Запретный Дворец - Редакция Eksmo Digital (RED)

Реми Боле

Запретный Дворец

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована иллюстрация:

© Grandfailure / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

* * *

Акт 1

1

Шари была раздражена. Накалена до предела, как оставленная среди углей кочерга. Вот-вот её вытащат, и она обожжёт чьи-то руки, а если не обожжёт, то зашипит уж точно.

Её раздражало абсолютно всё. Сунув большой палец в рот, она яростно грызла ноготь и злилась на то, что они растут слишком быстро. Поймав неодобрительный взгляд прошедших мимо девушек, Шари хмыкнула про себя и нахмурилась ещё сильнее. Её бесило, что скоро совсем сносятся сандалии и что, по слухам, Тари опять украл чьё-то ожерелье. Она найдёт его под потолком, если встанет на табурет, или придётся лезть на крышу и раскапывать ворохи листьев.

Почему с такой страстью к драгоценностям и снисходительным взглядам грифон ещё не научился говорить? Хотя даже если бы и научился, думала Шари, то всё равно бы скрывал, потому что слишком умён, чтобы влезать в разговоры раттов.

Ей нужно было остыть. От вспотевшей ладони стала влажной ручка корзины, полной груш. Всё, чего она желала,  это обойтись без встреч с приятелями по пути в госпиталь. И с неприятелями ей тоже видеться не хотелось.

Проходя мимо доски объявлений, Шари опять наткнулась взглядом на красочный лист бумаги. Первая красавица Стирданора готовилась выйти замуж за приехавшего из столицы богача, эту новость обсуждали уже неделю, хотя самих жениха и невесту никто не видел примерно столько же. Гуляли вести о том, что они уехали в Слайсепт знакомиться с семейством супруга, а также что пара тайно сбежала, чтобы пробраться в Нижний мир и купить там собственность. Правда была неизвестна и никого не интересовала.

Шари бы высунула язык на изображение высокомерного лица девушки чуть постарше себя. Художник сделал её ещё бледнее, чем она старалась казаться, а её чёрные волосы так и лоснились свежестью.

«Интересно, что ей пришлось сделать, чтобы добиться такого эффекта приукрашивания?  думала Шари.  Она не первый год старается поймать случайно забредшего к нам гостя, даже если в итоге он оказывается обманщиком и его выкидывают за ворота вместе с мусором».

Её мысль не ушла дальше риторических вопросов. Напряжение не спало, даже когда она увидела светлые стены госпиталя, незапертые ворота ограды, широко открытые ставни немытых окон и гуляющих с медсёстрами больных.

Она должна была успокоиться. Ради Лиссара и ради того, чтобы из-за её недовольной физиономии её никто не остановил по дороге к нему в палату. Если у входа дежурит тот же стражник, что и вчера, возможно, он даже замолвит за неё словечко, так что ей разрешат остаться подольше.

Глубокий вдох. И выдох. Воздух, наполненный запахами листьев и мокрого камня, разбавленный слабым ароматом фруктов, принёс ей успокоение. Она посмотрела на небо: любимое, переменчивое и в то же время вечное небо, оно всегда забирало её волнение и уносило его прочь. Совсем перестать переживать Шари не могла, но хотя бы прекратила проклинать всех подряд и себя в том числе.

«Мудрый Дарис, дай мне сил,  молилась она про себя,  помоги мне найти выход и вразумить моего безмозглого братца».

Перед глазами тут же возникло улыбающееся лицо Сорина. Сегодня свою зелёную бандану он повязал на голову, и часть её съехала набок, открыв лохматую шевелюру.

Ох, как сильно она ненавидела его в тот момент, как сильно ей хотелось ударить его по этой самой голове!

Улыбнувшись знакомой медсестре, Шари прошла по длинному коридору, невнимательно скользя взглядом по другим больным. Ей нужно было в одну из дальних палат, где лежали пациенты на долгосрочном лечении. Так это называется, знала она, но не обманывалась оптимистичным именем.

Ещё раз глубоко подышав, она открыла дверь в светлую, знакомую комнату, которую почти считала вторым домом.

Лиссар не знал наверняка, придёт ли она сегодня. Он говорит, что каждый день готов встречать её объятиями, даже если самостоятельно встать не получается. Сегодня он сидел, утопая спиной в пухлой подушке, и записывал что-то в толстую тетрадь в кожаном переплёте. Его рука медленно скользила по странице, словно, кроме слов, он добавлял неловкие рисунки. Солнце светило в окно, украдкой теряясь в коротких бурых волосках и заглядывая в круглое ушко. Кончик длинного лысого хвоста выглядывал из-под покрывала и свисал с края кровати, так и не доставая до пола. На столике рядом стояла тарелка с разноцветными таблетками, бутылочки с микстурами.

Бледность считается эталоном красоты у раттов, но Шари не находила Лиссара более привлекательным в связи с его болезнью.

По её приходе Лиссар оторвался от записей и широко улыбнулся.

 Один из ребят, которые с переломами на втором этаже, проспорил мне,  радостно сообщил он.  Я всегда ставлю на то, что ты придёшь, Шари. Мой долг уменьшился вдвое.

 Интересно, как ты будешь его выплачивать, если тебя припрут к стенке?

Она поставила корзину с грушами на пол и села на кровать рядом с вытянутыми ногами Лиссара. Он поднял хвост и пощекотал её шею, отчего девушка засмеялась и втянула голову в плечи.

 Прекрати!  с улыбкой попросила она. Раздражение как рукой сняло.

 Приди сюда ещё пару раз, и я ограблю этого самоуверенного нахала,  пообещал друг.

Шари достала из поясной сумки складной нож и начала резать грушу. Пальцы ловко справлялись с фруктом, она лишь изредка опускала взгляд на своё занятие.

 Ты опять пишешь?  кивнула она на тетрадь.

 Да. Мне немногое остаётся, но я стараюсь записывать как можно больше мыслей. Даже рисую. Но не уговаривай, я ни за что не покажу тебе мои каракули. Ты засмеяла меня в школе однажды, больше я тебе такого шанса не предоставлю.

 Эй, это было в шестом классе, ты мне не нравился, потому что задирал, как и остальные, я не могла оставить тебя безнаказанным!

 Ударила по самому больному, Шари!  наигранно простонал Лиссар.

Он засмеялся, но трели его смеха быстро оборвались. Протянув было кусочек груши, Шари сосредоточенно всмотрелась в лицо друга. На его шее выступил пот, он зажмурился и закусил губу, стараясь замереть.

Вскоре это прошло, и Лиссар облегчённо выдохнул. Шари угостила его.

 Тебе хуже?

 Нет,  покачал головой он, хрустя грушей.  Обычные приступы, не о чем беспокоиться. Я сегодня даже сам дошёл до уборной, правда, потом меня стошнило и бедным сёстрам пришлось убираться. Благослови их Дарис за их всепрощение.

 Это их работа,  пожала плечами Шари.  Было бы странно работать в госпитале и ругаться с каждым больным из-за его болячек. Никаких нервов не хватит.

Жёсткость в её голосе заставила Лиссара остановиться. Он коснулся её руки, и она погладила пальцами тыльную сторону его ладони. Тёмные волоски были мягкими на ощупь.

 Ты сегодня немного не в себе, Шари. Что-то случилось?

Она поднялась и, скрестив руки на груди, отошла от кровати. Встретилась со стеной, в углу которой разрасталась тонкая трещина. Повернулась и вновь посмотрела на Лиссара.

 Это всё Сорин,  стараясь сдерживать злость, начала Шари.  На перерыве я ходила относить ему еду. Сегодня это был твой нелюбимый картофельный суп,  она выдала смешок. Друг изобразил гримасу омерзения.  И представляешь, что он мне заявляет? Он договорился с мастером, что уйдёт с работы и начнёт готовиться к путешествию в Запретный Дворец! Слышишь, Лиссар? Запретный Дворец!

В стенку постучали. Больной из соседней палаты просил быть потише. Или, возможно, сам хотел услышать продолжение.

Лицо Лиссара изумлённо вытянулось. Кончик хвоста задёргался от волнения.

 Ты серьёзно? Он правда решил отправиться туда? Один?