Я буду ждать, сквозь слезы сказала она, подходя к дому.
Гриня поцеловал ее еще раз и поспешил удалиться. Он не любил сентиментальности, не мог их переживать, не умел долгое время на чем-то сосредотачивать мысли.
Он уходил, а она еще долго смотрела ему вслед. Даже когда
он исчез, она продолжала смотреть в ту сторону, и он чувствовал ее взгляд. Замкнутая система воспитала в нем умение достигать своих целей. Даже если эти цели несут за собой разрушение собственной жизни. Над последствиями он задумывался потом, воспринимал их без сожаления: «Могло быть и хуже», «Кому-то сейчас намного хуже, чем мне». Останавливать его не имело никакого смысла. Что-то невидимое толкало его вперед. Посадить дерево значит пустить корни своей жизни в определенной местности. Построить дом значит воспитать свой дух. Родить сына значит создать семью и оставить после себя поколение. Гриня Рубахин не был готов ни к одному, ни к другому, ни к третьему. Цыганская душа требовала дорогу. Ведь цыган это не нация. Так как нация имеет государство, веру, царя. У цыган нет ничего подобного. Значит, цыганом может быть любой. Цыган это просто образ жизни. Дорожная душа, требующая постоянных перемен. Таков был Гриня Рубахин.
Утром следующего дня он уехал на корабле, где его одноклассник работал рулевым мотористом. Такие достопримечательные места, как «Щеки», «Пьяный бык», «Ленские столбы» и многие-многие другие остались позади. Впереди оставалась дорога в неизвестность, но его это не пугало и не останавливало, а вдохновляло. Жажда познаний не давала ему покоя и полностью им владела. Жизнь на одном месте его утомляла и делала грустным
Глава 2
Якутск встретил хорошей погодой. Короткое знакомство со столицей Севера и в аэропорт. Циферблатные стрелки не прерывно отсчитывали секунды. До посадки в самолет оставалось совсем не много времени. И вот.
Уважаемые пассажиры, заголосил селектор женским голосом. Объявляется регистрация билетов и посадка в самолет на рейс следующий до Зырянки.
Данная процедура прошла быстро, и Рубахин уже в салоне АН-24 возле иллюминатора. Выход на полосу, разгон, взлет. Земля все дальше и дальше, а находящееся на ней все меньше и меньше. Воздушный путь до поселка Зырянка длительностью три часа полета с дозаправкой в городе Хандыга на реке Алдан. Вскоре после вылета из аэропорта Хандыга показались заснеженные горы, растянувшиеся бесконечными белыми волнами. В самолете Гриня познакомился с попутчиком, Карыпкиным Сергеем Михайловичем, капитаном речного сухогрузно-наливного судна. Сергей Михайлович возвращался с Большой земли, куда выезжал по срочным делам.
Эти горы называются Арга-Тасы, сообщил он Рубахину, на их вершинах снег не тает сотни лет. А вот что в себе несет их название, я понятия не имею, пожал он плечами.
Из-за колоритного телосложения он выглядел неуклюже, постоянно задыхался. Когда он двигался, его огромный живот за что-нибудь да цеплялся и создавал огромные неудобства. От лица Карыпкина исходило тепло, а глаза почему-то непрерывно наполнялись влагой, и он их часто протирал платочком. «Так издеваться над собой нельзя», посмотрев на него с сожалением подумал Гриня.
В вашем селении у меня нет никого знакомого, пояснил ему Рубахин, а несет меня в ваши края в большей степени любопытство.
Внимательно его выслушав, Карыпкин внес свое предложение:
Поживешь первое время у меня. Присмотришься. Может, понравится, устроишься на работу. Отработаешь навигацию, глядишь и останешься. Получишь квартиру, женишься. Один раз в три года будешь на Большую землю бесплатно ездить. В общем, в наших краях жить резонно.
У Грини вариантов не было. Он и сам толком не понимал своего порыва, ехал, и все на этом.
Посадка прошла благополучно. Ступив на трап для выхода из самолета, Гриня почувствовал невыносимую жару.
Это тропики, а не Север, вылетела из него автоматически фраза. А где автобусная остановка? поинтересовался он попутно.
Какие автобусы? колыхнув своим телом, словно холодцом, засмеялся Сергей, за час обойдем весь поселок.
Путь в затон, где жили в основном речники, пролегал через реку Ясачную. Она впадает в реку Колыму, которая протекает по всему левому берегу Зырянки. Паромная переправа здесь двигалась каждые тридцать минут. По улице, уходящей вглубь Затона, с незатейливым названием Затонская, они направились к дому капитана, который рассказывал историю этой местности. Он показал рукой на двухэтажные строения, построенные давным-давно и отпугивающие своими почерневшими бревнами.
В недавнем прошлом, говорил он, словно экскурсовод, в этих домах жили охранники лагерей. Сегодня лагеря уже не работают, да и рабочие, кто остался в живых, уехали на Большую землю. В домах этих теперь живут местные.
Карыпкин говорил, а Гриня разглядывал теплотрассу, которая проходила вдоль улиц. В деревянной опалубке, растянутой по всему периметру, находились металлические трубы. Проводники горячей воды, засыпанные деревянными опилками. Вся конструкция возвышалась на метр от земли.
А почему отопление проходит сверху? заинтересовался Гриня необычным явлением.
Закапывать нельзя, объяснил Карыпкин, иначе они нарушат вечную мерзлоту и дома, по той же причине воздвигнутые на сваях, начнут оседать.
До пункта назначения добрались быстро. Супруги Карыпкины долго обнимались. Марина, жена Сергея, наглядно показывала, что ее любовь к мужу без фальши. Женщина провела гостя и мужа в гостиную, а сама засуетилась. Забегала на кухню и обратно. Как девчонка, постоянно о чем-то забывала. Улыбалась, задавала разные вопросы и, порой до конца не дослушав ответ, убегала опять на кухню. В свои сорок с небольшим лет выглядела она просто потрясающе. Ее голубые глаза искрились азартными огоньками. Волосы были прибраны со вкусом. Платье, подвязанное на талии поясом из такого же материала, подчеркивало красивые формы. И только лицо, которое уже начало увядать и тускнеть, выдавало возраст. Но Карыпкина этот природный феномен не огорчал и не тревожил. Он смотрел на нее с восхищением, словно на божество, прокручивая в своей голове какие-то мысли. Если судить по довольному выражению лица, думал он о хорошем.
Минут через сорок Марина пригласила мужчин к столу. Она не задавала вопросов о Грине. Видимо, у них это не было принято и считалась неприличным. Зачем лезть в мужские дела? Раз он так поступил, значит, так надо. А может быть, даже необходимо. Сергей тоже не лез в ее личные отношения с другими людьми. Это создавало гармонию в их личных отношениях. Но все вопросы, касающиеся семьи, они решали только вдвоем.
Рыба, икра, оленина неотъемлемые атрибуты обеденного стола колымского жителя, сообщила Марина, обращаясь к гостю. Гриня кивнул головой в знак согласия. Дескать, я искренне благодарен вашему чуткому вниманию, но вслух ничего не сказал.
День, два походи по поселку, советовал Сергей, присмотрись. Понравится, пойдем в отдел кадров. Рулевые мотористы у нас в цене. Да и мне на судно одного надо.
Сергей говорил убедительно, было видно, что он уважает Гриню. Чувствовалось, что он пытается как-то заинтересовать Рубахина, заманить его в колымские сети. А Гриня и не был против, ему было без разницы, что произойдет завтра, а что послезавтра.
Придержусь твоих советов, коротко ответил Рубахин.
Своих детей, сына и дочь, супруги Карыпкины отправили в Якутск учиться в институте. Оставшись вдвоем, они затосковали от однообразия и одиночества, и новый гость оказался для них глотком свежего воздуха. После обеда Сергей показал Грине комнату сына.