Под лестницей вход в лакейскую, гвардеец одними глазами указал на дверь. Там скажут.
Благополучно вернувшись в покои, Фрея нашла новую игрушку телефон. И сняв трубку, стала наугад называть телефонистке номера абонентов.
Кондитер Цукерман у аппарата живой человеческий голос, пусть искажённый мембранами динамиков, звучал как музыка.
Здравствуйте, господин Цукерман, весело отвечала Фрея. Приятно познакомиться. Передавайте привет своим карамелькам.
Фрея со смехом клала трубку на аппарат и через минуту брала снова.
Соедините с номером 78-35.
Этот номер уже был, сообщила коварная телефонистка. Попробуйте 91-30.
Хорошо, соедините с 91-30.
Клиника венерических болезней г-на Вассермана слушает, прогнусавили на другом конце провода. Чем можем вам помочь?
О боже! Фрея в ужасе бросила трубку.
Некоторое время она ходила вокруг телефона как кошка вокруг миски со сметаной и наконец, не выдержала.
Мадам, наберите 100-11.
Инженерное училище, слушаю вас!
Фрея вспомнила, что Фрей преподаёт в Инженерном.
Здравствуйте! Вас беспокоит Фрея Ропп. Позовите к аппарату поручика Унрехта.
В преподавательской Фрей чистил пистолет и мечтал убить кого-нибудь из курсантов. После занятий с ним это часто случалось. В кабинет ворвался начальник училища, маленький, толстенький и очень сердитый.
Послушайте, поручик, это безобразие заявил он вскочившему Фрею. Вы тут сидите, а я должен разыскивать вас как мальчик на побегушках.
Фрей слушал, вытянувшись в струнку. Начальник, неожиданно смягчившись:
Вам позвонила некая дама. Идите же в мою приёмную, не заставляйте её ждать.
Фрей! Мне угрожает опасность, заявила Фрея сапёру. Ты должен меня спасти.
От чего?
От скуки.
Час спустя в кафе Фрей жаловался принцессе:
Это кошмар! Где они набирают таких идиотов? Кажется, командиры частей направляют к нам на учёбу самых отъявленных, от которых нельзя избавиться другим способом.
Друзья сидели на летней веранде кафе у набережной Фрайзера, застроенной ещё во времена Торгового союза. Дома с высокими фронтонами и узкими окнами-бойницами стояли вплотную один к другому, из их стен ещё торчали почерневшие дубовые брусья, к которым когда-то крепились подъёмные блоки. В прежние времена с их помощью грузчики поднимали тюки с товарами на верхние этажи складов. За чугунными перилами река несла мутноватые воды, на которые даже в августе зябко смотреть. Фрей согревал ладони о стакан с глинтвейном, Фрея лакомилась крохотными птифурами и кофе со сливками. За соседним столиком агенты охранки с постными лицами тянули пиво.
Я приказал курсанту начертить профиль окопа, рассказывал сапёр о тяжкой жизни преподавателя Инженерного училища. Этот дебил нарисовал. Знаешь что?
Что? после заточения в покоях Безручки принцессу интересовало решительно всё. Даже то, что мог нарисовать недалёкий деревенский парень, втиснутый в форму курсанта.
Он нарисовал что-то похожее на выгребную яму. И знаешь, что самое печальное? Он даже выгреб нарисовал неправильно.
Из-за поворота реки показался плот, связанный из множества бревенчатых секций, и потёк вдоль набережной, извиваясь огромной змеёй. В середине плота возвышалась хижина из елового лапника, на глиняном основании дымился костёр, баба помешивала поварёшкой в котле. Плотогоны в алых рубахах ворочали вёслами, вырезанными из цельных лесин. На оголовке плота стоял громадного роста бородатый мужик с багром в узловатых руках. Напротив кафе река ускорялась, стиснутая гранитными набережными. Впереди грозными скалами вставали из пены каменные устои Рождественского моста.
Разобьётся! ахнула Фрея.
Посетители кафе, охочие до ужасных происшествий не сговариваясь ринулись к перилам.
Наляг, братцы! рявкнул старшина плотогонов.
Мужики разом навалились на исполинские вёсла, оголовок плота стал поворачивать. Слишком медленно! И когда катастрофа казалась неизбежной, старшина тронул багром устой и без видимых усилий стронул оголовок на метр в сторону. Следуя за оголовком всё тулово плота изогнулось и понеслось между опорами к Лесной бирже.
А ведь это твои земляки, Фрей легонько толкнул принцессу локтем. Каковы орлы! Сейчас причалят плот, воздадут Бахусу и покатят обратно в своё Понизовье.
Плот миновал мост и скрылся за изгибом реки. Друзья вернулись за столик. Подперев щёку кулачком, принцесса задумчиво помешивала в чашечке с кофе.
Расскажи о себе, попросила она сапёра.
Ну что же, слушай. Восьми лет от роду я был очень развитым ребёнком
В первом классе лицея Фрей умел получать водород из кислоты и железных опилок, знал, что пифагоровы штаны нельзя надеть, а главное, мог принять гостей и поддержать разговор. Однажды отцу Фрея нанёс визит военный атташе Островного королевства, но взрослые не могли уделить ему ни минуты и велели мальчику принять гостя. Фрей старался изо всех сил, угощал его чаем и сигарами. Всё напрасно! Островитянин ожидал отца и на юного принца даже не смотрел. Мальчик исчерпал все свои умения и совсем, было отчаялся, но тут его озарило и Фрей сказал офицеру: «Не желаете ли вы пипи?» Успех был потрясающим. Войдя в гостиную, отец обнаружил, что гость хохочет, как сумасшедший.
После убийства родителей, Фрея и его брата Феликса усыновил Пузырь. Герцог задал сиротам трёпку на третий день их пребывания в особняке на Якорной. К чести фельдмаршала, надо заверить: он не делал разницы между родными и приёмными сыновьями, драл своих и чужих одинаково жестоко. Месть приёмышей была ужасна. Уже в том нежном возрасте они разбирались в технике, а Пузырь, страдая от лишнего веса, устроил в своём особняке лифт, который без единой поломки проработал пять лет. Мальчишки усовершенствовали механизм таким образом, что кабина стала останавливаться только между этажами. И Пузырь застрял на другой день после порки. Разумеется, вызвали мастера, он быстро нашёл усовершенствование. Прямых улик против сирот не было, но никто не сомневался, чьих рук это дело. С тех пор герцог не порол Фрея с Феликсом без крайней необходимости, обычно ограничиваясь отеческими подзатыльниками. Значительно позже камердинер передал Фрею слова Пузыря: «Ну их к чёрту. Не хватало только сесть в кресло и взлететь на воздуси безо всяких анархистов!»
Восемнадцати лет от роду Фрей поступил в Политех, но учёба закончилась студенческой забастовкой и приказом герцога отчислиться. После ухода из чрезмерно либерального института принц должен был определиться с родом деятельности. Фрей испытывал острую неприязнь к службе в департаменте, а в гвардейские пехотные полки не мог поступить из-за небольшого роста. В артиллерии принцу нечего было делать по причине слабого зрения, в Гвардейский экипаж Фрей не пошёл вследствие жесточайшей морской болезни. Оставался инженерный корпус.
Мне безразлична военная карьера, объяснял Фрей. Я не поступил в военное училище, чтобы не повторять то, что усвоил в Политехе и отправился в полк вольнопёром.
Кем?
Вольноопределяющимся. Бьюсь об заклад, я стал первым Унрехтом в истории, угодившим в армию рядовым. Зато вместо трёх лет в училище я рассчитывал потратить год в казарме, сдать экзамен на офицерский чин и уволиться в запас. В то время в полку формировали маршбатяк
Что-что?
Маршевый батальон на арго нижних чинов. С батальоном я должен был преодолеть Становой хребет и присоединиться к войскам, теснящим великанов на востоке. На полпути в Межгорье заболел наш взводный унтер и капитан назначил меня на его место.
И как?
Это было ужасно. Солдаты решили, что я назначен к ним для бесплатного цирка. Пришлось разбить пару носов, чтобы всё встало на свои места. А потом был переход через Становой