не через два дня, как планировалось изначально, в самый последний момент, и отец долго ворчал по этому поводу до переезда он занимал весомую должность в компании и привык ко вниманию, восхищению, уважению, а здесь его никто не знал. Отца приняли на руководящую позицию в местной сети супермаркетов, однако это и рядом не стояло с его прежним занятием.
Несмотря на неожиданность, весть о переносе первого учебного дня не могла не радовать шутка ли, час мучений откладывается чуть ли не на две недели! Видимо, кто-то свыше сжалился. Однако момент истины надолго не оттянешь. Зимние каникулы пролетели быстро и бессмысленно.
С утра в понедельник я не чувствовала ничего, кроме легкой досады. В воображении возникали картины того, что меня ждет представление одноклассникам, когда на тебя смотрят тридцать пар глаз, сначала с любопытством, а затем и с насмешливым презрением, поддеванием и оскорблением, в первую пору не такими уж обидными, но постепенно набирающими обороты. От мысли, что мне снова придется сидеть в душном классе с людьми, вызывающими отвращение, и слушать гул их голосов, начинало подташнивать.
Радости оттого, что через двадцать минут нужно выходить, не прибавляло также то, что форма в новой школе обязательна как-никак, гимназия, куда отец пристроил меня связями и кошельком, и за что, разумеется, я должна была биться челом в благодарности. Ходить я привыкла в черной одежде; футболки, джинсы, блузки, кофты все одного цвета. Здесь же родители выдали комплект, удовлетворяющий всем требованиям учебного заведения, куда входила повседневная темно-синяя форма, «выходная» для мероприятий и спортивная. Протесты на корню пресекла мама: «Если бы не папа, прожигала бы ты свои таланты в среднеобразовательной шараге, а тут частная гимназия! Учись».
Блузка, застегнутая на все пуговицы, давила на горло, ткань приходилось оттягивать пальцем, чтобы глотнуть воздуха; брюки оказались длиннее, чем требовалось, пиджак широковат в плечах.
Ия, ты готова? окликнула мать, и я, окончательно решив, что в пятницу отдам вещи в ателье, вышла из комнаты, прихватив портфель. Да уж, радушное приветствие точно окажут хорошо, если тухлыми яйцами не закидают.
На кухне братец-монстр, наполовину одетый, орал что-то, размахивая испачканной в каше ложкой. Мама, как всегда с самого утра облаченная в строгое платье, старое и потертое, а потому использовавшееся только в качестве домашней одежды, с уложенными золотыми локонами и красной помадой на губах, кричала что-то ему в ответ. Отец молчал, величественно восседая на стуле со спинкой, как всегда погруженный в газету.
Доброе утро, буркнула я.
Мама кивнула, папа не отреагировал, брат замолчал, гордо вздернув веснушчатый нос и отвернувшись к тарелке. Я залила хлопья молоком завтракали мы молча.
Кто нас отвезет? уточнила я.
Ты поедешь с папой, ответила мама.
В таком случае, следует поторопиться, если не хотим опоздать.
* * *
Как и ожидалось, мы едва поспели отцу приспичило взять плеер, которым он не пользовался больше двух месяцев. Тот, поцарапанный и разряженный, обнаружился в коробке со старыми проводами. К счастью, имелась возможность зарядить его в машине. В противном случае отец отправил бы меня идти пешком, а сам караулил, когда же в верхнем правом углу гаджета появятся «100 %».
Он притормозил у самых ворот:
Выбирайся скорее, а то за нами десяток машин. Не трать чужое время.
Сама любовь и забота, прошипела я, вываливаясь из салона.
Машина резко стартанула, и меня окатило грязью из-под колес. Дыхание перехватило от неожиданности брюки прилипли к ногам, от холода по спине пробежал табун мурашек. От возмущения я едва не задохнулась и еле отошла на тротуар.
Превосходное начало, не так ли? Теперь издевок или, по меньшей мере, косых взглядов и усмешек в кулак не избежать.
Ну да не привыкать. До выпуска два года осталось, не так уж много.
Я деловито оглядела испачканные брюки. Оттирать бесполезно, спасет только стирка. Но где найдешь стиральную машинку в школе? Придется делать вид, что все в порядке, это задумка дизайнера, и надеяться, что ткань высохнет в ближайшее время отвратительно скукожившись, зато не клейко приставая к коже.
Голубая табличка, прикрепленная к высоким воротам с железными прутьями, гласила, что открываются они в половину восьмого утра по будням и в восемь по выходным. Сама гимназия выглядела обычно: белое трехэтажное здание, по периметру кусты со снежными шапками, скрывающими сухие ветви. Все до боли напоминало прежнюю школу, и надежды на перемены растворились в воздухе, как сигаретный дым. Раз внешнее сходство такое очевидное, значит, и с психологическим будет так же.
Первый этаж пришелся по душе стены приятного светло-зеленого цвета, белый пол, огромная гардеробная напротив входа, возле которой столпились ученики, справа доска с объявлениями, слева пустующий пост охранника. Свет казался абсурдно-устрашающим, как в низкобюджетном фильме ужасов должно быть, из-за кромешной тьмы за окном, делающей его жестким и искусственным.
Нужно было зайти к секретарю я понятия не имела даже, в какой класс зачислена, не говоря о расписании. Где находится нужный кабинет, я тоже не подозревала, и решила сначала сдать тяжелую верхнюю одежду, а потом спросить у какого-нибудь учителя, наверняка дежурившего по этажу.
Я практически дошла до гардероба, прежде чем поняла, что меня окружает гробовая тишина. А ведь буквально двадцать секунд назад в воздухе гудели десятки, если не сотни, тембров. Меня передернуло слишком много народу. Тридцать пар глаз нового класса ничто по сравнению с этим. Чувство, что стоишь на сцене в концертном зале в свете софитов. Я не любила находиться в центре внимания, и меня едва не стошнило на месте склизкие взгляды оценивали, любопытные.
Я уже начала думать, что хуже быть не может, но ошиблась ситуация усугубилась, когда какая-то девушка прощебетала:
Это ты та самая новенькая в десятый?
Еще ни разу в жизни я не попадала в подобную ситуацию, а адаптироваться и импровизировать не умела, поэтому растерялась. В голову ничего не шло; чтобы не стоять, как рыба, выброшенная на берег, выпалила:
Да, именно.
Какой-то парень закинул руку мне на плечо:
Наконец-то, мы уж заждались! Хоть какое-то разнообразие! Я думал, до самого конца буду в одном классе с одними и теми же придурками. Ты же к нам, верно?
Эм я еще точно не
Рядом возникла невысокая девушка с копной рыжих волос в конском хвосте и беспардонно схватила меня за запястье, просверлив парня злым взглядом:
Заткнись, Гери! Она будет с лисами!
С чего бы, Арлекин? оскалился парень. Эй, новенькая, ты же не думаешь пойти к хитромордым?
Я вообще не понимала, о чем толкуют эти странные люди, и чувствовала себя неуютно: во‐первых, стоило мне зайти в школу, все повели себя так, будто восьмое чудо света узрели. Во-вторых, почему эти двое говорят так, будто я должна сама выбрать, с кем учиться, при чем тут лисы и почему у них такие странные имена?
Иди к волкам! посоветовал кто-то. Я вопросительно вздернула бровь куда?
К лисам! воспротивились с другой стороны коридора.
К волкам!
Лисы!
Волки!
Лисы!
Волки!
Толпа словно разбилась на части: все кричали невпопад. Порыв самой гаркнуть так, чтобы все вокруг замолкли, нарастал. К счастью, кто-то сделал это за меня:
Хватит надрываться, чайки недобитые!
Удивительно, но школьники тут же захлопнули рты. Я даже подумала, что сюда направляется учитель, но ошиблась сквозь толпу пробивался парень в ученической форме.
Она же не в курсе!