В общем, для тебя, Иван Станиславович, теперь раскрыть это дело значит восстановить доброе имя нашей науки, закончил за него Гуров. Правильно я понимаю?
А то, умереть не встать! с благодарностью подтвердил Береговой. Но ведь что самое смешное во всей этой истории! раскатистым басом расхохотался капитан, вытирая со лба обильный пот.
А что, есть еще что-то более веселое, чем продажа булыжника за миллион рублей? Крячко, предвкушая новую хохму, даже встал со стула и, присев на краешек гуровского стола, наклонился к Береговому поближе. Ну-ка, ну-ка, потешь нас, Иван Станиславович. Давненько у нас ничего такого интересного не случалось.
Станислав, слезь с моего стола, рассмеялся Гуров. Он тебя не выдержит, а мне на нем еще документацию не один год заполнять. Вот отниму у тебя твой стол
Я понял свою ошибку, Лев Иванович, Крячко слез со стола и сел на стул. Не томи душу, рассказывай, обратился он к Береговому.
Тот снова полез в свою сумку и вынул из нее сложенный вчетверо листок бумаги, торжественно его развернул и положил на стол.
Вот! Умереть не встать! объявил он и довольно посмотрел на Крячко и Гурова.
Оба в недоумении уставились на рисунок, а потом Гуров непонимающе спросил:
И что? Антон Павлович выполнен не профессионалом, но узнаваем вполне.
Угу, подтвердил слова Гурова и Крячко, внимательно рассмотревший рисунок, и снова посмотрел на капитана Берегового.
Да, умереть не встать! Этот рисунок сделан моим напарником по рассказу потерпевшей, которая таким вот образом, опер постучал толстым и коротким пальцем по рисунку, описала академика Бохвалова!
А настоящий академик совсем не похож на Антона Павловича Чехова. Я правильно понимаю? спросил Гуров.
Точно! Умереть не встать! подтвердил Береговой. Она, эта горе-потерпевшая, его и не опознала даже, когда он мимо нее в мой кабинет проходил для беседы. Так вот, я тут с ног уже сбился искать и официантку Светочку, и ее дядюшку, а начальство давит и стыдит. Помогайте, братцы, без вас я не справлюсь.
Поможем коллеге? спросил Гуров у Крячко.
Да уж, конечно, надо помочь, кивнул Станислав Васильевич. Ведь такой интересный случай! Как не помочь!
Ну, умереть не встать! Вот спасибо! обрадовался Береговой. Век буду помнить. А то зашиваюсь. Все другие дела забросил, а их столько навалилось, что не продохнуть! А это дело у меня вот где! он ткнул себя двумя пальцами в горло, показывая, как его это дело уже достало. Умереть не встать! Так я вам тут все данные в папочке оставлю, почитаете. Если что, звоните, я всегда на связи.
7
Хороший он человек, этот наш Умереть не встать! посмеиваясь после ухода Берегового, сказал Гуров. Вот мы с тобой, Станислав, сколько лет его уже знаем? Лет семнадцать-восемнадцать? И всегда Иван Станиславович за каждое свое дело как в первый раз берется! Всегда с энтузиазмом молодого и необстрелянного опера работает. Это сколько же в нем энергии и веры в свое дело! Веры в то, что пользу он всем людям приносит, что нужна его работа другим-то! Уважаю я таких людей, а значит, и помогать готов, когда во мне у них нужда есть.
Согласен с тобой по всем статьям, Лев Иванович, согласился Крячко с другом. Хорошему человеку всегда помочь с удовольствием хочется. Так что стряхни с себя всю негу и посмотри все, что он там принес, а я за кофейком сгоняю.
Какой кофеек в такую-то жару! простонал Гуров. Нет уж, уволь меня от такого садизма над организмом, Станислав Васильевич. Купи мне лучше минералочки холодной.
Ну, минералочки так минералочки, добродушно отозвался Крячко. А я так кофейку попью. Чтобы бодрость в такую жару не утратить! сказал он и вышел из кабинета.
Гуров отодвинул подальше свою ненавистную бумажную работу и с удовольствием принялся изучать принесенные Береговым документы. Читал и, качая головой, смеялся в особо смешных местах, дивясь человеческой глупости и наивности.
Крячко вернулся в кабинет буквально через десять минут. Без кофе, но с минералкой.
Пей свою водичку, сказал он, ставя перед Львом Ивановичем запотевшую бутылку. И бросай береговские бумаги, нас с тобой наш любимый начальник к себе вызывает.
А где ты его нашел? удивился Гуров. Мне он не звонил
Так у тебя опять, наверное, телефон разряжен, фыркнул Крячко. Из-за этого твоя Маша мне звонит даже чаще, чем тебе, и про твои дела спрашивает. А на мой вопрос, почему тебе
Все понял, прервал товарища Лев Иванович. Можешь дальше не причитать. Что у тебя за привычка из всякой мелочи трагедию устраивать? Ну, позвонила тебе Маша пару раз
Ладно, Лев Иванович, не ворчи, как дед старый, сказал Крячко. Пошли-ка к Петру Николаевичу. Мне Верочка позвонила и обрадовала. Сказала, чтоб в течение пятнадцати минут были у начальства
* * *
Генерал Петр Николаевич Орлов принял их сдержанно и даже по-деловому, что давно с ним не случалось.
Садитесь, Лев Иванович и Станислав Васильевич, не стойте на пороге примета плохая.
Давно ли ты в приметы начал верить, Петр Николаевич? попробовал пошутить Крячко.
С сегодняшнего дня, буркнул Орлов. Вот как только встал сегодня утром не с той ноги, так и начал. Когда тебе настроение еще с вечера портят дурацкими звонками, так и в черта лысого верить начнешь.
Гуров и Крячко переглянулись. Такая манера генерала говорить с ними подобными эпитетами и интонациями была для них непривычна и удивительна. Орлов был для них не просто начальником, но другом и товарищем, с которым они прошли и огонь, и воду, и медные трубы.
Что случилось-то, Петр Николаевич? нахмурился Гуров. Говори уж прямо, в чем мы провинились, и дело с концом. Если ты про бумаги, так я над ними работаю, в порядок привожу
Да вы тут ни при чем вовсе, с досадой махнул рукой генерал. Тут дело в другом. Позвонил мне еще вчера вечером сын моего старого друга и товарища еще по школьным годам и рассказал очень некрасивую историю. Он, этот самый сын, предприниматель, и, значит, затеял строительство большого магазина. Ну, или как там они сейчас называются торгово-развлекательного центра. Фундамент, по его словам, уже заложили, и он захотел его освятить. Ну, сами знаете, все эти штуки церковные сейчас в моде. Все подряд освящают
Орлов немного помолчал и поскреб в задумчивости чисто выбритый подбородок.
Ну да ладно, это личное дело каждого. Так вот, у Анатолия, сына моего друга-сотоварища, есть хороший знакомый, он же управляющий стройкой этого центра. Его родной брат служит настоятелем в храме. Уж точно не скажу, в каком именно храме, это вы потом сами выясняйте. Так вот, договорились Анатолий и этот служитель Божий, что батюшка приедет и освятит фундамент будущего мегамаркета. Вроде бы как чин-чинарем договорились, только вот точный срок мероприятия не обговорили. А через пару дней после договоренности прибыл к Анатолию некий священник и заявил, что отец настоятель самолично прибыть не смогут, мол, приболели, а посему весь процесс освящения возьмет на себя он помощник отца настоятеля. Толик человек неглупый, но наивный. Это я вам слова его отца привожу, чтобы вы знали, пояснил генерал. Я-то сам Анатолия мало знаю, поэтому судить о его характере не буду. Правда, слышал от других, что он мужик жуликоватый и ушлый, не в пример своему родителю. Ну, да это опять же с чужих слов.
Петр Николаевич, прервал рассуждения начальника нетерпеливый Крячко. Я так понял, что поп этот, то есть священник, липовым оказался. И теперь денежки этого Анатолия тю-тю.
Правильно понял, подтвердил Орлов. Я бы на такое дело и внимание ваше не стал бы обращать. Вы у меня в отделе не одни умные опера. Только вот кроме денег, что положены были священнику за его услуги, Анатолий на радостях и от щедрот своей души дополнительно отвалил генерал откашлялся. Прошу прощения, неправильно выразился пожертвовал на строительство очередной часовни в Москве или еще где-то там, не знаю, уж где у них нужда есть ее ставить. И деньги дал немалые полмиллиона долларов. Так-то!