Таймер умолк.
Я вижу её лицо. Теперь я мёртв.
. . .
Прекрати смеяться.
Смех смолкает. Она строго смотрит на меня.
Почему ты сидишь на полу?
Я смотрел на твои ноги, отвечает кто-то. Проходит секунда молчания, прежде чем я понимаю, что этот кто-то я.
Что у тебя с ухом?
Я спрашиваю, в чём ты выпачкал ухо?
Что-то красное?.. Оно оторвалось.
Это мой крем! кричит она в ужасе.
Она бросается к холодильнику и, распахнув его, смотрит на полку.
Она поворачивается ко мне.
Где торт?
Он стоял здесь. Почему у тебя ухо в креме?
Она чуть не плачет.
Я смотрю на свои руки. У меня есть руки.
Где мой торт? говорит она тихо. Она старается держать себя в руках.
Она закрывает холодильник.
Иди мой руки, устало говорит она. Мы остались без сладкого.
Она опускается на табуретку.
Мне хочется утешить её, но я не знаю, как.
Я ухожу из кухни, чтобы вымыть руки перед ужином.
Это было на кухне. Я иду в ванную.
Всё происходит слишком быстро.
.............................................................................................................
Я слишком устал.
Я лежал в тёмной комнате и смотрел на звёзды, мерцавшие так далеко в огромном пустом небе.
Я услышал, как на том конце коридора спускают в унитаз воду.
Я слушал шаги.
Это слишком много для одной жизни, а значит, никакой жизни не было.
Я придумывал её каждый день, как придумывал, что буду есть на ужин, я устал от этих проблем, я устал.
Дети играют среди выставленных в витрине манекенов.
Я лежал один в своей огромной постели и слушал их смех. Я слушал шаги.
Мне страшно.
Я слишком устал.
Собака съела торт. Мне страшно.
У меня ухо в креме.
Почему ты не пришла ко мне, когда я лежал один в своей умершей комнате и смотрел на чужие мне звёзды, я плакал от одиночества и тоски.
Почему ты не пришла?
Ты была на кухне, и ты не пришла.
Я слушал шаги, доносившиеся с другого конца коридора, я плакал.
Я сполз на пол и пополз туда, где был свет.
Полоска света под дверью моей комнаты, где я умирал, обливаясь потом после таблетки аспирина. Я чувствовал сквозняк. Я полз к тебе.
Плача от усталости и тоски я полз к тебе, а ты не слышала на своей кухне, ты не слышала.
И я увидел тебя. Ты стояла ко мне спиной.
И, обернувшись, ты увидела меня и сказала: "Почему ты здесь?"
И я услышал смех.
А потом ты сказала: "Прекрати смеяться".
Я слишком долго полз к тебе. Я устал.
Прости.
Я не знаю, почему всё так. Может быть, всё могло бы быть по-другому.
Я не знаю, почему у меня ухо в креме.
Ты даже не спросила, как моя температура, и не забыл ли я выпить таблетку аспирина на ночь.
Где ты была?
Где ты теперь?
Что всё это значит?
Наверное, я слишком устал. Прости. Я иду мыть руки.
. . .
Осень, осыпаются бульвары листвой, на крышах голубиный помёт, я охвачен тоской и играю в прятки со своей тенью. Она умеет прятаться, когда нет солнца, она хитрее меня, а я всегда оставался один, когда все успевали разбежаться, и весь дождь обрушивался на мои плечи, я видел, как газеты на скамейках превращаются в папье-маше, и строчки сообщений плывут, теряя связность, и грязными ручейками впадают в мелководные реки тротуаров, аллей и городских магистралей. Только в темноте мы с ней на равных, и тогда меня ищут другие. Я прислушиваюсь к звукам их шагов в коридорах, стараясь дышать тише, и в эти минуты я похож на человека, скорчившегося на унитазе в апогее пищеварительных проблем, а в туалете нет шпингалета, и дверь в любую секунду могут открыть снаружи. А ещё в туалете нет света. И до двери нельзя дотянуться рукой, чтобы попытаться воспротивиться вторжению, если что. Если что, звони. Страницы записной книжки склеились от холодной воды, пролившейся дождём и промочившей мои одежды. В ботинках хлюпает, хотя обычно я ношу кроссовки. Значит, это кроссовки, или это не я. Может быть, моя тень, не знаю. Я очень удивился бы, увидев свою тень разгуливающей по улице под осенним дождём, ведь она так хорошо умеет прятаться, когда нет солнца. А ещё в темноте, когда меня ищут другие. Я сижу как младенец, скорчившийся в утробе. Они говорят: "Где ты так долго прятался?" Или демонстративно не замечают меня, и я всякий раз тороплюсь уйти, но всякий раз не успеваю скрыться, когда начинается дождь. Они пытаются приручить своих кошек и называют кошками своих женщин. А что делают женщины? Они умеют вот так стоять к тебе спиной, не замечая, что ты здесь, и всегда оказываться снаружи клетки, хотя всегда остаются внутри. Те, кто проверяют, надёжно ли закрыт замок, что они знают о тех, кто звонит по их телефонам! Это всё нервы. Один человек берёг выключатель и никогда им не пользовался. Что значит, беречь нервы? Она входит к тебе, чтобы пожелать спокойной ночи. и ты тянешься обвить руками её шею и поцеловать её в губы, и вдруг вспыхивает свет как в день катастрофы, и ты видишь, что это нельзя. Тебя учили слушаться, опасаясь за твои нервы. Они как электрические черви перед грозой, если только такие бывают. Говорят, что есть остров, на котором женщины живут в гнёздах, а мужчины едят их помёт. А ещё есть остров, где разговаривают на языке жестов, и каждый наш жест что-нибудь означает на их языке. Например, вот этот.... Или вот этот...... Как же они разговаривают в темноте? А зачем разговаривать, спать нужно. Прекращайте разговоры, спать! и она гасит свет. Ты слышишь, как её шаги удаляются по коридору мимо стеклянных дверей, и холодок пробегает от мысли, что ты можешь встать и пойти за ней следом так, чтобы она не видела тебя. Пусть она сделает вид, что не знает о том, что ты следишь за ней. Пусть ей станет тебя жалко, или пусть она влюбится Да! Пусть она влюбится в тебя, но побоится тебе сказать и, радуясь в душе тому, что ты подкрался и следишь за ней, сделает вид, что не подозревает об этом. А потом она сладкий холодок страха и предвкушения. Так уютно здесь, под одеялом, в тепле, и никто не знает. Никто не знает, что ты здесь; если только случайно кто-нибудь подойдёт и заглянет сюда. Они суетятся вокруг стола в парадной гостиной, расставляют тарелки, несут бутылки и кувшины с компотами, они приносят посуду. Они вспоминают про недостающие стулья и спорят, нужно ли вытащить из бутылок пробки, чтобы потом не мучиться, когда все уже будут за столом. Кого-то забыли пригласить. На кухне в духовке пропекается торт. Ещё не изобрели микроволновой печи, ещё не изобрели запахи, которые будут потом, и, наверное, ещё не открыли существование бета- и гамма- излучения и чёрных дыр в космосе. И не придумали телевизор размером с пустой конверт от письма. Они суетятся, и никто не решается пошутить. Если пойдёт дождь, нужно будет занести с балкона. Я не люблю вспоминать, а ещё, когда про меня вспоминают, а я не успел. И я стою один, и идёт дождь, а в окнах задёргивают шторы, чтобы я не мог подглядеть. Никто не садится спиной к зеркалу, чтобы нельзя было подсмотреть его карты. Я заработаю много денег и уеду в Америку, где про меня будут думать, что я здесь живу. А потом я раздам свои деньги, и все про меня забудут, а я возьму и снова заработаю ещё больше! Только бы переждать этот дождь. Только бы пережить эту зиму. И ночь, когда нельзя объяснить, чего ты хочешь, даже жестами. Есть очень откровенные жесты и простые желания. Есть мысли, в которых легко заблудиться, и есть паршивые трусы. Можно делать вид, что ты Гарри Купер, из скромности не желающий быть узнанным. Он прячется за машинами и подглядывает из темноты. В таком состоянии связно соображать признак сумасшествия. Это мир спятил, причём тут ты, кто ты, вообще, такой, чтобы сойти с ума Да, конечно Кто ты такой, и что ты тут делаешь?.. Я?.. Да, ты. Ты уверяешь, что не хотел. Ты боишься посмотреть, ты смотришь, спрятавшись за машинами. Тебе обидно, когда про тебя говорят так, как будто тебя нет вовсе, или как будто ты неодушевлённый предмет, яичница на тарелке, хотя ты понимаешь, конечно, что это слишком много для тебя чести, чтобы она съела тебя. И всё это за один вечер, не слишком ли много? Как бы они удивились, умирая от скуки, что через два века кто-то будет страстно мечтать о том, чтобы быть одним из них сейчас, и с отвращением оглядываясь вокруг, будет говорить о романтическом прошлом и грезить об этих женщинах. Если бы его мечты сбылись, мир обогатился бы ещё одним поводом для самоубийства, если только можно обогатиться отсутствием денег. Если только можно придумать что-то более новое чем забвение и более свежее чем протухшие яйца. Они же ещё вчера были свежие! Если бы в мире существовало совершенство, на планете Маленького Принца водились бы куры.