Кого ты видишь? Я медиум. Книга первая - Марина Зилотина

Марина Зилотина

Кого ты видишь? Я медиум. Книга первая

Пролог

Штормовое море. Ночной пустынный пляж. Целая Вселенная вибраций и энергии. Но мое рецепторное поле сконцентрировалось на одном объекте.

У самого края наружной террасы классического особняка замер хрупкий силуэт. Ветер обжигал юное лицо, путал волосы, трепал на ней тунику. Но она не двигалась. Потемневшие глаза с ужасом следили за приближением рептилии.

Альбинос Boa constrictor1 шафранового цвета мог быть заурядным, если бы не его демонический хозяин, что сейчас пружинил гибкими кольцами бронированного туловища и торпедой стремился к мансарде

Я знал дальнейшее развитие. Просчитал все комбинации. Сносил континуум, менял массив, перекодировал параметры. Но события неизбежно возвращались к заданному алгоритму. Не осталось ни одной альтернативы. Выход был очевидным.

В духовном измерении время течет иначе. У меня была возможность оценить и позицию, и противника, и свои шансы. Удав не просто внушительный, он исполин!

«Каким же должен быть мой демон, если ему уступает даже такая могучая рептилия?» мысли только фоном. Я уже не человек. Чудовище.

Я смотрел на свою далекую звезду и понимал: «У моего существования появился новый смысл спасти ее. Сразу от двух монстров. Гибрида и меня».

Опустошил себя, оголил резервы для удара. Решающий прыжок. Раскрытая пасть. Полыхающие огнем, щели глазниц. И последняя попытка достучаться до нее:

 Проснись!

Гордон

Глава 1. Déjà vu

Сработали инстинкты. Уже на грани пробуждения атаковал противника Открыл глаза пролом в стене.

 Дежавю. Добро пожаловать в реальность.  Жадно втягивая воздух, старался отдышаться, но гнев вырвался наружу. Я крушил все, что оказалось под рукой и прятал горечь за иронией.  Хорошо, что я единственный очевидец собственного маниакально-депрессивного психоза.

 Жаль, не единственный,  чужеродный скрежет завибрировал в сознании, но не удивил. Мой срыв закономерно спровоцировал его присутствие. На полу трелью зашелся телефон. Рабочие отчеты. Две минуты штурма, и источник раздражения по самой короткой траектории отправился в ближний угол. Демон ржаво комментировал.  Хорошее деструктивное начало. Мемориальная фаза нам пока не светит.

Я выдохся, закинул в переносной холодильник контейнер с донорской кровью:

 Двигай восвояси.  Восстановил утраченное самообладание, навестил зеркальную панель шкафа-купе и остался недоволен: «Лука Гордон. Внешне успешный, крепкий атлет незаурядной внешности. На самом деле видавший виды, циник, побитый молью, и вампир». Заросшая щетиной физиономия с провалами уставших глаз в седом оформлении вихров приятных ассоциаций не рождала.

Оглядел погром.

Слабый ночник освещал прокуренную комнату, размытую мраком ранних сумерек. Пустые бутылки, бонг, растоптанные чипсы, спертый дух перегара и курительной неслабой смеси в непроветриваемом помещении: «Отстой. Сколько уже? Пять? Надо было ехать сразу в офис».

Перед глазами всплыли образы психоделического сна. Прошило судорогой. Закусил ладонь, залпом опрокинул остатки коньяка. Малоэффективно. Жажда тлела.

Собрался, перенесся из кровати в атриум пустого выстуженного дома. Но едва босые ноги коснулись пола, повеяло теплом. Голод парализовал. Хищник снес диван, протаранил чемоданы и получил по голове обрушенным дорожным скарбом.

 Да твою же мать!  Распихивая шмотье, боролся с мутацией, стараясь потянуть время свободы. Проиграл. Жесткие глыбы снега, оставленные гренадером, вспороло «метеором»  на подъездной дороге материализовался монстр.

Храня тепло, одежда еще отдавала пар, а тело уже схватывалось бездыханным камнем. Вместе со мной стыла спящая под снегом, пустынная аллея. Исчезали редкие машины на вечерней трассе. Разгорались фонари. Росли фиолетовые тени высоченных, словно мачты, тополей. Где-то в лесу ухала сова. Две лисицы вышли на охоту. На повороте слышались мужские переклички, пробуксовка автомобилей. Трактор чистил снег в поселке. А здесь, на территории моего особняка среди сумрака и тишины непроходимой чащи гуляла осторожная гостья.

«А вот и виновница, из-за которой я превращаюсь в монстра»,  жажда скручивала внутренности в тугой узел, а я мрачно констатировал:

 Не успел появиться дома, и накрыло.

Скрежет атаковал сознание:

 Смирись. Это доказательство твоей хищной натуры. Возьми ее

В немом бешенстве я двинул по дереву. Яблоня затрещала и осыпалась снегом за шиворот. Хищник был обнаружен. Не девушкой. Ее телохранителем. Перед закрытыми коваными воротами вырос огромный цербер арлекин.

Среднестатистический индивидуум определил бы присутствие этого чудовища только при непосредственном контакте. На фоне снега черные рваные пятна на белом плюше шерсти в темное время суток делали маскировку немецкой догини безукоризненной. Высотой только в холке метр, весом с центнер, на сильных высоких лапах с мощным гибким корпусом, собака хорошо справлялась со своими обязанностями. Поэтому таинственная дива оставалась безмятежной, подобно небесному светилу, совершающему свой, равнодушный ко всему, бег.

Собака напряглась. Послышалось предупреждающее рычание. Но почуяв хищника, встала на дыбы. Шерсть на холке потемнела, из могучих мехов раздались хриплые громоподобные раскаты

 Ли? Догоняй!  Мягкое, сочное контральто поколебало вечерний воздух и ударило в меня. Вместо легкого оглушения собака получила ощутимый энергетический удар. Животное мужественно выдержало апперкот, но немедленно покинуло территорию и заняло оборону перед хозяйкой.

 Она опять пробила щиты!  Я проклинал себя и эту нелепейшую ситуацию. Прожить в изоляции, за несколько тысяч километров от опиата подвиг. Ее тепло был лишь воспоминанием. Но я им бредил, безрезультатно пытаясь заглушить синтетическими заменителями животные инстинкты.

Слабоумие уступило место цинизму. Первым в ротации стоял вопрос:

 Как же я стал аномальным шизофреником?

 Оригинальная формулировка звучит иначе, мой Навуходоносор2,  арестант перетягивал одеяло на свою персону.  Еще в юности ты бунтовал, пытаясь свергнуть порядок во Вселенной. С возрастом реальность заменяет иллюзии. Но твое иррациональное мышление оказалось доминирующим. Ты застрял в мире сверхъестественного, стал медиумом и взял за основу своего существования принцип ментальной диктатуры. Твое падение было лишь вопросом времени Скрежет превращался в рев стальной гигантской вувузелы. Барабанные перепонки испытывали колоссальное давление. Децибелы бежали вверх

Несчастной яблоне не повезло дважды. На этот раз медиум боднул дерево лично все той же больной головой. Шум оборвался. Контуженый рецидивист демонического происхождения в смирительной рубашке был обречен на пассивное созерцание. Собака занялась увесистой дубиной. Ее юная хозяйка снимала на телефон панораму далекой эстакады, подсвеченную иллюминацией, а хищник получил дополнительное время на самоанализ:

 Три месяца скитаний! И я снова потерял контроль.

 Потерял бы было бы красиво

Я оборвал навязанные картины кровавой бойни:

 Ты о жажде? Не знаю, какую гармонию можно видеть в мерзости, и уж тем более, восхищаться ею

 Это для особенных натур.

 Для извращенцев.

 А многим ли ты отличаешься от них? Твои помыслы сейчас не простираются дальше животного инстинкта.

 Я стал животным.

 Ты им был.

Под хищным взглядом леди почувствовала себя дискомфортно и, оглядываясь, пыталась определить источник раздражения. Собака следовала за девушкой тенью. В маскировке я был уверен моя аномалия3 обеспечивала мне конспиративность и свободу действий, но поежился: