Легенды нашего края. Сейфула - Анатолий Агарков

Анатолий Агарков

Легенды нашего края. Сейфула

Любовь и смерть, добро и зло.

Что свято, что грешно,

познать нам суждено.

А выбрать лишь одно дано.

(В. Цыганова)

1

Чем-то понравилась ему эта женщина. Сейфула не смел на нее взглянуть, но чувствовал всем существом, что в это мгновение она на него смотрит в черных глазах ее любопытство. Ну и что, что судимый он теперь отсидевший и, откинувшись, стал таким же свободным человеком, как все вокруг, как она

Рай на земле не легко дается он знает не каждый даже может рассчитывать. Но стремиться к нему хочет любой кто через Бога, кто через голову свою, кто через руки а кто через сердце, насмерть влюбившись.

Сейфула Кашапов, верзила, двадцати пяти лет от роду, четыре из них отсидевший на зоне за драку с тяжкими телесными не считал себя обиженным природой по крайней мере, от рождения все у него было: и рост, и сила Вот ума набирался на нарах никаких университетов теперь не надо: как ладить жизнь он уже знает. Он не считает себя лишним в обществе он немножечко покумекает и заставит это общество на себя работать. Нет, эти четыре года он не зря прожил, задыхаясь в цементном аду верную дорогу по жизни выбрал, много думавши И наставника сыскал дай Бог каждому! Сейчас он ехал к нему на электросекции «Челябинск Миасс».

Есть идеи, есть такие занятные идеи, что Чувство меры Сейфуле не хватает это верно. И нужен совет умной головушки, коим был для Кашапова Гавриил Потапов «Гаврик», как его звали на зоне; «нормальный пацан» пятидесяти шести лет от роду. Он, когда справку об освобождении получил, сразу подумал сначала к Гаврику за советом, а уж потом все остальное.

И вот Челябинск, вокзал, электричка, народ и эта женщина, сидящая напротив

Сидела она отрешённо на жёсткой изогнутой скамье, между что-то бубнящей бабкой и грустноглазым армянином в кепке; сидела, перелистывала журнал, тихо улыбалась чему-то ни вокзальный шум её не трогал, ни запах пота, исходивший от армяшки, ни неловкость бабки, пихающей её узлами. Сколько ей сорок? Ну, явно за тридцать. Хорошо сложена, личиком милая, простенько, но со вкусом одета пальтишко светло-серое, с пояском, под шарфиком газовым водолазочка, белый воротничок виден; сапожки маленькие, ботильоны на «молнии». Должно быть, учительница.

Ворочаясь на жестких нарах, четыре долгих года Сейфула именно о такой мечтал. А сейчас повстречал и оробел поглядывает искоса на нее, как за бабами в бане в щелку, а заговорить боится. Боится, что попрет из него культура зековская, которую он сначала усиленно вбирал себя, как губка грязную воду, а потом стыдиться стал, когда Гаврик ему сказал дурак ты, шпана шпановская, да шпаной и помрешь. С нар надо в люди выходить так он ему сказал.

Нет, не исковеркала зона в душе Сейфулы человека только ума придала башке. Он это знает и просто робеет перед понравившейся женщиной влюбленным мальчишкой. Так бывает. Так было с ним в юности

И вот сейчас она снова рядом, через два сидения, и снова молчит, чёрными глазами отрешённо влипла в мутноватое, пыльное стекло то ли столбы считает, то ли галок на проводах рассматривает; и будто сама бесплотным духом скользит за вагоном, не касаясь земли Куда она едет? Где выйдет? Куда понесёт этот чемодан кто встречать её будет муж, дети, мать? Сейфула уже увидел, что на руке у неё всего лишь колечко и перстенёк; но этот безымянный палец с тонкой золотой жилкой на нём ничего не говорит: знал он, что многие женщины носят кольцо ещё очень долго после того, как брак рухнул. По привычке. Это вот его блатные татуировки на руках да запястьях не снять, как кольцо тут не привычка, а уже крест по жизни и судьба.

Объявили по электричке остановку какой-то разъезд с чудным, малопонятным названием. Черноглазая женщина поднялась и направилась к выходу и стало заметно, что чемодан тяжелый, чуть клонит в право её ладную, невысокую фигурку.

Как жаль! Сейфула посмотрел ей вслед. В жизни всегда так бывает люди встречаются, чтобы расстаться. Он тоже поднялся и вышел в противоположный тамбур вагона. Закурил. Электричка остановилась, двери открылись

Что наша жизнь? Игра!

Сейфула решительно выбросил окурок и вслед за ним шагнул на платформу.

Электросекция, пшикнув сомкнувшимися створами дверей, умчалась. Они только двое на платформе он и она. От станции отходит разбитая асфальтовая лента, петляет меж частной застройкой и ныряет в лес. Интересно, далеко ли до села? Сейфула решительно зашагал к незнакомке.

 Простите, далеко ли отсюда до села?

 До дачного кооператива «Путеец»  поправила она.  А вам туда?

 Ага. Давайте я вам помогу,  Кашапов подхватил чемодан, казавшийся внушительным, но на деле не шибко тяжелый.

Попутчица все еще робела. Но в принципе, какой толк?  в лесу или на платформе, она все равно во власти этого бугая. Кричать раньше времени бесполезно да и некому. Некого звать на помощь.

Влипли вы, Анна Михайловна, с иронией подумала о себе черноглазая женщина, действительно оказавшаяся учительницей и приехавшая на свою дачу покопаться на участке, прибраться в домике как-никак, весна! И еще подумала, но уже с сарказмом, глядя в широченную спину незнакомца, спускавшегося по тропинке с ее чемоданом на проселочную дорогу главное правило насилуемой женщины: если звать помощь бесполезно, то лучше расслабиться и получить удовольствие. И еще в том же духе самое прикольное в ситуации, что он, изнасилуя, еще и придушит. Как говорится, полный отпад

Ну что ж, судьбе навстречу!  теперь уже просто оптимистично сказала она самой себе.  Да и что толку бояться? Будем надеяться, все обойдется

Шли по проселку, свернув с асфальта на лесную тропку впрочем, лес скоро расступился, показав перелески и речную долину Анна Михайловна старательно обходила широко раскинувшиеся лужи; сбросить бы сейчас ботики и почавкать голыми ногами по тёплой грязи, как в детстве! Но и она не девочка, и грязь отнюдь не тёплая, середина апреля, до жары далеко.

Женщина сказала своему упорно молчавшему кавалеру:

 Поглядите направо.

Сейфула взглянул.

 Глядите внимательнее. Видите вон ту скамейку под березами?

Кашапов ответил, что видит.

 Нравится вам местоположение ее? Я здесь частенько хожу и думаю кто и для чего здесь поставил лавочку эту?

Сейфула пробормотал, что место прекрасное он бы и сам там отдохнул.

 Вы устали?  с тревогой спросила она и подумала начинается.

На Кашапова действительно накатило четыре года без женщины это каторга его телу. Думал, откинется, первым делом на вокзал к проституткам помчится. Но увидел женщин и отпустило они разные и так много совсем некрасивых можно и подождать денек-другой: четыре года терпел Раньше дело!

А теперь лес, безлюдье и женщина, которая понравилась с первого взгляда. Сколько еще можно томиться? Вот она, рядом руку только протяни. Он взглянул на нее такая ухоженная, такая ладная вся. А потом это уже картина после секса представилась ему: с разбитым лицом, в изорванном платье, в волосах паутина, на спине прошлогодние листья

И так этого тоже захотелось, что хоть бросай чемодан и прочь беги от соблазна.

Сердце его стучало ужасно, когда говорила она о скамье. С вожделением подумал можно и на лавке

Великим усилием воли он отогнал все грешные мысли и даже стал поддерживать разговор.

Дачный кооператив «Путеец»  владение ведомственные. МПС не такое богатое, как Миноборонпром, но тоже своих не обижает: льготы, ссуды, зарплата немаленькая. Иные железнодорожники, особенно бригадиры путейских бригад люди богатые, по местным меркам, всюду разъезжают на собственных автомобилях. И на дачи, конечно. Вот они и тут, и там кто у калитки своей оставил авто, кто за калитку загнал иномарки