Родители никогда не скрывали своих ласк и утех. И Ева смотрела на это с отвращением.
«Четверо детей. И они никак не угомонятся? Я никогда не буду такой, как они. Я никогда не буду такой, как она». Да-да. Это мантра всех детей, не желающих быть похожими на родителей, но от своей сути и от генетики никуда не убежишь.
При всей внешней яркости отношений папы и мамы Ева нутром ощущала дискомфорт. Она чувствовала приближение отца до того, как он вставлял ключ в замок входной двери. Все внутри сжималось от напряжения.
Отец очень любил Еву. До какого-то момента она была его любимой и единственной доченькой. А потом все резко поменялось, и некогда любимый родитель начал пугать. Ева не понимала этих изменений, ведь внешне все оставалось прежним. Он приходил домой, дарил подарки, целовал дочку, играл с ней. Но становилось некомфортно все сильнее и сильнее. Как-то Еву из садика привела мама. Ей было пять лет. Отец сидел на кухне и увлеченно чистил воблу.
Он не взглянул на дочь, даже когда она вошла на кухню и встала перед ним. Ей так хотелось, чтобы он взглянул на нее и, бросив вонючую рыбу, обнял. Но он не взглянул. Новая волна обиды накрыла девочку с головой. Она разрыдалась.
Папа! Меня мальчишки побили, в сердцах крикнула Ева на всю кухню.
Он взглянул на дочь:
Значит было за что.
В ту секунду Ева поняла, что ему все равно. Он не защитит ее. Не бросится к ней на помощь, не встанет за нее горой. За свою девочку.
Ева убежала в свою комнату. И забилась в угол, обняв руками коленки. Ее, конечно, не побили. Просто она повздорила с мальчиком из-за игрушки, и он толкнул ее.
Но папа же этого не знал. Пропасть начала расти из внутренней во внешнюю.
А через несколько месяцев он ушел из дома на работу и не вернулся.
Только потом Ева узнала, что у его появилась другая дочка, Лиля. Другая семья. И никакой страстный секс не спас брак ее родителей. Совместный быт, четверо детей все оказалось неважным.
Скромная девочка Ева, не желающая быть похожей на маму, пошла в стриптиз. Самое место для тех, кто хочет спрятать свою сексуальность под семью печатями.
На самом деле в ее голове плотно засела фантазия об эротических танцах после «Шоугелз». Ей было 10-11 лет, когда она увидела роскошную красавицу Номи Мэлоун на сцене Stardust. В этом возрасте она мало что понимала в сюжетных интригах и манипуляциях, но как же она мечтала повторить этот путь: приехать из ниоткуда и стать звездой. Танцевать. Поразить всех своим талантом.
Она выучила почти все танцы из фильма, так ей хотелось стать звездой.
Сколько раз мама видела, как ее дочь повторяла движения вместе с девушками из фильма. В пристрастии к танцам она не видела ничего плохого. Кто же знал, что не сами танцы привлекали Еву, а тема оголения на публике. Секс, страсть, разврат. Это манило Еву на самом деле. В такой красивой обертке, как шоу и танцы, слава и звездность.
И быть приглашенной звездой в «Мулен Руж». А затем она поехала бы покорять Америку. Таков был план.
Почему именно Франция и «Мулен Руж»? Ева сама не знала, почему решила начать свой путь со Старого Света. И держать курс на Новый.
Тогда она приобрела бы значимость и могла наставлять молоденьких танцовщиц на путь славы и могла рассказывать свою «историю Золушки». И посвящать девочек в таинство танца, как Кристал Коннорс.
Дива, прима, звезда. Как сладко было от этих слов у Евы на сердце.
Хотя шампанское она не полюбила так, как его любили в кино. Шампанское ей заменило вино.
Габриэль разгадал ее амплуа. Она была развратной монашкой. Шикарное тело, спрятанное под сутаной. Маленький кусочек кружевных чулок. Подвязки. Высокие каблуки. Кто эта мистическая брюнетка, которая отдается, как горячая проститутка?
Он знал, как она наслаждается процессом.
Ева растерзала его тело и член с животной страстью.
Ну кто откажется переспать с накачанным красавцем с членом 19+? Это гораздо приятнее, чем отсасывать свиночеловеку.
Габриэль знал, что его «джентльменство» и привлекательная внешность сделают свое дело. Она была не первая, кто попался в эти сети: в его шоу двадцать пять танцовщиц. Как классно запускать свою удочку в это рыбное место. Ева продемонстрировала свою решимость и прыть. Она скользнула руками по его ширинке и слегка нажала на свои груди. Они задорно улыбнулись Габриэлю из глубокого декольте. Габриэль понял, что это удача. Он, жеманный холодный француз, и она, страстная богиня, подобная женскому воплощению Локи. Или то всего лишь скрытые гомосексуальные иллюзии Габриэля?
Ева сама не поняла, как его член оказался в ней. Она не собиралась ни с кем спать и вообще собиралась доказать миру, что стриптиз это не проституция и спать ни с кем не нужно. Это же искусство. Это танец. Это женственность и сексуальность в чистом виде. Раскрытие «Богини». Это соблазн. Но она быстро поддалась соблазну на твердом члене владельца клуба. Ее тело, словно змея, извивалось на злосчастном кожаном диване под действием чар Габриэля. Он входил и выходил из нее бесчисленное количество раз и не мог кончить. Ева уговаривала себя: «Я сама этого хотела. Мне хорошо».
Ева стеснялась интимной близости с мужчинами, но теперь она выпускала всю свою темную сторону на сцене.
Как же она мечтала о ней, с самого детства. Ведь это искусство, это сила ее тела, это мощь ее сексуальности.
Ева вышла на сцену. Прожектора били ей в глаза, и она не видела людей, сидящих в зале. Кто они, эти мужчины и женщины? Кто они, приходящие в эту обитель разврата. Для чего им нужно быть здесь? Почему? Почему они смотрят на нее, затаив дыхание? Кто она сейчас? И что за роль выполняет? Святой шлюхи?
Ева повернулась к публике спиной и нагнулась. В толпе прошел легкий шепоток. Она знала, что ее хотят. Хотят и мужчины, и женщины. Но что это за брезгливость, что за ненависть к самой себе?
После трех месяцев работы на Габриэля она сняла одни из самых дорогих апартаментов Марселя, с личным бассейном и видом на море.
Как изменилась она за это время? Куда она пошла и какие цели преследовала? Она не задумывалась об этом.
Ева кружилась вокруг шеста в серебряных стрингах и топе, расшитом стразами Сваровски. Она улыбалась и кайфовала от процесса. Глаза мужчин и женщин, затаившиеся за прожекторами, она знала они хотят ее, ждут, жаждут. Она ставила свою ножку так элегантно, так призывно она гладила свое тело, намазанное блеском. Она играла, она заводила. Но эту игру она вела для самой себя. Она провоцировала саму себя, чтобы не дай бог поймать себя на мысли, что она боится и ненавидит все, что делает.
Ранним утром, придя со смены в свои апартаменты, она открывала бутылку вина и садилась на террасе. Она встречала рассвет со вкусом винограда на губах и теплоты в груди.
«Кто я?» пролетало эхом в ее мыслях.
«Почему я все это выбрала?»
Ева нравилось приходить в клуб. Ее узнаваемость росла, и вот Габриэль уже выделил ей отдельную гримерку. Успех разливался по ее венам. Она уже была не просто новенькой, она стала примой. Прима, это, конечно, звучит красиво и гордо.
Еве нравилось выходить из своей гримерки, болтать с девочками, помогать ставить им номера, давать советы. А вот выходить к мужчинам после танца ей было совсем не в кайф. Или же танцевать им приватные танцы. Габриэль так намучился с ней, что просто приставил к Еве личного охранника. С одной стороны, это льстило Еве. Ее так сильно хотели мужчины, что каждый раз пытались запустить руки ей в трусы и с каждым разом делали это грубее и грубее. Габриэль не выдержал после того, как Ева ушла танцевать приватный танец для очередного крупного клиента из Парижа. Не успела она закрыть дверь приватной комнаты, как мужчина закрыл ей рот рукой, а другой рукой сдернул ее стринги и сразу вошел в нее. Ева растерялась.