– Дай сюда этот обломок, балбес несчастный! Иначе я превращу тебя в жирную, бородавчатую, противную, скользкую жабу!
– Ну что с ним будешь делать?! – страдальчески всплеснул руками Вилкинс. – Да лучше б я вовсе не находил этот меч. Все словно с ума посходили. Шелти ревет не переставая, Джек рвется ее защищать (от кого?!), мой собственный учитель решил себя угробить волнениями и нервотрепкой. Один сумасшедший – это еще куда ни шло, я привык, но столько психов в одной пещере…
– Смолкни! – дружно посоветовали все.
– И дай мне обломок! – добавил Лагун-Сумасброд. Он долго изучал сталь, надпись и наконец вынес свое суждение: – Этот меч не мог сломаться в бою. Сталь чрезвычайно упруга и великолепно закалена. Представьте себе, ребятки, это лезвие откусано!
– Что?! – Шелти стало дурно, но девушка быстро пришла в себя.
– Я думал, что леди Шелти стоит рассказать нам поподробнее о своем отце, – заговорил Сумасшедший король. – Вы сказали, что он погиб, но где и когда? Простите, если заставляю вспоминать то грустное время, однако иначе мы не поймем, каким образом его меч очутился в безлюдных горах…
– Когда мне было десять лет, у моей мамы начались страшные головные боли. Отец приглашал лучших лекарей и знахарей, но никто не мог ей помочь. Тогда он обратился к известному прорицателю, и тот сказал, что спасти больную может только вода из Колодца Единорога…
– Знаю, – махнул рукой старый колдун. – Это древнее народное поверье – там, где Единорог ударит копытом, надо рыть землю. Будет родник, а вода из него исцелит всех страждущих. Насколько это верно, трудно сказать… Лично я пока не нахожу достойного научного объяснения данному феномену.
– Мама действительно очень страдала, – продолжала бедная Шелти. – Отец надел доспехи, сел на коня и в сопровождении двух слуг отправился на поиски. Через полгода мама скончалась… Об отце мы не слышали ничего. Еще через год его объявили мертвым, а наше поместье отошло опекунам. Дела шли плохо, мы разорились. Меня передавали от родственников к родственникам, пока я не оказалась в Хаузе. Остальное вы знаете.
– Значит, он попал сюда в поисках лекарства для своей жены… – задумчиво протянул Джек. – Завтра встанем пораньше и осторожно двинемся на разведку.
– Почему осторожно?! – выпятил грудь Сэм.
– Потому, что тот, кто откусил клинок у такого меча, запросто может отгрызть тебе… например, нос!
…Наутро вся компания, включая оклемавшегося волшебника, направила лошадей по горной тропке за перевал. Сумасшедший король логично предположил, что дорог здесь не так уж много, да и присутствие чужеродной магии в воздухе не ощущалось.
– Слушай, Сэм, а в той деревне, где мы оставили нашего монаха, никто не рассказывал о каких-нибудь странных случаях?
– Нет. Все в один голос утверждали, что живут они хорошо и счастливо. Все у них есть, защита не требуется. Мелкие неурядицы не портят общего благополучия. Хвала Гаге!
– Кому? – не понял Джек.
– Гаге. Местные крестьяне так говорят. Не знаю, что это значит… Может, у них присказка такая.
– Да… наверно…
* * *
За перевалом их встретил замок. Не какое-нибудь мрачное вместилище зла с черными башнями и общей могильной архитектурой, а вполне современное, со вкусом построенное жилище. Два корпуса зданий с хорошей крепостной стеной, надраенными воротами, у которых даже не было стражи.
– Миленький домишко! – прокомментировал Вилкинс. – Нас наверняка угостят обедом.
– У меня нехорошее предчувствие… – откликнулась Шелти.
Джек лишний раз проверил, легко ли меч ведуна выходит из ножен.
– Лагун, вы не подскажете, кто мог разместиться в этом замке? С одной стороны, все чисто и пристойно, а с другой – меня не покидает ощущение бутафории.
– Да, мой мальчик, мне и самому непросто в этом разобраться. Здесь замешана магия, очень сильная магия. Зло настолько поглотило Добро, что они в любой момент могут подменить друг друга. Теоретически после слов «Здравствуйте, рады вас видеть…» жди ножа в спину. Или наоборот…
Сумасшедший король задумчиво сдвинул брови. Герберт научился настраиваться на противника, воспринимать и отражать чужую агрессивную волю, защищая свой мозг и психику от постороннего воздействия. Он чувствовал, как неуловимые нити чуждого сознания уговаривают, затягивают, заставляют их войти в гостеприимно распахнутые двери.