Наверное, именно в этот момент Пейтон и задумал свое преступление. План у него созрел мгновенно, ибо уже в следующую секунду он ответил:
— Мы летим десятого августа.
Корнуэлл даже остановился.
— Но почему так долго, мистер Пейтон? Ведь сейчас апрель?
Пейтон, однако, продолжал идти, не останавливаясь, и Корнуэллу пришлось его догонять.
— Вы слышите меня, мистер Пейтон?
— Десятого августа. Позже я свяжусь с вами, скажу, куда доставить корабль. До тех пор не пытайтесь найти меня. До встречи, Корнуэлл.
— Прибыль — пополам? — спросил Корнуэлл.
— Идет, — ответил Пейтон. — Пока.
И пошел дальше размеренным шагом, продолжая обдумывать только что возникший в голове план.
* * *
В осуществлении этого плана немалую роль должен был сыграть образ жизни Пейтона. Еще когда ему было двадцать семь лет, он купил участок земли в Скалистых горах. Один из прежних владельцев лет двести назад выстроил там дом — не дом, а настоящую крепость на случай атомной войны. Войны так и не случилось, а дом остался.
Со всех сторон дом был защищен монолитными скалами. Он имел автономное энергообеспечение, вода поступала с ледников. В холодильниках могло разместиться достаточно провизии, а подвалы ломились от оружия, предназначенного для отражения атак голодных и объятых паникой людей. Дом имел и систему кондиционирования, которая могла гонять воздух до полного очищения от чего бы то ни было... Вот что это был за дом.
Именно здесь Пейтон каждый год проводил по одному месяцу, и месяц этот был август. В доме не было ни телефона, ни телевизора, ни радио. Кроме всего прочего, Пейтон поставил вокруг своего дома силовое поле. Так что в течение любого августа любого года войти с ним в контакт было практически невозможно. Эти августы он как бы подарил сам себе в награду за одиннадцать месяцев общения с суетным миром.
Даже полиция — и тут Пейтон усмехнулся, потому что именно это обстоятельство входило в его план — знала о его неизменном августовском затворничестве. Однажды он даже явно нарушил закон; сбежал, будучи освобожденным под залог, лишь бы запереться в своем доме в августе. Вот и еще одна фраза для мемуаров: ничто так не убеждает в невинности, как стопроцентное отсутствие алиби...
И вот 31 июля, точно так же, как он делал это уже в течение пятнадцати лет, Пейтон проиетел на своем флиттере в Хэмпспойнт, закупил, как он делал это регулярно, на месяц провизии. А первого августа, ровно в полдень, над его убежищем сомкнулся купол силового поля.
Но в этот раз незыблемый до того распорядок изменился. Пейтон намеренно оставил для себя восемь дней. За это время он методично истребил все месячные припасы. А девятого утром флиттер перенес его в заранее оговоренную точку в штате Вашингтон, где уже поджидал Альберт Корнуэлл с космическим кораблем. Сам по себе корабль был, конечно, слабым звеном в задуманном Пейтоном плане. Были люди, которые его продали, которые перегоняли его сюда и подготовили к старту. Однако все контакты замыкались на Корнуэлле, а тот... При мысли о Корнуэлле губы Пейтона тронула усмешка. Он уже никогда и никому ничего не скажет.
Итак, десятого августа корабль взлетел. Все системы работали отлично.
Антигравитаторы позволяли стартовать практически бесшумно. Никто не увидел медленно уходящей в небо ракеты, не засекли ее я радары. Все было чисто.
* * *
Два дня в космосе, две недели на Луне. Именно столько мог позволить себе Пейтон. У него не было иллюзий по поводу самодельных карт. Такие карты могли быть полезны тем, кто их составлял, кто помнил местность. Для них же с Корнуэллом карта была настоящей загадкой.
Корнуэлл показал Пейтону карту только тогда, когда они оторвались от Земли. Подобострастно улыбаясь, он сказал при этом:
— В конце концов, сэр, это был мой единственный козырь!
— Вы сверили карту с лунным атласом? — холодно спросил Пейтон.
— Я в этом ничего не понимаю. Вся надежда на вас, сэр...
Пейтон лишь презрительно посмотрел на Корнуэлла, возвращая тому карту. Единственное, что из нее можно было понять — это то, что интересующее их место расположено где-то в кратере Тяхо, в районе погребенного города. И по крайней мере в одном им повезло: Тяхо в это время был на освещенной стороне. Это означало, что их посадку будет очень сложно заметить с патрульных ракет. Но...
Когда ракета села в спасательной тени одной из скал, лицо Корнуэлла вытянулось.