неЯга - Ольга Тигра Ильина

Ольга Ильина

неЯга

Морозная зимняя улица, натоптанная тропинка во дворах, даже наезженная местами, иду медленно и вдумчиво под обманным снежком может скрываться лёд после оттепели. А вот и он! На снегу, куда ступить удобно, три капли крови. Как будто ягоды раздавили. Наступила и сразу окрик мужичка, который искоса наблюдал за мной, а теперь поспешил навстречу:

 Кровь заговорённая, девица, смотри, куда идёшь!

Я и оглянулась назад, ведь уже пару шагов сделала дальше по тропинке а капель нет уже Свист кулака учуяла в последний момент! Увернулась и присела, выдав мужичку подножку. Он такой удивлённый улёгся в сугроб мама, дорогая, душегуб сам ко мне в руки пожаловал!

Недаром староста, когда работу рассказывал, говорил, что девки пропадали на меня похожие и языком цыкал, да смотрел жалостливо.

 А ты чего не упала?

 А ты чего упал? Не наступила я, мимо твоя кровь пролетела. таки заговорила я с ним и выдала себя сразу.

 Ведьма!

 Да, Ведьма. А тебе девки зачем?  я взяла капельку крови щепочкой вместе со снегом и поднесла к его щеке шипит, тает, меняется.

 Не ласковые они.

 А ты сам-то ласковый? Где девки? Я пока просто спрашиваю, а вон парни бегут, они и спрашивать не будут, прибьют и разбираться потом некому.  последняя третья капля растаяла на его лице и он начал меняться упрямство сменилось покорностью.

 Я покажу, только помилуй!  мужичок заелозил на снегу под своим же колдовством покорностью и унижением.

 Пошли!  скомандовала я, дав отмашку парням.

Староста их научил только помочь, поддержать я просила не мешать мне и они послушались сразу, хотя могли и зашибить насмерть душегуба.

Изба на отшибе была не топлена. Покосившаяся дверь открывалась со скрипом давно неухоженных петель. Душегуба я пропустила вперёд, сама поснимала его паутинки мелких пакостей от чужаков сама такие же развешиваю, когда ночевать в незнакомом месте остаюсь.

 За нами не ходить.  буркнула я парням, и те послушно остались на морозной улице.

Покорный и помолодевший мужичок, скорее парень даже, прошёл в избу, сел на лавку в большой комнате.

 Повторю, где девки?  я осторожно осматривалась, замечая запустение и замызганность избы.

 В запечной.  махнул он рукой и обмяк, как будто силы закончились.

В запечную я заглянула и тут же выскочила на улицу к парням.

 Зовите старосту и жену его, пусть одеяла прихватят и холодную баню в ближайшем доме затопят, но в дом не заходят!  дышалось мне с трудом, через раз, но потом отпустило.

Перед глазами стояла картинка из девичьих голых тел валяющихся на топчане как поломанные куклы без души, без дыхания, без признаков жизни. Синие руки и ноги целые, но местами обмороженные, косы расплелись, одежды, как и не было у одной ленты в волосах держались чудом и у другой платок на голове видимо подарки, не их ещё вещи.

Проморгалась, умылась снегом, пошла внутрь уже более решительно вонь вонью, а девки не виноваты, что попались. Или виноваты?

 Так что тебе девки то сделали, душегуб?  спросила я его строго, вытаскивая самую верхнюю и заворачивая её в драное одеяло.

 Грубили. Хамили мне у колодца. Обзывали по-всякому. Улыбаться мне не хотели. Я ведь справный жених дом, поле, скотина!  он посмотрел в окно на упавший сарай через двор у калитки.

Ясно. Жених.

Я осмотрела девушек, но ничего такого не обнаружила. Даже синяков нет, просто грязные и голые, истощённые ещё под заклятием не едят.

Неласковый. Он их не бил. Одежда девчонок защищала и ушла первой, рассыпалась. Топить в доме нельзя, потому что заклятие спадёт у него сейчас тоже. А лежат все, потому что заклятие на живых, не на мёртвых но живые в такой мороз просто мёрзнут и засыпают.

Уууууу! Так бы и треснула его чем, дурень! Кто научил ещё такому это же не просто слова, это заговор на крови.

 Кто же тебя научил, а? Сам расскажешь или дознаваться буду?  я медленно положила девку на соседнюю лавку и выглянула в окно, в ожидании старосты с женой.

Скорее бы, но и торопиться нельзя. Баню надо с ними вместе топить. В горячую баню их вносить никак, сразу помрут все, а вот вымыть их от крови и заклятия, да отогреть очень надо!

 Ксанка!  послышался голос жены старосты,  Я войду!

 Ох, тётка Марья, скажи парням не разворачивать девиц, нести в холодную баню вместе и затопим.  забирая у неё ворох одеял и кивая на лавку проговорила я.

Тётка Марья, жена старосты и местная повитуха, во многом могла бы меня заменить, но вот с заговорами она дела не имела молитвой брала. Поэтому меня и позвали душегуба ловить. Зашла, сморщилась, скривилась, подхватила девицу и вышла передать её парням. Староста Гаврила Митрофанович ждал у крыльца и только глазом подмигнул, как помощник справно и аккуратно принял кулёк с девицей и медленно, но споро понёс к соседям. Девок было шесть по месяцам почти начал осенью или в конце лета, а сейчас февраль на исходе, Масленица скоро. Первая уже пошла трупными пятнами, я её трогать не стала, только укрыла в покров с топчана и снесла в сени, предупредив не входить в дом, не топить печь, просто не выпускать душегуба, да он и сам не выйдет.

Пока мы девок отогревали в бане, чистили огнём, да отмывали от заклятья и крови порченой, вся деревня собралась вокруг бани и голосила. Пришлось выглянуть и попросить песни петь, понёвную, да на рождение. Бабы затянули, а соседка принесла тёплое питьё с мёдом и молоком разбавленное водой. Девицы просыпались неохотно, помнили мало что, были вялыми и даже молоко пили по глоточку, но пили. Выдавали их лично матерям с одеждой, разговором и пояснениями не трогали, не помнят, пусть спят дома в тепле, сколько надо. Управились к следующему утру только. Так и не спали с тёткой Марьей. Баню отмыли после всего, сели чай пить у соседки, да молчать не разговаривать. Соседи напирали с расспросами, но мы обе ничего нового сказать не могли.

 Кто его родители?  спросила я,  Помните их?

 Отец Никиты, покойный Никола, лет несколько лет назад сгинул в реке зимой рыбачить любил. На руку был тяжёл, мать Фрося с сыном только вздохнули, когда лёд его унёс. А сама мать следом ушла летом полоскала бельё, да и не вернулась домой. Не нашли её. Так парень хозяйство вёл, справлялся красивый, девчонки на него заглядывались, а потом как морок навело на тот двор скотина вымерла, строения согнуло, изба только и стояла. Урожай он спортил сам, не убрал к осени, дождями залило, так и не сеял больше. Чем жил никто не знает. Всё в лес ходил, да на рыбалку. Самосевом овощи какие росли, наверное.  сосед хмурился, вспоминая,  а вот год мы его и не видели совсем.

 Отворотное? Интересно!  я засобиралась,  Тётка Марья, а у вас тут в лесу не было Яги какой?

 Да что ж ты, милая, какая Яга, я бы знала!  перекрестилась тётка.

 Была, да померла года три назад в глуши жила, туда не всем дорога показывалась, только отчаянным.  соседка покосилась на тётку Марью и запричитала,  Я не ходила сама, бабы сказывали, что она не всем помогает, да и путь туда закрыт.

 Видимо парню нашему открылся или надобность какая была. Спрошу его, пожалуй. Благодарствую за помощь и хлеб- соль!  поклонилась я хозяевам и вышла в холодные сени.

 Ксанка, подожди меня!  тётка Марья никогда не упустит узнать что новое.

 И мужа вашего подождём без него разговор без толку будет.  мы с ней дошли до дома на отшибе и отпустили парней.

Убивец по-прежнему сидел на лавке, даже позу не сменил. Девицу в покрове в сенях уже унесли обмоют, похоронят по человечески. А дух по избе приторно гнилостный так и плыл, никуда не ушёл.

 Спалить всю избу!  вместо приветствия рявкнул Гаврила Митрофанович,  С убивцем спалить!

 Не виноват он, скорее всего. Сейчас всё узнаем, потерпите. Он под своим же заклятием крови находится расскажет всё как есть. Правда, Никита?  я обратилась к заговорённому.