Вирусапиенс - Сергей Гатаулин

Часть первая

Война

Глава первая

Переговоры

Стоя на промозглом, впитавшем холодное дыхание ночи ветру, измученный долгими боями, воин рассматривал свои окровавленные руки. Длинные волосы рассыпались по широким мускулистым плечам; пропахли танковой гарью, покрылись серым налетом от наполнявшего воздух дыма, потолстели и теперь напоминали грязные суровые нитки.

Сегодня боец был скуласт и голубоглаз, впрочем, как и несколько предыдущих дней подряд. Все это время железные чудища, рожденные воспаленным воображением участников прошедших войн, атаковали укрепления небольшого городка, созданного на серверах атомной электростанции.

Тромб стоически выдерживал нападения неприятеля. Беда только в том, что он остался один – программа, генерирующая новых бойцов и возводившая оборонные заграждения вокруг укрепрайона, давно отключилась, и в его распоряжении осталась лишь малая часть локальной сети АЭС.

Вирусапиенс штурмовал цифровую крепость, наступая из мировой паутины. Захватывая компьютер за компьютером, напирал со всевозрастающей силой. Росли его вычислительные мощности – росла армия.

Защитники города, призванные не допустить врага в пределы недавно созданного виртуального поселения, в большинстве своём лежали сейчас среди развалин.

Темнели пустые глазницы подворотен. Встречая потоки шквального ветра, они слепо таращились на нелепый и неподвижный яркий диск луны. Три ночи серебряный блин не сдвигался с места, словно его прибили к небу гвоздями. Многодневный огненный дождь, поливающий маленькое поселение металлическими остромордыми болванками, прекратился. Гул артиллерии смолк.

Тяжело вздыхая, Тромб потоптался на месте. Под ногами грязно хлюпало. Разрушенные элементы управляющих программ превратились в вязкую кашу. Каждый метр влажной земли впитал в себя микроскопических убийц, настроенных на уничтожение любой упорядоченной информации. Невидимые хищники вгрызались в тело, но тут же опадали в грязь. Боец улыбнулся (все, что касалось его тела, мгновенно превращалось в двоичный мусор), оглядываясь, заметил, как насыщенный дымом и пылью воздух мгновенно исчез, уступил место прозрачному вакууму. И наступила тишина, ватная, нездоровая – заложила уши, заставила напрячься в ожидании неприятностей.

Прошло несколько секунд. Где-то за разрушенной стеной раздался едва различимый скрип. Неприятный звук нарушил временное затишье. Медленно и неотвратимо приближаясь, плач несмазанного железного механизма полностью захватил внимание изнемогающего бойца.

На улицу, объезжая бетонные обломки, выкатилось инвалидное кресло, опирающееся на поврежденные погнутые колеса. Изломанные ребра спиц торчали из перекошенного обода и противно повизгивали.

Из темных подворотен беззвучно выкатывались, выползали, выплёскивались несметные полчища фантастических, жутких тварей. Электронная армия без единого звука встречала приютившегося на нелепой платформе инвалида.

Кресло-каталка остановилось в нескольких метрах от Тромба. Противный визг затих. На бойца глянули по-детски внимательные, любопытные глаза. Уродливое существо открыло беззубый громадный рот в попытке издать осознанный звук, но вместо этого тишину разорвал крик раненого птеродактиля. Именно такой крик, по мнению Тромба, должно было издавать доисторическое животное.

– Почему ты? – гвоздем по стеклу резанули едва различимые слова.

Глаза калеки внезапно потемнели, укоризненный взгляд коснулся бойца:

– Ты программа… и я… братья – будем! «Вирусапиенс?!» – удивился Тромб, присматриваясь к уродливому парламентеру. Всё в нём было неправильным. Всё – начиная с формы тела, кончая способом произносить звуки. Странный гость напоминал осьминога; превращаясь в человека, он остановился в своем превращении на середине пути. Выталкивая слова, он не прибегал к помощи языка и губ. Точнее, губами он двигал, но совершенно не в такт произносимым словам, напоминая при этом неисправную механическую куклу. Лишь глаза, по-человечески любопытные, хоть и совсем недобрые, превращали нелепого обладателя пытливого взгляда в существо, обладающее разумом.