Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах - Посняков Андрей

Андрей Посняков

Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах

Серия «БФ-коллекция»

© Андрей Посняков, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Ладожский ярл

Глава 1

Запах смерти

Привык по дебрям он скитаться,

И лыжи добрые под ним;

Но начал часто спотыкаться,

Жестоким голодом томим.

Дмитрий Давыдов. «Тунгус»

Февраль 865 г. Восточное Приладожье

Выбравшись из оврага, Дивьян осмотрелся и занес же леший! И как он этот овраг не заметил? Ведь всю же округу знал как свои пять пальцев с самого раннего детства. И вот на тебе! Называется спрямил путь, скатился с горушки. Больно уж не хотелось объезжать урочище, но и по болотцу, Палицкий Мох прозываемому, тоже вкруголя тащиться не очень хотелось, вот и Дивьян досадливо сплюнул и на всякий случай потрогал широкий нож, висевший на поясе в кожаных ножнах,  мало ли зверь какой? Места тут глухие, дикие, до родной усадьбы почти полдня пути на закат солнца, если не очень спешить. А как тут спешить урочищами да оврагами? Ну, по лыжне-то, конечно, можно и пораньше вернуться, если не замело лыжню. Не должно бы денек сегодня неплохой зачинался. Запрокинув голову, Дивьян посмотрел в небо, ярко-голубое, высокое, с редкими прожилками облаков, подсвеченных солнцем. Тихо было в лесу, темные ели стояли, усыпанные снегом. Снега нынче выпало много, не как в прошлый год едва-едва до колена вот и урожай был плох, ни полба не уродилась, ни ячмень, ни лен, пришлось старому Конди деду Дивьяна, главе давно поредевшего весянского рода расширять к зиме охотничьи угодья, хорошо хоть было куда от усадьбы и до глубокого озера на востоке никакого жилья, а до озера того два дня топать. Вот и Дивьян эти места ну, не сказать, чтоб вообще не знал знал, конечно, но так, плоховато. Никогда раньше у Черной реки не ставил силков старый Конди, а вот в эту зиму пришлось. С утра пораньше Дивьян и отправился их проверять, а кому еще? Сам Конди не пойдет ноги почти не ходят, старый уже, несмотря что с виду крепок, кряжист, разлапист и в самом деле, чем-то похож на конди так весяне называли медведя. Кроме старика, в роду из мужиков один Дивьян остался, остальные сгинули назад тому третье лето, когда изничтожали в ляхтегских болотах неведомо как забредшую в те места шайку жестокосердных колбегов. Колбегов тогда всех изничтожили, но те дрались отчаянно почти все мужчины в роду Конди полегли в Ляхтеге, только он сам остался да тяжело раненный Кайв отец Дивьяна. Кайв до зимы не дожил умер, сгорел в лихоманке, что вспыхнула от глубоких ран, Дивьян тогда едва десятое лето видел. С тех пор два мужика в роду остались он да старик Конди, остальные, не считая уж совсем малых Калива с Малгом, все бабы. Сестры Вайса, Либедза, Шуйга девки смешливые, уж на что старая Вазг их шпыняет, а им все одно смех да хохот. Вот и вчера так же, со смехом, уговаривали Вазг отпустить их поутру с Дивьяном. Не уговорили, куда там замахала старуха клюкой, заплевалась а кто завтра прясть будет? А корзины плесть? А белье стирать в проруби? Не говоря уже о том, чтоб со скотиной управиться стадо у Конди большое коровы, бычки, нетель. Работы хватало на всех, даже малые Калив с Малгом и те нет-нет да и покормят бычков сеном, смешные такие, глупые и ребята, и бычки.

Дивьян усмехнулся, представив, как, смешно переваливаясь в снегу, тащат Калив с Малгом малую кадку. Малая-то малая, да для них и та тяжесть, почти неподъемная, а ведь ничего, упираются, тащат, только сопят громко. Мужики Вообще, в роду Конди почему-то почти одни девки рождались, взять хоть самого Конди или покойного Кайва. Семь сестер у Дивьяна все старшие, четыре, правда, в младенчестве померли, вот три осталось скоро выдавать замуж, известно девки в роду чужие, все одно к мужу уйдут. Другое дело парни Вот как родился у Кайва от второй жены парень для всех в роду радость была великая, так и назвали Дивьяном от слова «дивья»  «хорошо, замечательно». А уж потом, через восемь лет после рождения Дивьяна, появились и Калив с Малгом. Так что ничего, жить можно. Девки, правда, уже давно на сторону смотрят, женихов приглядывают говорят, в Куневичах на усадьбах работящих парней много Не раз и не два замечал Дивьян, взгрустнув, нет-нет да и посмотрят девчонки в закатную сторону, туда, где за болотами и лесом Куневичи. Посмотрят да, переглянувшись, вздохнут. Конди со старухой Вазг их понимали, знали: уж летом обязательно надобно девкам замуж в самую пору вошли. Работниц, правда, в дому поубавится, так ведь и с куневичскими породниться неплохо, хотя роднились, говорят, и раньше с кем тут еще родниться-то? А хорошо будет как-нибудь в Куневичи податься навестить новых родичей, да на девок взглянуть, не на своих, что замуж выйдут, на других, на куневичских В соседнем Наволоке, что, как и Куневичи, на Капше-реке, тоже, говорят, хороши девки. Демьян зарделся вдруг, оглянулся зачем-то, словно опасался не подслушал ли кто его нескромные мысли? Что-то белое вдруг шмыгнуло в сугробе под елкой. Заяц! Дивьян вмиг сдернул с плеча лук, шагнул вперед осторожненько И провалился в глубокий снег чуть не по пояс! Лыжи-то в овраге остались. Отличные лыжи, широкие, беличьим мехом чтоб с горы в обрат не скользили подбитые.

Поминая лешего, парень полез обратно в овраг. Зарылся в снег с головой, скинул и меховые рукавицы-дянки, сыскал-таки, нащупал лыжи. Вот они вот одна, вот другая сломана. Ничего, поясом перевязать до усадьбы дойти можно. Не так быстро, правда, как рассчитывал, да уж хоть так. Дивьян потянулся было к поясу, потом треснул себя ладонью по лбу, снял с плеча котомку, вытащил завязки, подвязал лыжину ничего, идти можно. Как раз на обратном пути, меж озерами, глухарь в силки попался, жирный, то-то вкусно будет варево, не забыть бы только его взять, да не добрался б какой зверь лиса вряд ли достанет, а вот куница вполне может допрыгнуть. Потому поспешать надо!

Выбравшись из урочища, парень поднялся на залитый солнцем холм, откуда открывался вид на всю округу. Дивьян прищурился, приложил ко лбу ладонь ребром. Вон там, на восходе,  лес, урочище, болотце, вон и Черная река узенькая, заметенная голубым снегом полоска, к югу от нее река пошире Паша, по ней ездят за данью важные люди из самой Ладоги, в граде том, говорят, домов больше, чем с полста,  Дивьян, правда, тому не верил, кто ж поверит-то? Это ж надо так врать полста домов! А людей в них тогда сколько? Это где ж на всех напасешься угодий? Нет, врут, поди, люди про Ладогу Отрок снова взглянул на юг, пряча глаза от солнца,  уж больно красивый вид открывался там! Смешанный лес, окутанный блистающим золотом снега, березовая рощица, свисающие с берегов заросли ивы от того холма, где находился Дивьян, местность полого спускалась к реке, и сменявшие друг друга деревья елки, березы, ивы были хорошо видны. А за ними сверкала на солнце река. Ослепительно белая, с темно-синими вкраплениями теней, она казалась широкой дорогой, зовущей в неведомые дали, каковой на самом деле и была. По ней можно было добраться почти до самой Ладоги, града, о котором рассказывали всяческие небылицы Вот бы самому посмотреть! Побывать там хотя б один разочек вдруг не врут люди, и впрямь там полста домов? Уж тогда разговоров хватит до конца жизни. Дивьян опять усмехнулся и вздрогнул. Показалось, будто на белой ленте реки появились черные точки. Люди? Охотники с хуторов, что на Паше-реке? Или хуже жестокосердные колбеги вновь пришли за добычей? Дивьян потер веки снегом, снова взглянул Нет, показалось. Так бывает, когда долго смотришь на снег появляются в глазах какие-то черточки, точки, кружочки. Вот как сейчас Показалось

Отрок почесал затылок, взлохматив густые темно-русые волосы, третьего дня аккуратно подстриженные в кружок сестрицей Шуйгой. Лицо у Дивьяна круглое, румяное, нос любопытный вздернутый кверху, глаза узковатые или даже скорее прищуренные, непонятного зеленовато-серого цвета. Да и все в роду Конди такие, круглоголовые да румяные, и сам старик, и девчонки; только вот статью Дивьян не в своих уродился те все ширококостные, кряжистые, а он в костях тонок, худ даже, и роста невысокого. Правда, в роду все невысоки были.