Что говорить о покупной вишне? Какой бы качественной она ни была, никогда не сравнится по вкусу с вишенкой прямо с ветки. Покупная вишня, полежавшая сутки, не похожа на настоящую.
Во взрослой жизни я никому не рассказывала о своем предвзятом отношении к этой ягоде, оно мне казалось блажью из детства, чем-то неважным. Просто никогда не покупаю вишню, равнодушно прохожу мимо нее на рынке. Этого не скажешь о черешне. Черешню покупать я очень люблю. И всегда жду, когда же она появится, ознаменует начало лета.
Однажды купила черешню и угощаю гостей мою подругу и ее мужа-венгра. Этот венгр посмотрел на тарелку с прекрасной черешней и извинился. Говорит: я не ем покупную черешню. Не могу. Понимаете, я вырос на черешневом дереве, можно сказать, все детство на нем провел. И я, конечно, его прекрасно поняла!
Но вернемся в сад. К другим ягодам с дачного участка такого отношения, как к вишне, у меня нет. Я, конечно, ем и мытую клубнику, и мытую малину, иргу и смородину, и тоже люблю смотреть, как они растут на деревьях и кустах.
Я уже говорила, что сад моего детства выглядел довольно запущенным и не подчинялся законам садоводства. А все потому, что заполнялся он много лет без всякого плана. Кто-нибудь привозил то сливу, то сирень, то крыжовник. Сажали там, где находили кусочек свободной земли. А по мере роста растений кроны смыкались, и ярусы сада превращались в декорации фильма о дикой природе. Цветов здесь не сажали: цветы ведь любят свет, и поэтому сад походил на изумрудные заросли. Особенно это проявлялось, когда траву долго не косили. Густой малинник, сливаясь с травой, закрывал собой весь забор и соседские участки, касался нижних еловых веток.
Но когда траву скашивали, сад становился совсем другим. Оказывается, в нем множество разных кустов, а не просто буйство и переплетение зелени. Взгляд с непривычки озадаченно переходил с одного растения на другое. Я удивлялась: «Откуда они взялись?»
С тех пор я люблю слегка заросшие сады, естественные, таинственные и поэтичные. Они растворяют суету, приближая тебя к природе.
А природа это еще и обитающие рядом живые существа. На даче, например, водилось множество птиц, привлеченных плодовыми деревьями и хвойной тенью. Это дятлы, сороки, сойки, дрозды, синицы, зяблики, трясогузки, малиновки.
Но и не только птицы. Например, ежи всех размеров. Они селились среди поленниц дров и полусгнивших бревен, сложенных у забора. Ежики выходили в сумерках, позволяли на себя посмотреть и даже погладить. Кроме того, под крыльцом жили довольно крупные узорчатые лягушки.
В лягушках мне особенно нравилось то, что мои тетушки их ужасно боялись. Гораздо позже я поняла, что это не шутка, и их охватывал самый настоящий ужас, от которого до неузнаваемости менялись черты лица, а позы и движения становились скованными и неестественными. Но в те детские годы, слыша внезапный визг взрослых женщин при виде маленькой лягушки, я думала, что это какая-то веселая игра.
Встречались на участке и муравейники с обитателями разных цветов: коричневыми, черными, красноватыми. Их почему-то никто не боялся. А еще, как и везде, было множество бабочек, майских жуков, стрекоз и улиток.
Ну и, конечно, соседские коты. Они составляли ценную и значительную часть дачной природы. Некоторые посещали нас летом ежедневно: то просто пересекали двор, следуя по своим делам, то сидели на заборе, наблюдая за всем происходящим, то подбирались поближе, выпрашивая что-нибудь вкусное.
Был такой кот у соседей Барсик. Жил он не близко, в самом конце улицы. Летом часто гостил у нас. В дом он заходить не любил. И вообще считался уличным: прекрасно умел ловить птиц и мышей, а также любил подраться с другими котами, о чем свидетельствовал его всегда потрепанный вид. Ближе к вечеру, оставив все свои дела, он появлялся в нашем дворе. Мы, дети, радовались его приходу, старались успеть погладить, почесать за ушком. Кот позволял, но надолго около нас не задерживался. Слегка ссутулившись, немного вжав голову в плечи и полуприкрыв глаза, неторопливой, но уверенной походкой приближался к нашему крыльцу.
В это время бабушка, тоже закончив хлопоты, выходила в сад посидеть на лавочке. Барсик подгадывал именно этот момент. Он сначала запрыгивал к ней на колени, немного осваивался и, если она не возражала, залезал ей на плечи и, как милый домашний урчащий котик, подолгу спал эдаким воротником, свесив лапы и хвост. Нельзя было и подумать, что это совершенно чужой, лишь слегка прикормленный кот.
Вот такой была вся та живность, которая обитала у нас на даче. Существовала она сама по себе, как часть местности и была для меня привычным пейзажем, в котором я проводила каникулы. Прабабушка давно умерла и больше никто не жил в доме зимой. Мы и наши родственники гостили на даче только с июня по сентябрь. Поэтому и собственных питомцев в доме не могло быть. Ни собак, ни кошек. А именно их мне так не хватало.
Мечты
В детстве я очень хотела иметь собаку. Свою собственную, хотя бы небольшую, но собаку. Летом это желание усиливалось. Поскольку освобождалось много времени, я постоянно читала книги, часто и про животных. Книги подстегивали мои мечты. Каждый свой день рождения, в июне, я ожидала получить в подарок толстенького щеночка. Хотелось породистого, как на открытках, которые я собирала. И еще я мечтала, что он будет немного смешным и каким-то особенным, необычным. На открытках мне больше всего нравились скотч-терьер и мальтийская болонка. Сейчас я понимаю, что это совершенно разные породы, но тогда я не подозревала, что собаки различаются еще и по характеру, а не только внешне.
Я показывала бабушке фотографию скотч-терьера, тонко намекая, что если все-таки когда-нибудь Но бабушка оценивала породу по-своему: «Какой же страшный домовой!» Хотя на самом деле она любила всех животных, особенно собак.
Считалось, что в Москве держать собаку сложно, тем более в коммунальной квартире. И часто звучало такое оправдание: «Она нас свяжет по рукам и ногам». Я всегда живо представляла себе, как мы сидим, связанные, но не воспринимала это слишком серьезно. Поэтому и продолжала клянчить собаку.
Мама была категорически против:
Ну зачем нам собака?!
Я почему-то не могла сформулировать ответ на такой конкретный вопрос. Казалось, что это и так понятно, даже очевидно. Ведь ее можно просто любить. Я чувствовала, что собака мне необходима, но убедительных аргументов не находила.
И тогда я начинала уговаривать бабушку. Она заметно колебалась, но щенка тоже не покупала. А я по некоторым признакам чувствовала, что надежда есть, ведь бабушка всегда подолгу задерживалась на Птичьем рынке рядом с Калитниковским кладбищем, на котором похоронены все наши родственники. Бабушка довольно часто туда ездила. Весной и осенью она приводила в порядок могилы, а потом всегда заходила на Птичий рынок полюбоваться на животных и птиц, которых там продавали в огромном количестве.
Приехав домой, она рассказывала, каких красивых собачек видела на рынке. Наслушавшись за годы таких рассказов, я вывела идеал собачьей красоты по версии моей бабушки. Это обязательно маленькая, низкорослая собачка с гладкой длинной мордочкой, пушистым туловищем и шикарным хвостом. И я понимала, что если и купят мне когда-нибудь щенка, то можно рассчитывать только на неказистую дворняжку, похожую на лисичку. Но даже и на это я согласилась бы, ведь так хотелось иметь в доме собаку!
Когда мои просьбы становились совершенно невыносимыми, мне так-таки приобретали что-нибудь живое, но более простое в уходе и не нарушающее привычного образа жизни.