Пустая - Летт Яна

Яна Летт

Пустая

Редактор Анастасия Маркелова

Главный редактор «Альпина. Дети» Л. Богомаз

Руководитель проекта А. Маркелова

Арт-директор П. Плавинская

Корректор З. Скобелкина

Компьютерная верстка О. Макаренко

Дизайн обложки А. Должницкая

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Яна Летт, 2022

© ООО «Альпина Паблишер», 2023

* * *

Глава 0

Никто

Когда я пришла в себя, надо мной чернело звездное небо. Сначала мне показалось, что звезды  совсем близко ко мне, и я протянула руку, чтобы их коснуться. Ничего не вышло, зато я обнаружила, что пальцы перед лицом расплываются и дробятся.

Некоторое время я продолжала бездумно лежать, слушая рокот волн и жадные крики птиц, чувствуя прикосновения ветра, жесткость гальки под спиной  и запахи. Десятки, сотни запахов. С непривычки это сбивало с толку. Морская соль, гниющие водоросли, остывающий от дневного солнца песок, камни, дым, хвоя, кора, цветущие кусты  я не могла вспомнить, как именно они называются.

Я бы лежала так и дольше, но стало холодно. Пришлось осторожно, медленно подняться  руки и ноги не слушались, тряслись мелкой дрожью, и меня слегка знобило  может, от лежания на камнях. Я понятия не имела, как долго пробыла на побережье.

Кругом был мрак  черное небо над головой, черное море за спиной, черный лес впереди. Ничего похожего на человеческое жилье  ни дыма над одинокой хижиной, ни отдаленного шума приморского города, ни света маяка.

Необходимо было найти хоть кого-то, чтобы попросить помощи, чтобы рассказать о чем?

Я тщательно осмотрела себя. Длинные светлые волосы  в темноте они казались совсем белыми. Очень бледная кожа  я могла различить прожилки вен на внутренней стороне запястья. Худоба  впалый живот, выпирающие ключицы. Маленькая грудь. Внутреннее чутье, повинуясь которому я думала о себе в женском роде, не подвело: я определенно была женщиной, но, судя по всему, очень молодой. Девушкой. Возможно, почти девочкой.

Высокой или низкой? Не с кем было сравнить.

Одета я оказалась в простые штаны теплого, кирпичного цвета и такую же рубашку с завязками на груди. На ногах  веревочные сандалии; неудивительно, что пальцы совсем заледенели.

Я сделала несколько неуверенных шагов в сторону леса и заметила большую белую птицу, которая сидела на древней серой коряге, торчавшей из песка. Через несколько мгновений в голове всплыло название птицы  «чайка».

Чайка смотрела мрачно, и в ее крепком желтом клюве мне почудилась угроза. Я почувствовала запах птицы  тяжелый, резкий, неприятный. К нему примешивался душок тухлой рыбы.

 Я тебе зла не желаю,  сказала я и впервые услышала свой голос  гортанный, высокий. На чайку он не произвел никакого впечатления: она только склонила голову набок и быстро моргнула, затянув желтые глаза морщинистыми серыми веками.

 Пойду к лесу,  сообщила я чайке, чтобы наверняка убедить ее в своей безобидности.  Может, найду других  я несколько секунд потратила на то, чтобы вспомнить, как назывались «другие»,  людей. Не то чтобы мне не нравятся чайки Но вряд ли у тебя найдется еда?

И тут же  вспомнив о существовании еды  я почувствовала, что голодна.

Чайка ничего не ответила. Конечно, я помнила, что птицы не умеют говорить,  и все-таки теперь одиночество ощущалось еще острее.

 Позволь представиться,  сказала я, решив, что, если пошучу  пусть даже никто, кроме чайки, не услышит,  мне станет легче.  Меня зовут

И тут я поняла, что не помню своего имени Как и многого другого. И если названия всего, что я видела вокруг, постепенно всплывали в памяти, то собственное имя оставалось чернеющим провалом.

 Я сейчас вспомню,  заявила я чайке.  Только

 Не старайся.  У меня за спиной хрустнула ветка, и чайка тут же подпрыгнула, тяжело взмахивая крыльями, и полетела в сторону моря.

Я обернулась. Человек, стоявший у меня за плечом, появился будто из ниоткуда. Одет он был еще хуже, чем я: его серый балахон был весь в прорехах и потертостях. В сумке через плечо, судя по запаху, лежали сухие водоросли. Он был босым  видимо, морская прохлада была ему нипочем.

Я смутно помнила, что люди должны выглядеть иначе. У людей не должно быть таких кроличьи-алых глаз, белоснежных волос, прозрачной кожи. И с чертами лица было как будто что-то не так  они ускользали от взгляда, казались слишком тонкими, слишком простыми Впечатление создавалось такое, будто, лепя это лицо, кто-то руководствовался самыми нейтральными представлениями о том, как должен выглядеть человек. Это делало стоявшего передо мной мужчину не уродливым, а скорее безликим. Ни родинок, ни шрамов; в лице  идеальная симметрия. И рот, и нос, и глаза, окрашенные белыми ресницами, с белыми тонкими бровями над ними,  все усредненное, никакое.

 Здравствуйте,  пробормотала я, делая маленький шаг назад. В конце концов, я не могла знать, чего ожидать от этого человека.  Как вас зовут?

Человек нахмурился:

 Ты, видно, только пришла в себя, так, что ли, да?

Я неуверенно кивнула.

 Вот уж повезло так повезло,  пробормотал он.  Удивительное совпадение. Ладно Можешь звать меня Никто. Неплохое имя, а? Тебе придется придумать себе другое. Это занято. Я сам его выдумал.

 О,  осторожно отозвалась я.  Понятно. Хорошо.  Я подумала, что у Никто определенно не все дома,  впрочем, сейчас и я была немного не в себе.

Но он мог помочь мне. Может быть, даже знал, что именно со мной произошло  и кто я такая.

 Что ж,  сказал он, поправляя сумку,  идем со мной, раз так. Пустышки должны помогать друг другу, а? Но только если от тебя не будет проблем,  вдруг добавил он. Вид у него стал обеспокоенным, а голос зазвучал почти умоляюще.  Ведь не будет, а?

 Нет-нет. Конечно, не будет.

 Вот и хорошо.  Никто впервые улыбнулся, отчего лицо его стало еще более странным, а потом поманил меня за собой.  Тогда пошли.

И я побрела за ним в сторону леса. Некоторое время мы шли плечом к плечу, но потом узкая тропинка, петлявшая среди тощих сосен, вынудила меня пойти за ним следом. Двоим здесь было не разойтись. Может, кроме Никто, здесь никто и не ходил?

Мы шли, должно быть, с четверть часа  я вспомнила, что кроме часов бывают секунды, минуты и дни,  а потом свернули за невысокий кустарник, скрывающий еще одну тропу, уже прежней.

Никто начал напевать  я вздрогнула от неожиданности. В его песенке не было слов, только мотив, и он тянул его на одной высокой, тоскливой ноте. Было в этом что-то безнадежное, тревожное. Я старалась не слушать.

В общем, мне было на что отвлечься. Вот бурая птичка  листвянка. Темно-синий лоскуток, плавно спикировавший откуда-то сверху и растворившийся во мраке,  летучая мышь. Длинное черное создание, мелькнувшее в траве,  змея. Я успела почувствовать ее запах  отвратительный, как и она сама,  и содрогнулась.

 Зловонные создания,  сказал Никто, не оборачиваясь,  эти змеи, да?