Забираю в пекарне заказанный мной свежий и горячий пирог, покупаю в магазине его любимый чай с бергамотом и мчусь в больницу. Мне не обидно, что Платон иногда резок и отталкивает меня. Отступать не собираюсь. Пусть привыкает. Я должна дать ему понять, насколько он мне дорог. Дорог как мужчина. Может, я и дура, но вижу, как иногда он на меня смотрит. Явно не как на ребёнка. Я не последняя тварь. Если бы он любил Марьяну, то, наверное, я отступила бы. Но он ее не любит. А я это чувствую. Знаю.
Забегаю в больницу, здороваюсь с санитаркой и медсестрой на посту. Я уже со всеми познакомилась. Запах от пирога изумительный, желудок сводит.
Прохожу в палату и нахожу Платона, работающего за ноутбуком. В очках. Он надевает их только за работой. А зря, они ему очень идут, придавая солидности и серьезности. Он в инвалидном кресле за столом. Платон будет ходить. Но не так скоро. А в остальном выглядит хорошо. Собранный, чисто выбритый, широкие плечи подчеркивает белая футболка. Не видит меня, увлечённо что-то печатая. Или делает вид, что не видит.
Прохожу, ставлю пирог на стол рядом с ним. Демонстративно включаю чайник на подоконнике, подхожу к Платону сзади и целую в щеку.
Привет. Я пирог принесла. Твой любимый. Еще горячий.
Замирает. Закрывает глаза, пока я висну на его шее. Так приятно, чувствовать его близость. От Платона уже не пахнет больницей, а чем-то свежим, холодным и мятным.
Привет, выдыхает, снимая очки. Ты неугомонная. Почему не на учебе? как строгий папочка спрашивает он.
Я только из универа.
Рано, посматривает на часы.
Выучил мое расписание? смеюсь. Качает головой.
Выпьем чаю с пирогом, и я уйду. Поберегу твою психику.
Смеется.
Милана пекла? спрашивает, закрывая ноутбук и освобождая стол. Сдался.
Нет.
А кто?
А допустить мысль, что я сама? открываю упаковку чая, опуская пакетики в кружки.
Тогда я воздержусь, ухмыляется гад. Он в курсе моих «выдающихся» кулинарных способностей.
Да купила я его, наигранно обиженно выдаю я и завариваю чай.
Папа! в палату вбегает Лерка и кидается к Платону, обнимая. Алиса, замечает меня и идет обниматься ко мне. Мы дружим, но видимся редко. Марьяна против нашего общения.
Ну конечно, где ей ещё быть, фыркает Марьяна, проходя в палату и стреляя в меня злыми глазами.
Я понимаю, что женщина всегда должна выглядеть хорошо, но вот приходить в больницу на шпильках и в кожаных штанах, обтягивающих зад, как-то слишком. Игнорирую ее, поправляя Лере ободок.
Привет, дорогой, Марьяна оставляет сумку на кровати, подходит к Платону и целует его в щеку, а он приобнимает ее за талию. Ну как ты? так участливо спрашивает она, что меня начинает тошнить.
Марьяна вдруг резко выпрямляется, переводит на меня убийственный взгляд, всматривается, а потом нервно вынимает из сумки влажную салфетку и кидает ее Платону.
Блеск сотри! указывает на щеку, в то место, куда я его поцеловала. А ты выйди из палаты, тычет в меня своим острым маникюром. Мне нужно поговорить с мужем, приказывает мне, как собачке. Перевожу вопросительный взгляд на Платона. Надо было ей явиться и испортить нам обед.
Алиса, возьми Леру и погуляйте в сквере при больнице, спокойно просит меня Платон.
Не отпущу я с ней свою дочь! возмущается Марьяна.
Идите, с нажимом говорит мне Платон.
Я с язвительной улыбочкой беру за руку Леру и вывожу ее из палаты.
Глава 5
Платон
Я дома. В пентхаусе на десятом этаже. Нет смысла лежать в больнице. Хотя можно было переехать на восстановление и реабилитацию в санаторий. Там полный уход за пациентами, что меня в принципе удручает. Чувство беспомощности выводит из равновесия. Мирон звал к себе в особняк, там куча сочувствующих и жалостливых, что меня тоже не устраивает.
Инвалидное кресло теперь мой постоянный аксессуар до полного заживления.
Отворачиваюсь от окна, смотря, как Марьяна спускает с лестницы сумку.
Вызови водителя, у меня чемодан тяжёлый, недовольно фыркает она, кидая сумку на пол. Рассматриваю ее. Беру телефон, вызываю водителя Костю, пусть поможет. Молчу, наблюдая, как жена суетится в поисках вещей. Ну, Платон, подходит ко мне, обнимает сзади за шею. Ты же понимаешь, что в моем возрасте больше не будет такого шанса?
Да, но А тебе вообще нужен этот шанс? снимаю с себя ее руки, отъезжая подальше. Неприятно. Может, конечно, дело в моей посттравматической депрессии, но внутри что-то кардинально поменялось.
Конечно да, за три месяца контракта платят очень хорошие деньги.
Тебе не хватает денег? выгибаю брови.
Хватает, но дело же не в них. Это я так, к слову сказала.
Входит Костя, откашливается, привлекая наше внимание.
Там, наверху, мой чемодан. Отнеси его в машину, распоряжается Марьяна. Парень быстро ретируется.
А в чем дело? Хочется не упустить шанс посверкать задницей в европейском журнале? Да ты и так местная «звезда», цокаю я.
Зачем ты так говоришь? обиженно надувает губы.
А, в общем-то, зачем я это все
Черт его знает
Ее присутствие мне не нужно. Тем более, когда я не в самой лучшей форме. Меньше раздражителей вокруг.
Я уже не девочка, меня в кои-то веки оценили, пригласили в рекламную компанию, потому что я подхожу им по возрасту и типажу, иронично усмехается. Не все малолеткам светиться. Ну еще знакомый помог То есть порекомендовал меня. Я не могу отказаться и подвести его.
Знакомый тоже ухмыляюсь.
Ревнуешь? сверкает на меня глазами и посматривает на часы.
А я ревную?
Может быть, но это не та причина, по которой я против ее отъезда.
Разве это важно?
Что?
Все вот это важно для тебя? Ты правильно заметила. Ты не девочка уже, а взрослая женщина. Мать. И вот ты готова укатить в Европу за сомнительной карьерой, чтобы что?
Чтобы задумывается.
Чтобы потешить свое самолюбие, заканчиваю я. Выходит нервно. Даже зло.
А при чем здесь материнство? За Лерой присмотрит няня, она же отвечает за уборку и готовку. Ты в моей помощи не нуждаешься. Это всего на несколько месяцев. В чем проблема? Что ты от меня хочешь? Почему нет? уже тоже нервно выдает Марьяна, запихивая в свою сумочку какую-то косметику с комода.
Чего я хочу?
Да, пожалуй, того, что она действительно не может мне дать. Семьи. Тепла. Уюта. Заботы. И той самой глубины, которой у нас никогда не было.
Мы как-то изначально были на разных полюсах. Сходились только в плане секса, и
И что?
В тысячный раз задаю себе этот вопрос и никак ничего не могу найти.
Поначалу я заглушал Марьяной душевную боль, точнее, заменял настоящие разрывающие чувства плотскими утехами, куражом, алкоголем. Потом потом наверное, на зло Мирону. Я был не в том возрасте, чтобы рассуждать здраво. Мной руководили гормоны и эмоции. А потом случилась Лера. Марьяна в слезах, я в шоке. И ведь не косячил никогда в каком бы состоянии ни был всегда предохранялись. Но вышло так, как вышло. Сокрушаться и выяснять, кто виноват, было бы неуместно. Ребенок уже есть. И я, как истинный «рыцарь», женился. Во мне всегда было повышенное чувство ответственности. Хорошее качество, говорил отец. Только иногда оно мешает жить.
А потом А потом я втянулся. Дочь, жена-красавица, которая не напрягает, качественный интим Почему нет?
Любовь?
Я вас умоляю.
Кому она нужна?
Прошли годы, я стал серьезнее, умнее, опытнее и понял, что меня все устраивает.
Устраивало до аварии, пока не сел в инвалидное кресло и не начал переосмысливать ценности. Времени теперь у меня предостаточно. Хотя это, скорее всего, депрессия. Встану на ноги все пройдет.
Мне порой кажется, что я уже ничего от тебя не хочу. Поезжай, если это для тебя так важно, спокойно проговариваю я. Злости нет. Есть недопонимание, но мы всегда общались на разных языках. Хотя нет, последнее время мы его нашли во взаимных претензиях.
Тишина. Марьяна разворачивается, делает несколько шагов в сторону выхода, но останавливается.