Всё, можно спокойно уходить и ложиться спать, её совесть чиста.
Олетта даже не успела дойти до бельевой, как её нагнал один из стражников и куда-то потащил. В другой раз она обязательно бы рассмотрела богатое убранство коридоров, которыми её вели. Да тут даже зеркала есть! Вот бы остановиться да заглянуть хотя бы в одно. Куда там, совсем не для того, чтобы любоваться в зеркалах, тащили дворовую девчонку в господские комнаты. Вот знала же, что нужно молчать, а теперь ничего хорошего и ждать не стоит.
Где он? тэйн граф лично удостоил Олетту высокой чести. Где мой сын?!
Как же в туалет захотелось. Вспомнился дурачок Ловс. Может, сделать лужу? Здесь и сейчас верилось, что от страха это можно очень даже запросто. Даже язык шевелиться отказывается. Стражник толкнул пойманную жертву в шею, отчего девочка пролетела вперёд и упала на четвереньки. Слегка подсохшие ранки на ладонях опять принялись кровоточить, пачкая богатый хозяйский ковёр. Теперь точно пришибут.
Его светлость подскочил к Олетте, склонился, протянул руку. Какие же у него кулачищи. Здесь сжимайся, не сжимайся, ничего не поможет. И без магии убьёт. Не ударил.
Где мой сын? Говори!
В-в-в л-лесу, это всё, что удалось выдавить.
Сильно ранен?
Н-не знаю.
Вели приготовить коня, это тэйн граф приказал уже стражнику. Покажешь дорогу, а это, можно не сомневаться, было сказано Олетте.
Да чтобы она хоть ещё раз связалась с господами! Нет, если выживет, то на господские территории ни ногой. Ни на плац, ни даже в парк. Спрячется на кухне и днями и ночами там будет пропадать, лучше уж Тощая Ингра, чем господа.
Брезгливо поморщившись, его светлость схватил Олетту за ворот и потащил к выходу. Здоровенный вороной жеребец уже стоял под седлом. Граф Доррей легко забросил девочку на круп и заскочил сам, тут же направив коня к выходу из замка, за ними направилась кавалькада помощников, освещая путь факелами и магическими фонарями. Как по мнению Летты, эти факела да фонари только усиливали тьму вокруг. И зачем они вообще нужны, графский конь намного обогнал всех.
Говори, куда идти! отрывисто приказал его светлость, когда они достигли леса.
Так темно же, я ничего не вижу, жалобно пролепетала Олетта.
Граф Доррей громко щёлкнул пальцем перед самым её носом, отчего в глазах совсем потемнело и пошли разноцветные круги. Пытался убить? Вроде бы нет, зрение понемногу прояснилось. Стали видны ближайшие деревья. Да так чётко, даже листья на них различаются, как днём. Только всё не цветное, а чёрное и серое.
Туда! проводница уверенно указала направление.
Коней пришлось оставить на попечение догнавших спутников, всё же, ночной лес не то место, по которому разумно передвигаться верхом, или сам во тьме споткнётся, или всадников веткой собьёт.
Как же Олетта устала. Казалось, этот день начался чуть ли не век назад, а граф ухватил её за руку и тянет вперёд.
Когда Ферреса нашли, он не подавал признаков жизни. Олетту сильным толчком отшвырнули в сторону.
Фер, сынок! Лекаря!
Подоспевшие следом спутники засуетились. От них отделился один, больше похожий на могучего воина, нежели на лекаря, и склонился над неподвижным телом.
Без сознания. Похоже, сломана нога и рёбра.
Он ещё что-то говорил, но Олетта уже не слушала. Без сознания, значит жив. Значит, на ней греха чужой смерти нет. Можно тихо исчезнуть, пока все заняты раненым.
Упасть бы, где стояла, и не вставать на ноги неделю, а то и больше. Но рядом с господами этого делать точно не стоит, и поспать всё равно не дадут, а потом ещё догадаются именно её виноватой назначить. Придётся возвращаться домой. Всё же, замок и её дом, другого нет.
От бега и волнений опять захотелось есть, но кто ж её накормит среди ночи-то. Можно, конечно, прокрасться на кухню и что-нибудь взять самой, Раньше Летта это проделывала не единожды, но нет, хватит на сегодня испытаний. Ей не привыкать засыпать голодной. Спать, а то по нынешнему заполошному времени работницы в бельевую могут и с рассветом заявиться.
Глава 2
Да что же такое делается-то?! Может, раньше её и будили криками, чтобы выгнать из короба с бельём, но за ворот давно уже не вытаскивали.
Чего надо? хмуро спросила Олетта у стражника, так грубо разбудившего её ни свет, ни заря. Она его даже знала, веселился в казарме вместе со всеми, когда обучали девчонку премудростям карточных игр и жизни.
Сегодня он был скорее зол, чем весел, отвесил подзатыльник, подхватил слабо трепыхавшуюся добычу подмышку и куда-то потащил. Что-то не сработала ранее безотказная теория прерывания неприятностей. Ведь поспала же, почему они не заканчиваются? Наверное, потому что мало поспала.
Надеяться, что её так настойчиво приглашают на графский завтрак, а тащили Олетту опять господскими коридорами, даже и не стоило.
Да куда тащишь-то? Пусти, сама пойду.
Если бы не знала, что он и говорить, и песни орать может, подумала бы, что глухой и немой, даже не отреагировал. Остановился у дверей того же кабинета, куда таскали её вчера. Постучал. Получив разрешение, зашёл. В кабинете находились сам граф, его старший сын и жрец Тихвин. А этот-то здесь зачем? Впрочем, не всё ли равно, пусть хоть весь замок соберётся вместе с живностью, только бы Летте быть отсюда подальше. Это ж каждый дворовый кутёнок знает: от хозяев да от начальства лучше подальше держаться надо. Вроде бы уже взрослая, а так наивно понадеялась, что про неё забудут.
Можешь идти, распорядился его светлость.
Это он кому? Стражник отпустил свою поклажу и так же молча вышел. Да уж, не для того Летту сюда тащили, чтобы тут же отпустить.
Рассказывай!
Самое время вспомнить, что с дурней спроса нет. От страха даже в носу захлюпало. Это хорошо, это удачно. Теперь привычно ширкнуть рукавом под носом, обтереть руку о драный подол.
И не старайся прикидываться дурнее, чем есть, припечатал граф. По глазам вижу, что неглупа.
Надо же какой, по глазам он видит. А как глаза-то заметил? Летта же в пол смотрит.
Как он? слова вырвались помимо воли.
Его светлость усмехнулся:
Переживаешь? Живой мой сын. На твоё счастье. А теперь рассказывай, за каким демоном потащила его в лес? Сеновалы все заняты были? Или под птичье пение развлечься захотелось?
Какие сеновалы? Какие птицы? вопрос тэйна Доррея был совсем непонятным.
Утащила моего сына в лес порезвиться?! гаркнул граф. Нужно велеть управляющему приставить к нему самых смазливых горничных. Мальчик вырос, это он уже сказал старшему сыну. А то нашёл, на что бросаться.
Я?.. Да как вы смеете! Олетта понимала, что поднимает голос на хозяина замка и близлежащих земель. Но называть её гулящей девкой не смел даже он.
А зачем ещё вас в лес понесло? вроде бы даже и ласково спросил его светлость. Отчего же по спине побежал холодный пот?
Сказать, что убегала? Начнут пытать дальше, вызнают и про кинжал. У графа такой взгляд, что трудно удержаться от того, чтобы не выложить всю подноготную. Это что же получается, про кинжал-то тэйн Феррес отцу и не сказал? Или не приходил в сознание? За попытку украсть хозяйскую вещь точно убьют. Или, самое малое, правую руку отрубят. Или ногу? Ведь подхватила-то она тот демонов кинжал ногой. А ну как, и то, и другое? И руку, и ногу было жалко. Жить калекой не хотелось. Да и не выживают в этом мире калеки.
Ответы тэйну графу и не требовались. Он уже сам составил картину произошедшего. Не совсем верную, да не Олетты в том вина, она его поправлять не будет. Только бы выпустили отсюда живой и с руками-ногами на своих местах. Бежать придётся, пока младший сынок не очнулся да не рассказал всё, тогда точно конец ей.
Молчишь. Впрочем, нам не нужны твои слова, вновь заговорил тэйн Доррей. По закону виновному в ранении господина или члена его семьи положено нанести те же увечья