Закончилось, честно скажу, не очень мне сломали скулу, разбили нос и левый глаз, однако и я в долгу не остался, мой соперник тоже вышел из схватки помятым и с таким же «фонарем», как у меня.
Ехать в таком виде домой было опасно еще была жива мама, а она совершенно не выносила, когда что-то подобное происходило. Я побрел к дядьке в его холостяцкой хате всегда можно было привести себя в порядок и перекантоваться пару дней, позвонив предварительно отцу и предупредив, чтобы не искали.
Машка пошла со мной она видела драку из окна, но, пока одевалась и выбегала, мы уже закончили. Она с ужасом посмотрела на мое разбитое лицо:
Может, ко мне?
Нет я потрогал пальцами сломанную скулу и сморщился от боли. У тебя мать дома Пойду к Сереге.
Мари вынула из кармана кожаной куртки платок, протянула мне:
У тебя кровь
Да у меня не только снаружи кровь, я сплюнул. Ничего, нормально все
Ты с ума сошел, Денис, вздохнула она, осторожно беря меня под руку. Винт злопамятный, теперь прохода не даст.
Тебе? Пусть попробует.
Да мне-то с чего
За меня, выходит, беспокоишься? криво усмехнулся я разбитыми губами, даже не чувствуя саднящей боли внутри все задрожало от нового ощущения. Машка беспокоилась обо мне
Я просто его со школы знаю, он дурак редкий. Я-то не боюсь.
Ну, а я тем более не боюсь. Все, пойдем, мне бы хоть перекисью ссадины обработать.
Она послушно пошла рядом, и я, накрыв рукой ее узкую кисть, лежавшую на моем локте, иногда посматривал на нее сверху Мари сейчас едва доставала мне до плеча. Я видел ее ноги в черных колготках, берцы на шнуровке, джинсовую юбку, распахивавшуюся при каждом шаге. Она пошла со мной, и теперь было даже неважно, что мне наваляли так позорно
Я остался ночевать у дядьки, а к утру мне вдруг стало плохо, и он, испугавшись, позвонил отцу. Тот приехал, осмотрел меня и забрал домой.
Ничего страшного, легкое сотрясение мозга и перелом скуловой кости, объяснял он маме, а та хваталась за сердце и пила успокоительные. Из-за девчонки, небось? спросил отец, убирая аптечку, и я уклонился от прямого ответа:
Да какая разница
Да что же это за девка такая! сразу перестала хвататься за сердце мама, но отец предостерегающе произнес:
Лена, выйди, и мама подчинилась. Ты на нее не обижайся, понимаешь ведь
Я промолчал. Высказаться пришлось назавтра, потому что ко мне вдруг явилась Мари, чего я совершенно не ожидал и даже опешил, когда, открыв дверь, обнаружил на пороге ее:
Машка? я отступил назад. Входи.
Она перешагнула через порог, покачнулась на высоких каблуках ботинок, уронила с плеча ремень большой сумки приехала из института. Красный мягкий шарф соскользнул с убранных в «ракушку» волос, Мари шагнула ко мне, дотронулась холодной рукой до опухшей скулы:
Ну, как ты?
Уже хорошо, прошептал я, перехватывая ее руку и целуя ладонь.
И тут появилась мама, прислонилась плечом к косяку и драматичным голосом спросила:
И что, сынок, вот из-за нее все?
Машка вздрогнула, задрала вверх подбородок, я чуть сжал ее руку и, не поворачиваясь, попросил:
Мама, уйди, пожалуйста.
И хватило еще наглости сюда явиться, продолжала мама, не услышав предостерегающих ноток в моем голосе. Ему же все лицо изуродовали из-за тебя! За парня своего пришла заступаться, который сына моего избил?
Машка вырвала руку из моей, развернулась на каблуке и дернула входную дверь, запереть которую я еще не успел. Каблуки ее ботинок застучали по лестнице вниз, а я схватил с вешалки куртку и бросился следом, услышав, как мне в спину кричит мама:
Дурак! Ты же ей не нужен! Она тобой просто крутит!
Машку я догнал в тамбуре подъезда. Схватил за ремень сумки, остановил, дернул и прижал к себе обеими руками:
Маша, Маша, послушай не обращай внимания ну, она мать, потому так и реагирует Машка я так рад, что ты пришла
Я зря пришла, процедила Мари мне в грудь.
Нет! я слегка встряхнул ее. Нет! Ну-ка, посмотри на меня, быстро! это произнеслось каким-то внезапно властным тоном, и Мари подняла глаза. Вот так И запомни мне никто не нужен, кроме тебя.
Она пару минут смотрела мне в глаза, а потом, оттолкнув, выбежала из подъезда. Я выскочил следом, но Мари уже удалялась по дорожке из двора, поскальзываясь на каблуках и едва не падая. Я смотрел ей вслед, и у меня болело сердце казалось, что больше никогда я ее не увижу, как будто Мари убегала насовсем.
Я не стал объяснять матери, что она наделала своей ревностью, просто перестал с ней разговаривать. Мари избегала меня в институте, не появлялась на лекциях, не отвечала на звонки, и это в буквальном смысле сводило меня с ума. Мне казалось, что я ее потерял. А никого другого мне действительно было не надо.
Мне не нравились девчонки, напускавшие на лицо сложную мину и заявлявшие, что они, мол, не каждому по зубам. Такой была Сашка, подружка Мари. Она так и не оставляла попыток запрыгнуть ко мне в постель, но я старался как можно реже оказываться в поле ее зрения она мне совершенно не нравилась, даже вызывала какое-то отторжение.
С Машкой же мне хотелось всего. Уже тогда я, видимо, подхватил эту «болезнь» под названием «Мари», которой с переменным успехом «болел» все годы потом и продолжаю, кажется, до сих пор. Совершенно еще не осознавая, как называются мои чувства, я подсознательно хотел держать Мари за горло, например, или просто причинять боль не знаю, откуда это взялось. Спасибо, опять же, Олегу, который все это мне объяснил и показал. Правда, после той поездки, где я впервые почувствовал вкус власти над женским телом и кайф от причинения боли, мои сны стали еще более мучительными. В них все время была Мари и Тема.
Я сумел вернуть Мари и ввести ее в Тему безболезненно, совершенно добровольно, помог раскрыться и ахнул, поняв, куда теперь она может меня завести. Скручивая буквально в бараний рог ее тонкое гибкое тело, я испытывал такое тягучее, болезненное наслаждение, от которого потом долго оставалось своеобразное послевкусие. Этот Домспейс длился у меня пару суток после экшена, а если вдруг мы случайно перебирали адреналина, то я чувствовал себя больным и разбитым, но таким при этом счастливым
Мари принимала новые садистские практики спокойно, даже с удовольствием ну, она вообще любила боль, но на Д/с не соглашалась, делая мне лишь минимальные уступки. А я уже не хотел довольствоваться лишь поркой, мне нужно было больше я хотел ее в собственность, хотел полной власти над ее телом и над ее головой тоже. Но
Будучи сильнее характером, Мари не могла подчиниться мне. Когда я описывал свою проблему Олегу, он так и сказал вам надо разбегаться, вы друг друга поломаете. Я тогда возмутился как он мог судить, не видя Мари, не зная, какая она? А ему и не надо было знать, он был в Теме дольше, кое-что повидал и, подкрепив опыт знанием психологии, оказался совершенно прав. Если бы мы разошлись раньше, то оба остались бы целы и невредимы во всех смыслах.
Но тогда мне было страшно потерять такую нижнюю, как Мари с таким болевым порогом, с такой выносливостью, с таким визуалом, который раскрывала камера Нет, я и представить себе не мог, что она будет не со мной.
« В лес поедем сегодня.
Это говорится таким тоном, словно я обязана подпрыгнуть от счастья. Я ненавижу все эти природные ландшафты. Меня не заводит процесс под кустами, в лесу или где-то еще. Но выбора-то нет, разумеется.
Тебе будет хорошо, не переживай.
Я уже давно ни за что не переживаю смысл? Все равно он сделает так, как хочет. Да и «хорошо» с ним наверняка будет, это я тоже знаю
Жарища под тридцать с лишним, все липнет к телу июль просто кошмарный. Я в шортах и короткой майке, в босоножках на пробковой танкетке. Волосы отравляют всю жизнь, приходится их замотать и заколоть на макушке.