Шурпа - Косаренко Станислав

Станислав Косаренко

Шурпа

Первая бутылка.

 «Однажды ты постареешь и не заметишь этого. Старость придёт к тебе, молодому и здоровому, тихо зайдёт в комнату, молча сядет в твоё любимое кресло, устроится поудобнее, поправив подушки, и начнёт ждать. Ждать, пока ты обратишь на неё внимание. Тебе и в голову не придёт, что она уже здесь, ты ведь молодой, здоровый, только начал жить во всю силу». Вот ведь пишут люди, я ж точно знаю, что молодой и здоровый, какие наши годы?

 Что за сволочь это написала?  ответил Толик,  не хочу даже думать об этом. Ты вообще читать пришёл или пить?

 Я ещё и есть собираюсь.

 Ну так наливай, а то я сейчас уже слюной изойду.

Видимся мы с Толяном не то, чтобы совсем редко пару-тройку раз в году получается, а знакомы больше, чем полжизни. Два года койки рядом стояли. В этот раз получилось у него на даче. Я специально оформляю себе командировки в его город, чтобы можно было вот так посидеть. Ясное дело, что все дела побоку, слишком редкое это удовольствие.

 Коньяк ты красивый выбрал.

 Мы ж у тебя сегодня, с тебя закусь, с меня красивое.

 Думаешь, четырёх бутылок хватит?

 Думаю, что после четырёх бутылок нам будет пофигу.

 Согласен. Бокалы вон. Как ты и сказал, пузатые.

 Я тебя слишком люблю, чтобы пить коньяк из стаканóв.

 А я тебя слишком давно знаю, чтобы не принести бокалы. Ты ж плешь проешь, сволочь.

 Да шо у тебя там проедать, ты ж уже плешивый.

 А это потому что давно с тобой знаком. Наливай давай, не томи, шурпу загружать пора.

Шурпу Толик делает по собственному уникальному рецепту, в который входят полтора часа на базаре, где он выносит мозги всем продавцам баранины по очереди, в результате чего становится обладателем какого-то особого курдючного жира, килограмма мякоти и тщательно подобранных косточек. Потом для него отбирают определённый набор овощей и зелени, а специально обученный узбек под его руководством создаёт уникальную смесь специй.

Мы долго греем в руках первую порцию коньяку, придирчиво разглядываем его на свет, вдыхаем аромат и маленькими глоточками утоляем жажду. Мир становится гораздо лучше.

 Да, хорошо сюда этот шоколад вписался,  задумчиво произносит Толик, отламывая ещё кусочек.

 Ты бы не нудил и попробовал-таки с фиником, зря я их, что ли тащил?

 Я не чужд экспериментов, но сначала нужно ещё по одной, для храбрости.

 Мы, вроде, не расходимся пока. Но ты собирался шурпу ставить.

 Говорю же,  нужно ещё по одной, для храбрости.

 Ты боишься собственной шурпы?

 Я хочу ещё одну.

 А-а-а Не зря его буржуи десять лет в бочке мариновали.

 Ну должен же и ты в чём-то разбираться, наливай давай!

Вторая заходит так же неспешно, ласково обволакивая полость рта и приятно согревая что-то в груди.

 Давай свои финики.

 Вот.

 Помни под твою ответственность.

 Не ссы, не помрёшь точно.

Он забрасывает в рот финик, втягивает глоток коньяку, закрывает глаза и, спустя несколько секунд, интересуется:

 А где ты про это вычитал?

 Ну зачем же «вычитал»? У меня недавно не оказалось под рукой ничего, кроме коньяка и фиников, я зажмурился, перекрестился, попробовал и открыл глаза уже просветлённым. Эмпирический путь самый верный.

 Тогда я ставлю казан.

 Валяй, а я плесну ещё по чуть-чуть.

Он выложил в разогретый казан жир, несколько секунд полюбовался его таянием, взял бокал, слегка взболтал, принюхался, глотнул, отставил в сторону и принялся укладывать мясо.

 Ты его не моешь?

 От чего? Щепок от колоды на нём нет, осколков топора тоже.

 Ну, не знаю, микробы там всякие.

 От ты забавный. Ему в казане часа четыре томиться, думаешь, там хоть какой-то микроб выживет?  Он глотнул ещё,  а нам точно хватит?

 А ты глотки поменьше делай. Или хочешь сразу убиться в хлам? Тогда и доварить не успеешь.

 Точно, ты ж жмот, я помню,  но на этот раз не отпил, а лишь понюхал и завис, созерцая шкворчащее мясо.

 Хоть ты уже не гунди, какой из меня жмот? Иногда бываю домовитым, но это, чтобы потом было, что потратить.

 Да ладно, помню я, какие ты ночлежки выбираешь, когда не один сюда приезжаешь. Шоб вид на море и завтрак в номер.

 Для этого стоит иногда побыть домовитым.

Он поводил шумовкой в казане, отхлебнул из бокала и спросил:

 А вот скажи, домовитый, почему цветы лучший подарок?

 Да хрен его знает, наверное, потому что бабы их любят.

 Да мало ли, что они любят, а дарим-то мы, в основном, цветы.

 Ну да, золото-брильянты не на каждый день подарки.

 Да Домовитый. Цветы красивые, дорогие, то есть она видит, что ты её ценишь, и их потом можно выбросить, никого не обидев. Вот подаришь ты шубу или, скажем, сумочку. Во-первых, вдруг ей не понравится, а вещь дорогая выбрасывать жалко. Во-вторых, если всё-таки выбросит, ты же начнёшь интересоваться, почему не носит.

 А в-третьих что она скажет мужу?

 Вот. Ты меня понимаешь. Наливай.

Удовлетворённо поцокав языком, он выложил в казан лук.

 Вот та-ак Тут помешивать надо иногда, но это можно делать, не выпуская из рук бокала.

Я посмотрел на бегущие за окном облака и, забросив в рот очередной финик, спросил:

 А тебе никогда не дарили картину? Представляешь, да открывается дверь, за ней друзья семьи в количестве одной супружеской пары? Тебе протягивают завёрнутый в бумагу прямоугольник, ты распаковываешь, а там картина в рамке, и у них лица такие счастливые с ожиданием твоей реакции, а ты тоже по правилам улыбаться должен, вместо спросить: «И куда мне эту хрень повесить?»

 Ага, а они ж друзья семьи, то есть иногда в гости приходят и каждый раз будут искать глазами, где подарок. У меня одна такая есть тут в прихожке висит, я так и сказал: «Дачу украшает, она там в интерьер удачно вписалась». А чё, я же не на голову ему надел. Но больше не дарят.

 Ну За доброту.

Тем временем, настала очередь помидоров и, соответственно, ещё одной порции коньяку.

 Густой, гад. Плотный.

 И заходит хорошо,  ответил я,  вот это «ХО» на обложке своё дело знает.

 Да, чувствуется не карамель, а дровишки.

 Человечество, если разобраться несуразность, внезапно возникшая на окраине вселенной, где вместо холодных камней или раскалённой лавы этот вот уютный мир с закатами, рассветами, золотым осенним листком и букашкой на травинке. Не исключено, что люди единственные среди всей этой бесконечности, кто способен изобрести коньяк, блюз и чашку кофе.

 Мммм-да Он и вправду хорош. Эк тебя!

 Ты помешивай, помешивай, а не мешай мне формулировать. У меня, может быть, вдохновение от уважения к его возрасту.

 Жаль, руки заняты, за тобой записывать нужно.

 Не отвлекайся, просто запомни, что под хороший коньяк я афористичен.

 Щас, подожди, не говори шедеврами, пора перчик засыпать.

Через мгновение кухню наполнил аромат болгарского перца.

 Сколько, говоришь, оно должно готовиться?

 Сам ты «оно»! Часа три ещё с каким-то лихуем.

 А я точно доживу?

 А что заставляет тебя в этом сомневаться?

 Запах.

 А! Понимаю, самому нравится, вот подожди не умирай, щас специи пойдут и зелень. Замри, недостойный. Что порадует рецепторы обоняния лучше, чем сочетание чеснока и кинзы?

 Ты смеешь такое говорить в присутствии коньяка?

 Он в закрытой бутылке. Не услышит.

 Но ты же понимаешь, что этот запах мы ароматом дубовой бочки не перебьём.

 Не, если ты хочешь есть одни финики, я сейчас всё это выливаю нафиг и укушаемся коньяком.

 Дедушка ослеп, а не охерел.

 Вот. Наслаждайся. Дыши полной грудью, а я пока морковку с картошкой положу. Сейчас это всё закипит, мы его на маленький огонёк и пусть часа три томится. Воду я не лью. Обычно, хватает жидкости, которая в мясе и овощах.

 Кстати, о жидкости

 Ага, наливай.

Много лет назад Толик признался, что не любит своё имя: «То-о-олик»,  представляешь? И так по нескольку раз в день. Ненавижу». С тех пор я стараюсь к нему по имени не обращаться. Да и смысла особого нет когда мы с ним общаемся, как правило, рядом никого, а друг друга мы пока ещё ни разу не перепутали.