Он сейчас трахает ту официантку в Сочи, и поверь, ему глубоко по херу, куда ты на него будешь подавать.
Ты откуда знаешь?
Евгения Генриховна, есть такое явление в современном обществе, называется «социальные сети», тебе знакомо?
Мне не до этого.
Женя, ты меня слышишь вообще? Тома повышает голос, приподнимается, щелкает перед моим лицом пальцами.
Яркая брюнетка с миндалевидным глазами Шамаханской царицы, Тамара Беридзе, моя школьная подруга и самый близкий человек. Ее никак нельзя назвать женщиной, а вот я глупая баба, которая пахала, тащила на себе все, закрывая глаза на измены мужа. Пока в октябре просто не застукала его в койке с девицей, причем он даже не оправдывался.
Забудь уже его, выкинь из памяти и жизни, захлопни дверь этого несчастного ресторана, где ты потратила лучшие годы своей жизни, и начни ее заново
Томка умеет убеждать она психолог.
Женечка, милая моя девочка.
Да какая я девочка?
Ты не любишь себя, поэтому об тебя все вытирают ноги. Теперь подружка говорит вкрадчиво, гладит по руке, заглядывает в глаза. Сколько лет я тебе твержу: подумай о себе; со сколькими мужиками познакомила, отрывая их от своего сердца. Но ты, как курица-наседка, сидишь в этом «Ля Миноре», пытаясь возродить из пепла то, чего уже давно нет.
Я не курица.
Нет, конечно нет, ты прекрасная, красивая, голубоглазая натуральная блондинка, снежная королева в этом царстве замороженных полуфабрикатов.
Тамара, прекрати свои сравнения, не до них.
Я не знаю чего-то еще?
Поправляю волосы, снова смотрю в окно, снег все идет, совсем скоро Новый год, даже не знаю, что он принесет.
Он был здесь.
Кто?
Тот, мой ноябрьский деревенский роман.
Электрик с отличной эрекцией?
На Тамаркину шутку оборачиваются, она разводит руками, отпивает вина.
Да.
Чего хотел? Надеюсь, ты не оставила ему специально адрес и телефон? Нам электрики не нужны, ты теперь девушка свободная, нужно повышать планку, один бездельник у тебя уже был двадцать лет.
Он олигарх.
Кличка, что ли, такая?
Нет, он настоящий олигарх, Владимир Дымов.
Достаю из фартука вырванный листок из какого-то бизнес-журнала, на нем фото мужчины в дорогом костюме, идеально сидящем на широких плечах. Темные с сединой волосы, стильная борода, внимательный взгляд, тонкая оправа очков, он серьезен и собран.
Подруга рассматривает помятый листок, быстро пробегается по тексту, там ничего особенного, статья о слиянии двух компаний, банкете и планах на будущее.
Шутишь?
Я так похожа на шутницу?
То есть ты хочешь сказать, что Владимир Дымов и твой сексуальный электрик, о котором ты мне рассказывала и лила слезы после стопки коньяка, один и тот же человек?
Ничего я не лила, и не надо было тебе ничего рассказывать.
Сейчас не об этом.
Да, это он, пришел сегодня с девицей, ну, из тех, у которых загар никогда не сходит, и они ведут себя так, словно вылезли не из того же места, откуда все, а из золотой вагины богини. Пришел, мол, я купил у вас ресторан, будьте добры, освободите до Нового года.
А ты что?
Стою, обтекаю дерьмом, молчу. Что я могу? Денег никто не дает, все давно перезаложено, а Слава сказал, что моя доля это его доля, так как он оставил мне квартиру, но при этом продал теткин дом. Твою же мать, как же я устала от всего.
Что он еще говорил?
Слава?
Да гори твой Слава в аду. Дымов что говорил?
Предлагал подарить мой ресторан своей маромойке малолетней, а она здесь откроет магазин трусов.
Он что, не узнал тебя?
Не знаю. Но мне кажется, ему было стыдно, что вот я такая в фартуке официанта, а он весь лощеный, богатый, довольный собой. Противно было.
Женька, это шанс, нужно встретиться с ним, напомнить о былом, о проведенных страстных ночах, слово за слово.
Совсем ненормальная? У меня есть гордость и самолюбие. Но, блин, как все было складно и логично, как он хорошо играл и притворялся. Хватаюсь за голову, смотрю в одну точку. Я ведь верила ему, да скажи он тогда, что богат, да мне было бы все равно.
Жень, а ты вообще новости смотришь?
Нет, у меня нет телевизора, Слава забрал.
На него было два покушения. Тома стучит острым ноготком по снимку из журнала. Новости гремели на всю страну: конец октября, все решили, что вернулись лихие девяностые, средь белого дня снайпер, гильзы по асфальту, все залито кровищей.
Сейчас он вполне живой и тогда в деревне был тоже.
Да, дела, конечно, странные.
Не думала, что будет так больно снова встретить его, а ведь я ждала, он не просил номер телефона. Я, как девочка-подросток, сама написала на бумажке и положила в карман его куртки, когда уезжал.
Я взрослая женщина, у меня куча проблем, жизнь рухнула, муж ушел, любимое дело продали, понятно, что это все не конец света и в моем возрасте жизнь только начинается.
Жизнь.
А вот это пугает больше всего.
И еще знаешь что Кажется, я беременна.
От кого?
От олигарха или электрика, не знаю уже.
Глава 1. Дымов. Октябрь
Володя, я тебе говорю, место там шикарное, почти центр города, проходимость хорошая. Если из того, что есть, сделать конфетку, отбоя не будет.
Я не ресторатор, да и купил уже один в сентябре, кстати, тоже тебя послушал. Теперь вот не знаю, что с ним и делать, надо кому-то поручить, чтобы занялся, а времени нет.
Так купи второй, и будет филиал, я все шикарно придумал, ну не захочешь ресторан сделай офис. Твоя строительная компания разрастается, людям нужно куда-то нести денежки, чтобы купить квартиры.
Ефим Петрович, развалившись в кресле, пьет кофе из маленькой чашечки, оттопырив мизинец с небольшой печаткой на толстом пальце. Выглядит комично, но ему идут такие понты, Шустов мнит себя аристократом в четвертом поколении. Всем рассказывает, как его прабабка имела интимную связь с каким-то князем.
Невысокий, полный, лысый, всегда в безупречно сидящих на его неказистой фигуре немыслимых костюмах. Сегодня на нем замшевый пиджак кирпичного цвета, черные брюки, болотного цвета рубашка с оранжевым платком на груди.
Дымов, я тебя когда-нибудь подводил? Тебе первому все самое лучшее в нашем городе и за его пределами. Кстати, как там Дарья, когда пополнение? Обещаю сделать королевский подарок.
Тебе, Фима, её муж ноги переломает за подарки, лучше не теряться, а то потом с гипсом ходить будешь.
Смотрю в окно: такая хорошая осень, сухо, солнечно, небо синее, а на душе скверно.
Так что, Владимир Сергеевич, купишь ресторан?
Принеси бумаги, мои ребята почитают, что там да как.
А что по нашему делу?
Фима, ты опять за старое? Зачем тебе тот завод? Окраина области, глушь, все почти разворовано, работать некому. Ты антиквариатом занимаешься, не лезь из красоты в дерьмо. А там реально дерьмо это молокозавод и ферма. Или ты решил сменить направление и податься в глушь?
Шустов ерзает в кресле, его маленькие, глубоко посаженные глазки сверлят меня насквозь. Странный он, знакомы лет пятнадцать, и все у человека какие-то причуды.
Знаю я, зачем ему это все нужно. Можно выиграть неплохой госзаказ, получить областные субсидии, пустить пыль в глаза о возрождении старого производства и увеличении рабочих мест. Но Фима ничего этого делать не будет, оформит все на левые лица, а деньги уплывут в его карман. Если, конечно, он задумал это, в чем я сомневаюсь.
Значит, не продашь?
Нет, Ефим Петрович, но был рад тебя видеть.
Шустов поджал полные губы, поставил чашку на столик, как-то странно посмотрел на меня, но тут же улыбнулся.
Владимир Сергеевич, к вам Максим Анатольевич, говорит, дело важное, звать?
В кабинет зашла секретарь, Фима стал внимательно рассматривать девушку.
Да, Олечка, зови. Фима, если у тебя все, то извини, дела.
Слушай, а ты ее трахаешь?
Кого?
Олечку. Фима кивает в сторону двери.
Нет, Олечка очень ценный работник, я ей хорошо плачу, она хорошо работает.
Никогда не имел привычки заводить романы на работе, да никто и не пытается флиртовать с боссом, потому что он очень строгий и суровый.