Это что за хрень собачья?!
За вечер охреневаю дважды, когда нахожу Захара в той комнате, сидящего около белоснежной постели.
Застываю.
Он раздел ее. Тварина. Переодел в короткую пижаму, в ту, что видели на первой встрече. Розовая, невинная.
Она сама-то в отключке. Лежит на животе, а этот придурок чем-то намазывает ей торчащий кверху зад.
Утомилась, бедняжка.
Захар медленно скользит своей огромной ручищей по маленькой попке Кати, оглаживает ноги, возвращается наверх, мажет кремом между сливочных булок.
Думаю, это точно лишнее.
А меня накрывает новой волной дичайшего желания. Стояк за пару секунд начинает давить башней на спортивные штаны.
Я нервно сглатываю образовавшуюся слюну и кладу свою ладонь на пах.
Она что-то мурлыкает, обнимая подушку, как любимого. Подаётся попкой к его рукам. Маняще выгибает гибкую спинку.
Зрелище настолько возбуждающее, что я готов зверем выть, лишь бы присоединиться.
Он сдвигает ее пижамные шорты вместе с трусиками вбок и меня прошибает, стоит увидеть мелькнувшую розовую девичью, сладкую плоть. И если я правильно понимаю, чисто выбритую. Блять.
Я знаю, что он собрался делать. И я бы не прочь его заменить, или помочь, но лучше нам отсюда свалить обоим.
Не даю Захару совершить ошибку и пустить все по пизде. Ни он, ни я не выдержим на гражданке.
Не даю придурку опустить свою голову к ней между ног. Топая, захожу в комнату.
Ты больной? озлобленно рыком кидаю в его сторону.
Тихо шикает он на меня, но взгляда от манящей киски не отрывает. Сукин сын. Ты подойди. Просто понюхай, как она пахнет ммм
Захар наклоняется к ней ещё раз.
Подхожу к нему, дергаю за майку вверх.
Всего трясёт. И меня, и его. Он не сопротивляется, лишь мотает головой. В этой комнате противопоказано находиться. Здесь все, вплоть до бантиков на зеркале, сводит внутренности узлом похоти. И желанием трахнуть нежную хозяйку берлоги.
Девочка, словно борец сумо, одолевает хрупкое равновесие разума. Опьяняя собой всех рядом, буквально заставляя вставать на колени.
Толкаю в грудь Захара, заставляя выйти из комнаты. Пиздец, вот что это.
Ты головой вообще думаешь? беру его за ворот майки, тяну к своему лицу. Брат, что за хрень ты вытворяешь?
Злость бурлит в венах. А рожа этого идиота лишь сильней выводит из себя. Он нас обоих погубит.
Да брось, толкает в ответ, и я врезаюсь спиной в стену. Она в отключке, ничего бы не вспомнила. Мог бы и присоединиться, ты же знаешь, я не жадный.
Он ухмыляется, как змея в саду Эдема, и я невольно бросаю взгляд на белую дверь с плакатом: «Осторожно, злая кошка».
Злая-то может и злая, но желанная, от чего в груди сердце как часовая бомба тикает.
Неправильно это. Изнасилованием называется. Мы таким заниматься не будем.
Поворачиваю лицо к довольной роже Захара. Что творится у этого отшибленного в башке, я хрен пойму. Готов променять дырку на службу? Один трах на цель всей жизни.
Правила есть правила. Никогда ни к кому не привязываться. Потом отдирать намного больнее, чем сраный пластырь. Никаких личных связей.
Мы парни шумные были. Детдомовские. Нас часто брали к себе, как братьев. Потому что морды смазливые. Но пара шалостей и отправляли назад. Как ненужный отход, обратно на помойку.
К четырнадцати мы поняли, что жизнь, собственно, ещё то дерьмо, и нам его грести самостоятельно.
Вдвоём, без лишних лиц.
Армия стала лучшим выходом. Там всегда кормили, выдавали деньги, а вскоре появились привилегии. И хрена с два я променяю цели на мокрощелку. Не дождется.
Да и понятно же, что и Захар не сильно-то любит Киску. Трахнуть, да. В нем проснулся азарт. Мы часто делим баб. Но эти бабы на один раз.
Катя как никакая другая заслуживает лучшего. Не двух отбитых и повернутых на войне солдат, а нормального парня. Которого мы выберем, естественно, сами.
Если ты не забыл, у неё камеры напичканы по всей комнате. Мы сами их ставили! Ты же понимаешь, что этот компромат не в нашу пользу?! напоминаю другу о самом важном и улыбка его тут же гаснет, как свет лампочки.
То-то же блять!
Осознаёт. Смотрит виновато.
Да затуманило ему мозг молодое женское тело, понимаю, сам не без греха. Но это единственная девка, которую нельзя трогать. Нельзя и все. Руки пообрубать, но не прикасаться.
Включи мозги и отключи свой хер, советую ему, хотя самого колотит по жесткому и приходится сдерживать свои похотливые порывы.
Не было бы этого завещания и просьбы ее отца, сорвался бы уже. Возможно, наплевав бы на звания, но взял, что хотел. Уж больно хороша она, да и прикипела.
Захар недовольный ушёл спать в другую комнату, громко хлопнув дверью, а я взял ключи от дома, закрыл нашу соседку На всякий случай. От греха подальше.
Только вот перед этим сходил укрыл ее одеялом и все-таки втянул в себя сладко-соленый запах ее смазки. И когда выходил, чуял, что ведет меня с этого аромата, не хуже, чем с пары бутылок водки.
Это будут тяжелые полгода.
Глава 14
Просыпаться не хочется. Открывать глаза тоже. Встречаться с приставленными няньками тем более. Как им в глаза смотреть после того, как я умоляла себя не бить?
Ревела, как ребенок
Это же надо было показать свою слабость. Свой страх. Опозориться.
Но ремень Воспоминания о наказаниях отца живы во мне до сих пор. Болезненных. Неприятных. Порой таких несправедливых.
А теперь эти двое. Будут глумиться. Будут издеваться. Насмехаться.
А я сама виновата! Будет мне уроком. Не стоило затевать подобных игр прямо в лоб. Глупо, очень глупо. Я бы даже сказала по-детски.
Нужно действовать тоньше, продумать стратегию и потихоньку ковырять им мозг, а, возможно, просто соблазнить одного из них.
Или обоих.
Нет, нет! Никаких обоих!
О таком даже думать нельзя. Какая-то неправильная, дикая фантазия извращенца. А я не больная. Вполне здоровая девушка с обычными сексуальными предпочтениями.
Но в мозгу всплывает акулой на поверхность сознания эта картинка. Одна и та же. Воспоминание. Почти что иллюзия. Тонкая, как крылышко бабочки.
Вот я стою между ними. Напуганная. Вот задыхаюсь в ожидании их действий, в собственном страхе. В собственном запретном возбуждении. И вот уже хлесткий удар ремня становится желанным, а язык Захара просто раем.
Хватит!
У тебя много дел, Катерина. Пора отвоевать свою свободу, а не растекаться лужицей под притягательными носителями тестостерона. Это же обычные тупоголовые самцы, умеющие не белее чем оружие в руках держать.
Я сломаю их своей смекалкой и умом. Женской хитростью.
Именно с этим важным решением я и распахиваю глаза. Утыкаюсь в зеркальный потолок и морщу лицо. Терпеть его не могу.
Ну что за блажь я вбила себе в голову, когда его заказывала? Дурость.
Ах, да. Месть отцу, который решил за меня, где именно мне стоит учиться. Уже на следующий день я сняла крупную сумму с его счета и сделала себе это говно. Ну вот хоть бери кувалду и разбивай все. Хотелось ещё тату набить, но слава небесам, не совершила такой ошибки.
Рядом прыгает Звездочка и я понимаю, что последние недели заботилась о ней на автомате. Вот и сейчас она снова вильнула хвостом, словно напоминая о своем существовании, и слиняла от меня и моего сумбура в мыслях.
Итак с чего начать-то? Как действовать дальше? Ладно, что-нибудь обязательно придумаю. Альке там позвоню, а может решение само придёт в голову.
Потянувшись и размяв затекшие мышцы, потерев пульсирующие с бодуна виски, я пытаюсь подняться и ощущаю жуткую боль на ягодицах.
Осмотр в зеркале дает понять, что все дело в двух длинных краснеющих пятнах. Следах от удара ремня. Ахринеть.
Суки! Это с какой же силой нужно было ударить? Это вам не просто отшлепать ради забавы. Это, мать твою, самое настоящее наказание. Будь они прокляты! Челюсть сжимается от злобы.