— Они похитили ее? — вмешалась Мэлори.
— Они могли это сделать. — Ровена снова наполнила бокал. — Но любовь не может быть похищена. Это выбор. А молодой бог желал любви.
— Он ее получил? — спросила Зоя.
— Смертная дева сделала выбор, и полюбила, и отказалась от своего мира ради него. — Питт положил руки себе на колени. — Это вызвало ярость в мирах богов и смертных, и в том половинчатом мистическом среднем мире фей. Ни один смертный не преодолевал Завесу. Пока это самое основное правило не было нарушено. Смертная женщина была перенесена из своего мира в их, вышла замуж и разделила ложе с их будущим королем по такой ничтожной причине, как любовь.
— Что может быть важнее любви? — спросила Мэлори, чем заслужила неспешный, спокойный взгляд Пита.
— Некоторые сказали бы ничего, другие назвали бы честь, истину, преданность. Впервые на памяти богов в их мире разгорелась вражда. Равновесие было нарушено. Молодой бог-король, правящий в то время, был силен и выстоял. И смертная дева осталась. Некоторые, поколебавшись, признали ее, другие в тайне плели заговор.
Явная нотка насилия, прозвучавшая в его голосе, неожиданная холодная ярость, заставила Мэлори вновь вспомнить о каменных воинах.
— Мятежи, проходящие открыто, могли быть подавлены, но были и те, что велись в тайных комнатах. И это подорвало основы мира.
— Жена бога-короля родила ему троих детей, трех дочерей, полубогинь с душой смертных. В день их рождения, отец подарил каждой из них по драгоценному амулету, для защиты. Они научились понимать мир отца и мир матери. Их красота, их невинность смягчили много сердец, обратили много умов. На некоторое время вновь воцарился мир. Дочери выросли в молодых женщин, каждая из них посвятила себя чему-то своему, у каждой был свой талант, который усиливался и дополнялся талантами сестер.
Он вновь прервался, как бы собираясь с мыслями.
— Они никому не причиняли вреда, принося только свет и красоту по обе стороны Завесы. Но оставались тени. Они страстно желали того, что было у сестер, чем может обладать лишь смертный. Через магию, через завись, не смотря на все предосторожности, сестер схватили и перенесли в средний мир. Властью чар их погрузили в вечный сон, живую смерть. Спящих, их перенесли обратно через Завесу, их смертные души остались заперты в ларце под тремя запорами, к которым подходили три ключа. Даже сила их отца не смогла сломать эти замки. До тех пор, пока ключи не вернуться, один за другим, сестры остаются в плену заколдованного сна, а их души будут рыдать в своей стеклянной темнице.
— А где ключи? — спросила Мэлори. — И почему ларец не может быть открыт с помощью магии, если именно с помощью магии он был заперт?
— Где они — это сложный вопрос. Многие заклинания и чары были брошены на то, чтобы отпереть ларец. Души смертны, и только руками смертного можно вернуть ключи.
— В моем приглашении говорилось, что я ключ. — Мэлори взглянула на Дану и Зою, получив кивки в подтверждение. — Какое мы можем иметь отношение к какой-то мифологической легенде?
— У меня есть кое-что, что я хотел бы вам показать, — Питт встал, жестом пригласив к выходу. — Я надеюсь, это вас заинтересует.
— Гроза усиливается. — Зоя бросила настороженный взгляд на окно. — Мне надо домой.
— Пожалуйста, будьте снисходительны.
— Мы все уедем вместе. — Мэлори ободряюще пожала руку Зои. — Давайте, прежде всего, просто посмотрим, что он хочет нам показать. Я надеюсь, однажды вы пригласите меня еще раз, — продолжила она, проходя к двери за Питом и Ровеной. — Я бы с удовольствием подробнее осмотрела вашу коллекцию произведений искусства, и, возможно, оказала содействие в вашей персональной выставке в Галерее.
— Конечно, мы с удовольствием окажем вам гостеприимство, — Питт легко поддерживал ее руку по пути в широкий холл. — Ровене и мне будет очень приятно обсудить нашу коллекцию с кем-то, кто понимает и ценит искусство.
Они повернули к другому переходу.
— Я надеюсь, вы поймете и оцените и эту малую толику нашей коллекции.
Над еще одним разожженным камином располагалась картина, возвышаясь к самому потолку.
Цвета были настолько яркими, настолько богатыми, а стиль таким смелым и энергичным, что чувствительное к красоте сердце Мэлори сделало сильный скачок. На картине были изображены три женщины, молодые, красивые, в струящихся платьях цвета сапфира, рубина и изумруда.