Не удивляйтесь, заниматься придется у меня дома, просто я не хочу показывать вас раньше времени на студии. Вы станете моим сюрпризом .продюсеру.
И, не дожидаясь, пока его спросят о чем-либо еще, Ястребов сел в свою машину. По дороге то и дело смотрел в зеркальце заднего вида. Потрепанный «Форд» следовал за ним, как приклеенный.
– Странный тип, – покусывая от волнения ноготь, произнесла Инесс. – Фамилия у него французская, а на француза не похож.
– Латиноамериканца он тоже мало напоминает, хотя и говорит без акцента. Я же говорил тебе, все у нас получится, – Хосе подмигнул сестре.
– Я боюсь, – честно призналась девушка.
– Чего?
– От него холодом каким-то веет.
– Это от волнения, у нас еще страх после проб не прошел. Ты, сестренка, у меня самая лучшая, самая красивая.
– Они так не думают, они этого не заметили, – вспомнила о неудачных пробах на телеканале Инесс.
Ястребов притормозил, свернул во двор, подъехал к самым воротам гаража, чтобы освободить место для автомобиля Хосе.
– Странно у вас здесь, сеньор Алатур, – осмотрелась Инесс.
Она на цыпочках пробралась по песку к черепу быка и прикоснулась кончиком пальца к отполированным блестящим рогам.
– Не обращайте внимания, это дизайнер придумал. Должно же мне что-то напоминать о моей родине. Я вырос на Гаити. Проходите в дом.
Ястребов осмотрелся. Соседей во дворе не было. В доме брат с сестрой почувствовали себя скованно. Жилище их благодетеля выглядело стильно и роскошно. Широкий кожаный диван, стеклянный журнальный столик, на нем стаканы литого стекла и ни одной книги.
– Присаживайтесь, – предложил хозяин.
– У меня все хорошо получается, – щебетала Инесс, – и произношение поставлено, и в кадре смотрюсь чудесно. Когда свою кассету показывала, они были в восторге, а села перед чужой камерой, и меня тут же сковало. У Хосе та же проблема.
– Вы не умеете абстрагироваться, – Ястребов устроился напротив гостей. – Вы не умеете расслабляться. Когда садишься напротив камеры, нужно забыть о том, что на тебя кто-то смотрит. Закройте глаза, – мягко повелел он брату и сестре, – устройтесь поудобнее. Диван мягкий, он успокаивает.
Инесс прикрыла глаза и откинулась на спинку дивана.
– Ни о чем не думайте, ни о хорошем, ни о плохом. Прислушивайтесь к своему телу, к своим желаниям.
И вскоре Инесс показалось, что она не сидит в чужом доме, а лежит на воде, распластав руки. Тело ее ничего не весит, соленая морская вода удерживает на плаву.
– Мне хорошо, – прошептала девушка. – Боже, как мне хорошо!
– А вам? – поинтересовался Ястребов.
Хосе уже ничего не отвечал. Он провалился в забытье.
– Что вы чувствуете? – шепотом спросил Илья Ястребов, наклонившись к уху Инесс.
– Мне кажется, я плыву в океане.
– – Это сейчас пройдет. Вы должны раствориться в своих желаниях, забыть о том, что окружает вас, уйти из этого мира. Не пугайтесь, уйти лишь на время.
Веки Инесс дрогнули, на губах застыла улыбка, Ее волосы подрагивали на легком сквозняке.
– Вы слышите меня?
Инесс ничего не ответила.
Тогда Ястребов перешел к Хосе. Движения его сделались резкими, черты лица обострились.
Большим пальцем он приподнял веко парню. Закатившийся глаз чуть заметно дергался. Ладонь Ильи легла на лоб Хосе. Колдун ощущал, как его сила переходит к гостю, словно электрическая дуга пробежала между ладонью и лбом. Она жгла кожу, но он не убирал руку. Хосе прогнулся, он упирался ногами в пол и затылком в спинку дивана. Тело его сделалось твердым, как дерево.
Колдун резко отдернул ладонь и дунул на нее, прогоняя боль. Хосе тут же обмяк и упал на диван. Губы его посинели и задрожали. Но вскоре кровь прилила к лицу, он заулыбался, поджал ноги и мирно заснул.
Ястребов перешел к Инесс. Девушка не чувствовала прикосновений, ни на что не реагировала. Колдун поднял ее, подхватил под руки и понес, словно куклу, к камину. Инесс стояла неподвижно, с высоко поднятой головой, ее открытые глаза ничего не видели.
Зажигалка лизнула поленья. Занялись стружки, заполыхал огонь, отразившийся в остекленевших глазах девушки. Ястребов уже водил ладонями над ее головой. Он чувствовал тепло, но не жар. Не хватало силы, хоть он и старался изо всех сил. Илья пристально посмотрел на огонь, пытаясь вобрать силу, исходившую от пламени, – так учил его Жорж Алатур.
– Ну же, ну же! – шептал он, и его напряженные пальцы мелко дрожали.