Понимаю! Но я-то что сделаю?!
Внуков сделай!
Прямо тут?!
Можешь в своей комнате! Мы там, правда, холодильник старый поставили и сервант, места мало, но ничего. Мы раньше и в более неудобной обстановке, так сказать Тебя вообще в тракторе, зимой
Пап!
Ладно, молчу.
Нет, пап, не в этом году.
А отец снова махнул рукой. Тогда хотя бы помоги с этим вот, показал он на Андрюшу.
А что с ним? Сломался?
Глючит. Я его пару раз на рыбалку сводил. Сказал, что люблю очень это дело. Он запомнил. Теперь каждое утро меня будит ни свет ни заря и спиннинг в руку сует со словами: «Червей я уже накопал».
Так это же здорово!
Это было здорово первые три недели! А сейчас я ненавижу рыбалку! Я даже спиннинги все свои сломал и сети порвал, лишь бы он отстал! Так этот умник посмотрел на Ютубе, как удочки из ивовых веток и орешника делать. Все! Он всегда готов, и червей у него полный карман!
А до заводских настроек его не сбросить?
Можно! Для этого ты мне тут и нужен!
Я?
Он до заводских только ремнем сбрасывается.
Надо же, все как в жизни.
На, протянул отец ремень.
Почему я?
Твой же сын.
Так ведь
Ничего не хочу слышать! Или сбрасывай, или иди в свою комнату и другого мне делай.
Ладно!
Дима взял ремень и громко, по-отцовски, приказал Андрюше, замахнувшись на него:
Снимай штаны! Будем тебя перезагружать.
Стой! остановил его отец.
Чего?
Ничего. Думал, я тебе внука позволю пороть?! Я надеялся, сдашься, а ты ремнем
Да ты сам меня так воспитывал.
То другое время было. А теперь я дед. Не позволю!
Болгария, я еду!
Жена сразу почувствовала, что что-то не так, когда Петр в воскресенье утром спросил, есть ли в доме утюг.
А тебе зачем? посмотрела она на него с подозрительным прищуром и прикрыла утюг собой на всякий случай.
Яичницу пожарить хочу! съязвил Петр. Что за дурацкие вопросы? Хочу погладить рубашку!
А вот и второй звоночек.
Какую такую рубашку? У тебя сроду рубашек не было. Всю жизнь в своих майках стремных ходил. Ты куда намылился? сверлила она его взглядом.
Отдыхать. Со мной поедешь? Два раза не предлагаю, заявил он во весь голос, словно бросая вызов и не прекращая при этом поиски утюга.
Отдыхать?! А не рано ли тебе на отдых? Ты мне карниз новый повесил? А ручку в туалете затянул?
К черту! махнул он рукой. И карниз, и ручку, и Жучку Рифма легла сама собой.
Та-а-ак, бунтуем, значит. Хорошо-о-о. Ну и куда ты отдыхать собрался? Опять к своему дружку Толику? Будете весь день пить его вонючий самогон и жаловаться друг другу на жизнь?
К черту! повторил Петр и заглянул под кровать в поисках утюга, но нашел лишь давно потерянную тапку. Я на море поеду! Ты со мной?! взглянул он на жену так серьезно, что она икнула.
Ха! Смешно! Какое тебе море!
Черное! гаркнул он. Болгарское! Золотые Пески! Меня мой друг армейский пригласил, он там живет уже пятнадцать лет!
Друг? Армейский? Ты в армии служил, наверное, еще при Екатерине Второй, какие друзья? Над тобой кто-то пошутил, а ты и не понял, бедненький!
Нет! Я, может, и одной ногой на пенсии, но с головой у меня все в порядке. Я Димку сразу узнал. Он мне в «Одноклассниках» написал.
Ты сдурел? Супруга уже начинала реально нервничать, видя его настрой. Нам водонагреватель нужно менять!
В тазике воду погреешь. Я устал! Слышишь? Устал!
Петр не врал. После возвращения из армии он только и делал, что работал. Сначала двоих детей выкормил до возраста подростков, а потом их забрала бывшая жена, когда ушла от него. Затем встретил жену нынешнюю, тоже с двумя потенциальными людьми, у которых, правда, еще козявки в носу блестели. Сорок лет жил в строительном вагончике, возводил заводы по всей стране, накопил на земельный участок и деревянный сруб. В свободное от стройки чужих домов время Петр строил дом собственный. На оставшиеся деньги жена покупала себе и детям все необходимое и «обходимое», а он и не жаловался: «Надо, так надо».
Жена детей любила больше, чем его, за них готова была порвать. В основном, правда, рвался Петин кошелек. Сама она не работала. Занималась воспитанием детей и наведением порядка в доме.
Потом дети выросли, отучились платно в институте, захотели свое жилье. Петя накопил им на первые взносы по ипотеке, сделал ремонты в квартирах, выкупал на свадьбах торты, которые сам же заказывал и оплачивал вместе с рестораном, кортежем и тамадой.
За все это время они лишь однажды выехали с женой в Геленджик и то только потому, что у него там был небольшой объект, а она увязалась за ним. Петр наслаждался морем ночью, после работы, а жена отдохнула тогда на всю жизнь. Ей почему-то больше нравилось дома сидеть или в лес ходить за грибами. Да и дети дома ближе, а моря это так, несерьезная трата денег.
Ты никуда не поедешь! проскрежетала она сквозь стиснутые зубы.
Поеду!
У тебя загранпаспорта нет!
Как же нет? Вот! достал он паспорт из штанов. Забыла, что я десять лет назад в Литву ездил на месяц, в командировку? Три недели до истечения срока осталось.
Да ты хоть представляешь, во сколько нам обойдется твое загорелое пузо?!
А мне плевать! Я заслужил!
Я тебя не пущу!
Разрешения мне не нужно!
Он плюнул на поиски утюга и пошел упаковывать в чемодан неглаженые вещи, а сам облачился в новенькую мятую рубашку.
Я тебе денег не дам! продолжала угрожать жена, вбежав за ним в комнату.
В каком смысле? Это мои деньги! Я их заработал! Он смотрел на нее бешеными глазами, но она была непреклонна.
Эти деньги нужны на водонагреватель и Андрюшеньке на ремонт машины.
Андрюшеньке твоему тридцать лет! Он не может сам оплатить ремонт?
У него сложности! Ты же знаешь, что они еще кредит за Турцию не отдали!
Бедненькие! Петр театрально схватился за остатки волос на голове.
Денег не получишь, прошипела жена и ушла на кухню.
И не нужно! Я все равно поеду, пусть даже придется милостыню просить.
Петр позвонил на работу, попросил дать дополнительный аванс, но ему отказали: он уже получил отпускные, которые в этот момент наверняка перечислялись Андрюшеньке на карту. Толик денег тоже одолжить не смог азартный товарищ все проиграл соседу в нарды.
Петр нервно нажимал на резиновые кнопки старенького телефона, разыскивая то самое заветное предложение о кредите, которое ему обещали при предъявлении паспорта.
«Приходите! Дадим вам кредит за пятнадцать минут!» сказала в динамике голосом терминатора менеджер Марина.
В офисе банка два других «терминатора», Ольга и Екатерина, развели Петра на страховку жизни и оформили ему переход в негосударственный пенсионный фонд, но кредит не дали.
Дома он не появлялся целые сутки. Искал деньги, но находил лишь сплошные отказы. Петр не собирался сдаваться. Всю свою жизнь он отдал на то, чтобы другие были сыты и довольны, разве не заслужил он одной вшивой поездки?
Жена нашла его на следующий день сидящим в подземном переходе угрюмого, обиженного на весь мир, со скрещенными на груди руками и с перевернутой у ног шапкой, в которой блестело две десятки. Рядом стояла картонка. Карандашом на ней было нацарапано: «Подайте на отпуск в Болгарии». А снизу постскриптум: «Страхование жизни не предлагать».
Ну как? На билет в одну сторону, вижу, уже насобирал, смотрела на него сверху вниз жена, ехидно улыбаясь.
Отстань. Надо будет, я пешком пойду, отвел он взгляд.
Не успеешь. Загранпаспорт закончится.
Значит, без него буду границу пересекать.
Вставай давай, пошли домой. Я написала твоему Диме. Его взломали, оказывается, уже давно. Там какой-то мошенник сидит. Я когда сказала, что ты скоро прилетишь, сразу денег попросил на карту, якобы отдаст при встрече.
Петр молчал. Он незаметно вытер скупую слезу и начал подниматься с холодной плитки перехода.
Ладно уж. Не кисни. Я нам билеты в Абхазию купила. У меня все равно загранпаспорта нет. Хотя бы так отдохнем, улыбнулась она ему наконец по-доброму, как раньше, когда они еще говорили вечерами о любви и спали под одним одеялом.