Легенды нашего края. Живая вода - Анатолий Агарков

Анатолий Агарков

Легенды нашего края. Живая вода

И далёкая безбрежность

Стала близкой и родной.

Нерастраченная нежность

Разлилась живой водой..

/Marsche/

1

Любовь и голуби это понятно.

Любовь и оборотни загадка природы.

Расскажу такую историю.

Давно это было. После двух разводов и похорон мамы жил один в большом отчем доме. Мечтал о женщине, в которой готов был раствориться и до скончания дней своих обожать. Работал таксистом на своей машине. Очерчен был жизненный круг: работа-телевизор-сон. Это в будние дни. По субботам генеральная уборка машине и дому, баня, бутылочка водки, телевизор и сон. В воскресенье отлеживался. Сад с огородом запустил вокруг усадьбы лопухи в пояс.

Как-то мою машину бабьим летом, слышу песик мой, который без привязи жил в конуре, кого-то ругает в лопухах на своем собачьем языке. Пошел, посмотреть вижу, ежик свернулся клубком. Сколько их в блин раскатанных на асфальте пятнами! Жалко стало отвезу бедолагу в лес. И отвез, рубля не спросив.

Отпустил, присел на пенек в лесу красотища от серебряных нитей паутинок, пахнет прелью, ягодами и грибами. Ежик тоже принюхался, а потом шмыг под корягу. Вытаскивает в зубах малюсенького котеночка ну, наверное, вчера только глазки открыл. Но добычею быть не хочет как хватит ежа когтистою лапой по носу, тот и в сторону отскочил. Потом закружил-закружил, норовя захватить врасплох, но навстречу ему всегда когтистая лапка и спинка дугой.

А я сижу, не шевелясь, боюсь маму-кошку спугнуть должна же она быть, не может такая кроха одна в лесу жить. Не дождался взял котенка за пазуху и домой увез. Он и есть самостоятельно еще не мог все искал в белых тряпочках молочную железу. Я ткнул его мордочкой в блюдце с молоком он облизался, и дело пошло.

Умудренные ищут признаки половой принадлежности у котят под хвостом, а я смотрю по глазам если наглые, то котик, если милые и красивые, то кошечка. У найденыша глазки были голубые, красивые, скромные, стыдливые ну, просто девочка. Я назвал ее Маркизой.

Ночевать она уходила в подпол не дело.

В углу у входа стояла картонная коробка с пылесосом. Сверху положил на нее круглый коврик из оленей шкуры вот, Маркиза, твое царское ложе. Положил, погладил сходу поняла. Как она с него слазила, ни разу не видел, но как залазила и видел, и слышал.

Как-то субботним вечером, уговорив бутылочку, готовился отойти ко сну. Смотрю, Маркиза, свернувшись клубочком, на меня с печалью поглядывает скучает, должно быть, о маме, о братьях и сестрах своих. Я тоже пойдем скучать вместе. Взял ее на диван погладил шерстку, животик пощекотал. Она под мышкой у меня мурлыкает сон навевает.

И он не заставил себя ждать красивый, красочный и загадочный.

Иду я полем, ромашками вышитым; облака, небо, горизонт все в своих красках. Смотрю, девочка сидит одна отроду ей годик или два, едва лопочет, ручки к цветочкам тянет. Я понимаю, что это сон, поэтому не удивился сел рядом, ромашек нарвал, а потом сплел из него венок. Вобщем, все здорово было.

Повторяться этот сон стал каждый раз после бани, водки, и когда Маркиза мурлычет под мышкой. Растет кошечка моя не по дням, а по часам, и девочка из сна вместе с ней. К концу зимы Маркиза уже в кошечку симпатичную сформировалась. И чаровница на ромашковом поле в очень красивую девушку. Мы гуляли, общались, я рассказывал ей за жизнь, она пела и смеялась. Было здорово!

Все закончилось 7-го марта. Возвращаясь из бани, встретил бывшую подругу моей бывшей жены. Бла-бла-бла, поздравил с наступающим бабешкиным праздником, пригласил домой, угостил коньяком и согрешил. Утром она домой попросилась. Я за руль садиться не стал: хмель еще гулял, а предложил ее проводить. Подавая пальто, видел Маркизу, свернувшуюся клубком на своем царском ложе. Хвостиком мордочку прикрыла дуется, должно быть, что ночь провел так бездарно и без нее.

Вернулся нет Маркизы. К вечеру обеспокоенный полез искать и в подполе все облазил, в доме все проверил углы, все постели перевернул. Мистика!  из дома ей хода нет, только лишь через двери и в облике человеческом. Отчаявшись искать и ждать, сходил однажды на опушку к той коряге, где она прежде жила. Нет следов.

С тех пор немало воды утекло много было дум передумано. И представляется такая картина: Маркиза это не кошечка совсем, а превращенная девушка, которую мне судьба подарила, а я бездарно профукал. Должно быть, любила, если из ревности ушла от меня.

Скажите, шизофрения?  да пусть! лишь бы не коммунизм.

А с Вами такое случалось?

М-да

А вот еще рассказ-пересказ деда моего Егора Ивановича Апалькова.

Он работал конюхом в колхозе. Когда война началась, забрали его в трудовую армию, вместе с конем и телегой отправили в Магнитку. Они там уголь к печам возили, шлак на отвалы, руду и болванки отлитые. Жили в казармах при заводе, но красноармейской формы не давали в робах ходили без погон и званий.

Воронок у него рысак-полукровка орловской породы, статями просто загляденье. Если в двуколку запрячь, рысью идет любо-дорого посмотреть. Под седлом да нагайкой ожечь такой галоп выдавал, что дед с ним все призы брал на районных сабантуях. Чудо конь!

Егор Иванович год добросовестно отработал прежде, чем отпуск получил на три дня домой. Спозаранок заседлал Воронка и напрямки погнал, держа курс по солнцу такой уговор с начальником был. Прямиком-то короче, а дорогами 200 верст. Как раз за день добрался, пустив жеребца в рысь.

Гостинцы-подарки привез разлюбезной своей Дарье Логовне и девкам у него три дочери. Две ночи и полный день гостил. Дел переделал по хозяйству, сколько успел. Сети поставил, побутил принес полтора ведра карасей. Все приварок к столу.

А уж налюбились они с Дарьей Логовной на год вперед, а может, до конца войны как карта ляжет.

Спозаранок третьего дня отправился в обратный путь. Правил все также напрямки, хотя небо и горизонт застилал мелкий нудный дождь. День прошел, темнеть начало не видно Магнитки. В ясную-то пору далеко чернит небо дым его труб, а теперь не видать.

Ошибочка вышла, и как бы деду за нее фронтом не поплатиться, а может, расстрелом в те времена строгость была.

Опустил он поводья пусть будет, что будет, и вывез Воронок его на заимку.

Света нет в окнах, но видно, что не заброшена. Постучал кнутовищем по крыше ворот окно затеплилось. Выходит молодка лет тридцати.

 Чего тебе?

 Путь на Магнитку укажи.

 А откуда путь держишь?

 Мимо Пласта ехал.

 И-и-и! Проскочил ты Магнитку. Ну, давай заходи отдохнешь, обогреешься, утром поедешь.

 Успею к началу рабочего дня?

 Да тут час езды. Коня в стайку поставь.

Расседлал Воронка, сена задал. Вошел в избу.

 Что же скотины нет у тебя?  птица одна.

 Скотину забрали на нужды армии все для фронта, все для победы. А птица сама плодится и кормится.

Хозяйка на стол собирает, а сама взглядом так и ластится.

 Муж-то на фронте?

 Убили под Псковом, еще в первые месяцы войны.

 Одна живешь?

 Детей не завели. Ты, мужик, ешь, выпей бражки с устатку да не поскупись на ласку для молодой вдовы.

Ну, как тут откажешь? Только не потянул Егор Иванович на запросы вдовы усталость, дорога да Дарья Логовна взяли все силы без остатка. Только и хватило на один раз.

Напрасно хозяйка «петушок» теребит, вздыхает и вопрошает:

 Ну, что же ты? Аль не глянусь?

 Давай наутро оставим ласки. Ты только разбуди меня пораньше.

И уснул. Но сквозь дрему чувствует встала хозяйка, кожушок с сапогами одела и на двор. Может, до ветру? Но нет ее и нет. Встревожился дед сон пропал: вдруг жеребца украдет. Пиджак накинул, ноги в сапоги и вышел на двор из избы. Хозяйки нет на дворе. Но слышит дед в стайке топот конский и ржание тихое, будто ласкающе-благодарное. Он туда. Дверь приоткрыл, пригляделся и различил играется Воронок с какой-то кобылкой каурой.