Волчья ягода - Юлия Флёри

Юлия Флёри

Волчья ягода

Пролог

Сделав крутой вираж, выпустив из-под колёс облако пыли и мелкий гравий, автомобиль припарковался у высокого крыльца. Дверца со стороны водителя распахнулась, выпуская из салона мрачного мужчину. Он буквально закипал от гнева и негодования, беззвучно рычал, кривя пухлые губы, и нервно размахивал руками, мечтая то ли придать тучному телу ускорения, то ли и вовсе взлететь.

Со ступеней ему навстречу скатились сразу двое молодчиков. Стандартные чёрные костюмы с нелепыми галстуками и специальные наушники безошибочно выдавали в них охрану клуба. Мужчина презрительно поморщился, но эта эмоция потерялась на фоне тлеющего бешенства, которое зародилось, как только ему поступил звонок. Внимания требовал владелец этого злачного места. Он смазано обрисовал ситуацию и назвал сумму ущерба. Просто астрономическую сумму!

Борис Львович Новак мог сколько угодно распыляться и грозиться, что пошлёт всё к чертям, но бросить единственного сына не решился. По крайней мере, не сегодня, не сейчас Очевидно, что он уделял Ромке мало внимания нужно было строить бизнес, нужно было взрастить себя как личность Нужно кормить семью, в конце концов! И воспитание сына легло на хрупкие плечи супруги. Понятное дело, вместо воспитания она давала мальчику любовь, а вместо строгости исключительно поблажки. И вот результат! Его сын превратился в какого-то повесу! В мажора! В прожигателя жизни! Его сын его Ромка опустился до подобного притона, до наркоты, до изнасилования! И сейчас очень хотелось верить, что всё это не более чем наговор.

Борис Львович нетерпеливо обтёр лицо ладонью, но сбросить тяжесть этого дня так и не удалось. Он буквально чувствовал, как мышцы сводит от жуткой гримасы, как морщины наливаются кровью, как они распирают, выдавая нечеловеческую усталость. Он выдохнул. Нарочито медленно.

Мрачный служебный коридор мало походил на роскошные залы загородного ночного клуба. Тусклое освещение и грязный пол ясно давали понять, что статусность заведения была лишь красочным фантиком. В реальности же упор здесь делали на обратную сторону разгульной жизни. Наверняка были в ходу скрытые камеры видеонаблюдения, со стопроцентной уверенностью Борис Львович мог утверждать, что руководство клуба не гнушалось банальным шантажом. Об этом свидетельствовал и поступивший ему звонок.

Разговор за закрытой дверью кабинета оказался не из лёгких. Скользкий собеседник с жадным крысиным взглядом оставил после себя какое-то мерзкое впечатление. Представленное видео доказательство не оставляло шансов отмахнуться или предъявить встречные претензии. По-хорошему стоило явиться сюда с адвокатом и начальником СБ, разворошить это осиное гнездо. Но уж как не хотелось огласки Борис Львович мысленно взвыл, но был вынужден пойти на все условия.

 Где мой сын?  бросил он, уходя, и красноречиво поморщился, оказавшись не в силах сдержать явное отвращение.

 Вас проводят,  сахарно улыбнулся его собеседник и услужливо склонил голову.

«Тело» погрузили на заднее сидение авто. Ромка что-то пьяно бормотал и время от времени хватался за портки. Напряжение нарастало. А ведь ещё предстоял разговор. Разговор между отцом и сыном. Серьёзный и бескомпромиссный. Борис Львович должен был выдвинуть свои непримиримые условия, а Ромка должен был их принять. Но уже сейчас от горького предвкушения сводило скулы и судорожно прихватывало гортань.

Не с Ромкиным характером было идти на уступки. А ведь когда-то он был хорошим мальчиком. Отличником и медалистом. Был добрым, открытым, уравновешенным. Сын обожал семейные вечера, которые они устраивали по выходным, делился впечатлениями от последних событий и непременно просил совета в случаях, если его одолевало сомнение. Но когда же всё изменилось?.. Борис Львович затянулся едким сигаретным дымом и уставился ровно перед собой невидящим взглядом. Сзади раздался нетерпеливый клаксонный сигнал, и несформировавшуюся мысль пришлось оборвать.

Новак не поехал в городскую квартиру: боялся разнести там всё к чёртовой матери. Да и соседи Ведь снова всё упиралось в огласку! Да, он был не последним человеком в городе. Он имел статус, уважение, но также имел и обязательства перед обществом, будь оно неладно! Всё правильно. Загородный особняк окажется как нельзя кстати.

Он устал. Он просто устал от этих сумасшедших выходок сына. Он устал от его безалаберности, от наплевательского отношения к жизни. Но самое страшное заключалось в том, что Новак просто не знал, как Ромку усмирить, как вернуть в выверенный годами ритм. Вспомнить только, каких сил сыну стоило поступить в лучший ВУЗ. Поразительная целеустремлённость, его настойчивость и, порой, даже упрямство вызывали исключительно отцовскую гордость. А сейчас Борису Львовичу за сына всё чаще становится стыдно. Да, стыдно. А иногда и вовсе хочется провалиться сквозь землю! Но не сегодня. Сегодня Ромка умудрился переступить какую-то невидимую черту, переполнить чашу отцовского терпения. И сейчас Новак с удовольствием бы выписал ему звонкую пощёчину. А ещё лучше, начистил бы наглую, хамоватую физиономию и выгнал взашей. Из дома, из бизнеса, из своей собственной жизни. Потому что Ромка сломался. Что стало причиной уже не имело принципиального значения. Выдохся, не вынес груза ответственности, поддался влечению или дурному влиянию со стороны

Уже почти год их общение всё больше напоминало бесконечную перепалку. Ни одно отцовское замечание не обходилось без пререканий, а всякий толковый совет или нравоучение заканчивались банальной грызнёй! У Ромки вошло в привычку пренебрежительно кривить губы, хлопать дверью, а в последнее время он всё чаще предпочитал после каждой ссоры пропадать на два-три дня.

Да, весь этот год Новак был с сыном строг. Да, он требовал от того выкладываться на максимум. Он не давал Ромке послаблений и за малейший промах не гнушался наградить его горячим словцом! Но это были эмоции. Это был гром пустых надежд и неоправданного доверия. Сын же отвечал Борису Львовичу холодным презрением и демонстративным безразличием. Последним поводом для ссоры и вовсе стало его участие! Новак устроил Ромку на практику в крупнейший строительный холдинг, а тот фыркнул и отправился в какую-то заштатную конторку. Вот тебе и вся благодарность!

Они не понимали друг друга. Казалось, что не понимали Но всё чаще закрадывалось подозрение, что Ромка большинство своих гнусных поступков совершает просто назло! Чего только стоит эта его серьга в ухе! И ведь мальчишке уже не пятнадцать, ни о каком самовыражении и речи не идёт! Просто каприз! Демонстративное противостояние! Или наколка на шее чуть ниже правого уха Какие-то рунические символы Да если так рассудить, пусть бы хоть всё тело забил своими картинками! Ромка же предпочёл единственную, но зато в месте, которое не скроет ни одна сорочка, ни один галстук. И в этом был весь он. Всё напоказ, всё вопреки. Только бы выделиться и забрызгать всё вокруг собственным ядом.

Но сегодня Ромка превзошёл себя. Он избил и принудил к интиму одну из танцовщиц клуба Борис Львович с сомнением поморщился, но практически сразу уверенно кивнул собственным мыслям: «Да, назовём это так!»  заключил он, вот только неприятная оскомина всё не отпускала. Управляющий, что отпирал приват-комнату, в которой отсыпался Ромка, непрозрачно намекнул, что подобные выходки случались и прежде, правда, не имели столь катастрофических последствий. Да и Ромка никогда не был стеснён в средствах и вполне мог рассчитаться сам. Только не в этот раз. Новак заблокировал карту сына, отобрал ключи от машины подарка на двадцатилетие. Его не было трое суток. И вот результат! А к результату ещё и правда, которую Борис Львович предпочитал не знать. Предпочитал но ведь не заметить просто не мог!