Фэйри ярились. Как псы, рвущиеся с цепи при виде оленя. Но вождь у них оказался смышлёным: когда я закончила, он только поинтересовался, что может успокоить туман. Я выдержала паузу, уже представляя, как псы захлебнутся лаем, и сообщила, что. Их дети, их дочери. По трое за каждого погибшего дугэльца. Давно в Дугэле не было детей и женщин-фэйри, посетовала я. А жаль, отличные рабы. И живут дольше.
Кажется, гленцы даже не обратили внимания на моё заикание, хотя я довольно долго говорила. Они смотрели на меня, как на сумасшедшую, а самые отчаянные тянулись за мечами которые у них отобрали ещё на границе.
Забавно, что большинство среди фэйри, как и среди людей идиоты.
Их вождь глухим от ярости голосом пытался говорить что-то про недопустимость моих притязаний. Я рассмеялась мне действительно было очень весело. Они забавные, эти зверьки.
Переговоры зашли в тупик, как я и ожидала. Женщины и дети для гленцев священны, почти как для людей.
Отсмеявшись, я кивнула гвардейцам. И объяснила сгрудившимся фэйри, что раз новый договор подписан не будет, значит, война продолжается. Они ведь не думали, что Дугэл станет терпеть их выходки? А раз война, то послов в темницу, а моих магов и солдат в Эйнию. Всегда хотела посмотреть Эйнию, говорила я. Священные рощи, да? Интересно, безумно. Круги камней там будут, наверное, тоже хорошо смотреться на месте вековых дубов.
Зверьки так не считали. Они хотели драться прямо сейчас: самых отчаянных, правда, уже скрутила стража. Остальных утихомирил вождь. Он сам упал на колени перед ступенями трона и принялся уговаривать меня передумать. Я видела, каких трудов ему стоило склоняться передо мной и другим фэйри, последовавшим его примеру. И мне это нравилось. Настолько, что я встала с трона, спустилась к ним, ткнула носком туфли вождя в подбородок, заставляя поднять голову, и с улыбкой, сама почти не обращая внимания на заикание, объяснила, почему я не передумаю. И почему место его соотечественников у моих ног. А в конце рассказала, что я собираюсь с ним сделать. С ним и его подчинёнными.
Туман вился вокруг меня: духам тоже нравилось смотреть, как зелёные колдуны стоят на коленях. Они, как и я, наслаждались гневом и страхом фэйри. Они ждали богатую жертву и вождь гленцев побледнел, смотря в мои глаза. Я улыбалась ему, собираясь отдать приказ страже, когда по галерее пронеслось: «Илва, пожалуйста, не нужно».
Придворные склонялись перед инесским принцем, когда он шёл ко мне. И прятали лица за рукавами сорочек. Гвардейцы расступились перед ним, стукнув пятками копий по полу.
Я села на трон, отпустив посла. А Рэян, продолжил, выйдя к фэйри и склонившись передо мной в грациозном инесском поклоне:
«Илва, королева, я умоляю вас пощадить этих фэйри, и, глядя на меня из-под упавших на лоб волос, добавил: Будьте милосердны. Прошу вас».
Я смотрела на него и думала, что мне нужно научиться не краснеть, когда он так делает. А ему перестать выставлять меня дурой перед послами.
Рэян поймал мой взгляд, улыбнулся заговорщически. И я не выдержала, поманила его выпрямиться и подойти. Он прошёл ко мне, встал рядом с троном. А я, стараясь взять себя в руки, объявила, что если мой жених просит проявить милосердие, то так уж и быть. Женщины и дети отменяются. Заменим их молодыми мужчинами. Вот такая я добрая.
Рэян взял меня за руку, отвернувшись от фэйри, но я смотрела на послов. Их вождь дрожащим голосом благодарил меня за проявленную милость и упрашивал уменьшить число рабов. А остальные фэйри таращились на Рэяна, как на духа солнца, спустившегося с неба в полнолуние.
Мы условились на двух фэйри в расчёте на одного убитого дугэльца. Я бросила туманно, что эти условия ещё можно будет пересмотреть уж очень у Рэяна был просящий взгляд. Мне хотелось, чтобы мой принц мне улыбнулся. Зачем ему знать про рабов, моему доброму, простодушному жениху?
«Отец тоже так делает, шепнул Рэян, когда послов увели. Во время приёмов он никому спуску не даёт. Но всегда только пугает». Я хмыкнула: плохо ты знаешь своего родителя, мой защитник фэйри.
Поздним вечером мы ужинали в моих покоях, и Рэян ухаживал за мной. Мы отпустили слуг мне нравилось оставаться с ним наедине. Рэян сначала, оседлав подлокотник моего кресла, болтал как обычно: что-то про советников, что-то про слухи с Инесса, пару раз упоминал своего отца, и я сдерживалась, чтобы не морщиться. Потом посерьёзнел: принц жаждал узнать, как я съездила. Я помнила, что он хотел отправиться со мной, но пришлось отказать: Рэян ещё не был моим мужем, а я ехала смотреть не что-нибудь, а крепости, от которых зависела наша безопасность. Рэяну я верила, но он так простодушен
Про крепости я рассказала: в основном жаловалась на командиров. Рэян слушал, наклонившись ко мне и подперев рукой щёку. Он не обращал внимания на то, как я выталкиваю из себя слова. Ни разу даже не улыбнулся над моим заиканием за всё то время, что мы знакомы. Ну как я могла его не любить?
Когда я упомянула про нападение, он тронул моё больное плечо: «Покажи». Покраснев, я попыталась задрать рукав, но не вышло пришлось снимать верхнюю золотую накидку. Рэян принёс из спальни ларец с бинтами и лечебными мазями, снял с меня повязку и долго, наклонившись, изучал, ощупывая пальцами. А я смотрела на него и думала: понимает ли он, что после свадьбы мы будем спать в одной кровати кожа к коже, сердце к сердцу? И если понимает (а он должен, хоть и ведёт себя иногда как ребёнок), то что чувствует?
«Как ты могла колдовать после этого? выдохнул он, осторожно смазывая края раны лекарством. Клинок наверняка был отравлен».
Я покачала головой. Мне было странно: неужели он не понимает, что не обычная волшебница? Что я королева тумана, а не какая-то там фэйрийская колдунья. Я не проигрываю зверькам.
«Ты очень сильная, Илва», серьёзно сказал он, стягивая моё плечо бинтами. «Почти как настоящий воин».
Я не выдержала и рассмеялась.
А он неожиданно сменил тему:
«Мне сказали, тебе не понравилось свадебное платье? Почему?»
Я сама взяла его за руку он не понял жеста, для него это было слишком естественно. А я хотела заранее извиниться. Я объяснила, что не против, если он будет одет в цвета своей страны, хоть это и не по этикету. Но я, я королева Дугэла. Наши цвета коричневый, чёрный и серый цвета нашей земли и камней.
«Ты моя невеста», сказал Рэян, выслушав меня.
«И к-к-королева Д-д-дугэла», добавила я.
Он вздохнул, и какое-то время мы молчали, глядя друг на друга, пока я не выдержала:
«Рэян, т-ты л-любишь меня? Хоть н-немного?»
«Конечно, моя королева», удивлённо ответил он, улыбнувшись. А у меня защемило сердце: до сих пор точно так же он улыбался всем вокруг.
Я так и не смогла сделать его своим. Пока не смогла.
«Т-только м-меня?»
Он снова улыбнулся, что ни к чему не обязывало, взял со стола бокал и подал мне. Ну хоть не стал в очередной раз превозносить мои надуманные достоинства, вроде красоты и силы. Я верила, что он не считал всё это ложью, но иногда его комплименты казались для меня слишком преувеличенными. В конце концов, никто и никогда, кроме него, не говорил мне про красоту.
Впрочем, в тот момент мне было не до этого. «Не любит. Он меня не любит! билось в голове. Ну точно же не сильнее других». У меня было с чем сравнить. Я знала, как он действительно умеет любить его единственную, которую я вырвала из его памяти. Но, духи тумана, почему мне это не помогло?
«Знаешь, Илва, сказал Рэян какое-то время спустя, а я сегодня видел русалку».
Я поперхнулась.
«Г-где? В-в Л-лэчине?»
«Нет, что ты, рассмеялся принц, словно не замечая, что со мной делают его слова. Просто я видел девушку, очень похожую на русалку. Понимаешь, она такая странная и совсем родная. Ты её, конечно, не знаешь она из горожан. Но, Илва, приятно увидеть кого-то родного так далеко от дома».