Мысли путались. Ее всю колотило, когда она забралась в ванну с теплой водой и закрыла глаза, прислушиваясь к тишине. Она с замиранием сердца ждала каких-то страшных звуков – взламываемой двери, разбиваемых стекол, выстрелов наконец.
Что будет теперь? Рано или поздно труп обнаружат. Вычислят, кому эта квартира принадлежит (и снова всплыло: а что, если квартира какого-то совершенно постороннего человека, а не Караваева?); затем кто-то, таксист например, позвонит в милицию и скажет, что подвозил по такому-то адресу (назовет адрес, где нашли труп) странную парочку, похожую на новобрачных. Да и улицу вспомнит, ресторан, откуда эта парочка предположительно могла выйти. Официант составит словесный портрет жениха и невесты. Но что дальше? Ресторан. В ресторане же было полно людей, которые кричали им: «Горько!» Хотя с чего бы связывать новобрачных с обнаруженным где-то в другом месте трупом?
О чем бы она ни думала, какую бы причину ни предполагала – все получалось нелогично и бессмысленно. В одном она была уверена: на кровати лежал все-таки не Караваев. Конечно, учитывая ее психическое состояние и страх перед первой брачной ночью, ей могло показаться все что угодно. Но только не другой человек. Не могла же она дойти до такого!
Мира горько усмехнулась, представив, что возвращается в эту злополучную квартиру и находит там, на кровати, Караваева – живого и здорового. Вот это будет фокус, тогда сразу станет понятно, кто сошел с ума. Неужели она на это способна? Хотя прежде ей приходилось сталкиваться с чем-то подобным. К примеру, однажды зимой она назначила встречу с подругой возле театра. Стояла и ждала ее достаточно долго, даже успела промерзнуть, и, что удивительно, она не уходила так долго потому, что всякий раз ей казалось, что она в толпе находившихся возле театра людей видит подругу. Причем при ближайшем рассмотрении оказывалось, что это вновь совершенно другая женщина, нисколько не похожая на подругу – и шубка не ее, и фигура, и осанка, и как Мира вообще могла принять ее за свою подругу? Другими словами, она видела то, что хотела, точнее, ту женщину, которую хотела увидеть. В случае же с Караваевым она, напротив, не хотела увидеть в нем мужчину, с которым ей предстояло провести ночь, вступить в близость, а потому вместо красавца-мужа, натурального блондина с матовой розовой кожей, она увидела мертвого брюнета с орлиным носом. Да возможно ли вообще такое?
При мыслях об этом пережитом ужасе с трупом ей стало так жаль себя, что она разрыдалась. Вспомнила своего бывшего мужа, его измену и подумала, что на этой отравленной мертвецом ноте она и закончит поиски своего женского счастья. С Караваевым разведется. Непременно! Да и вообще, надо заставить себя забыть его. Просто поработать над собой, заняться самовнушением. Развод! Она поручит все это адвокату. Пусть он сам ходит по судам. Хотя какой может быть суд, если у них нет детей? Их могут развести прямо в загсе.
Она разрыдалась с новой силой. Разве могла она еще сегодня утром, собираясь к парикмахеру и наряжаясь перед зеркалом в роскошное белое платье, предположить, что пройдет всего несколько часов, и она будет думать о разводе?
Она вышла из ванной, закуталась в халат и легла. Лежала и думала о том, что может сейчас происходить в квартире Караваева. Обнаружил ли кто-нибудь там труп? Позвонил ли в милицию? И главное – кому принадлежит этот труп? Кого убили и за что?
Можно было, конечно, одеться и поехать туда, хотя бы издали понаблюдать за домом – прибыли ли на место преступления милицейские машины, люди в форме, собралась ли толпа любопытных? Но после горячей ванны и пережитого потрясения у нее было одно желание – лежать и не двигаться. Будь что будет. В любом случае она ни при чем. Она никого не убивала и человека этого, брюнета с орлиным носом, никогда не видела. Следовательно, ей нечего бояться. Размышляя таким образом, она вдруг поняла, отчего расстроилась больше всего – не от самого факта обнаружения трупа и страха быть втянутой в криминальную историю, а из-за того обстоятельства, что именно ее, Миру Губину, обманул мужчина, женился лишь ради того, чтобы подставить ее. И все это вместо обещанных любви и счастья.
Мира зарылась с головой в одеяло, и ее рыдание перешло в тяжелый, надрывный стон.
8
– Э-эй, ты живой? Ну же, поднимайся. Я чувствую, что ты уже не спишь, ворочаешься. Открывай глаза, слышишь меня? Нечего притворяться.
Он почувствовал, что кто-то трогает его за плечо. Затем чья-то рука провела по его лицу, по щеке, задержалась на лбу.