Обида захлестнула еще сильнее.
Вот же тварь какая, ну чтобы тебе поперек задницы встал сноуборд.
Глава 5. Дымов
Макс, чем порадуешь?
Савельев морщится, крутит в пальцах зажигалку, нервно стучит ногой:
Вот не поверишь голяк. Ничего. Не одной зацепки, хоть тресни.
Так ты и треснешь, если не нароешь информацию и не найдешь того, кто меня заказал. Это уже даже мне не смешно, когда, можно сказать, в час пик в центре нашего города мою машину подрезают, а потом еще обстреливают, и это на камерах, на глазах десятка прохожих.
Встал, прошелся по палате, за окном идет снег. Только конец октября и уже снег, что будет дальше неизвестно.
Вообще, зачем я здесь? Со мной все хорошо. Как Гена? Вот единственный герой в этой истории.
Гена в тяжелом состоянии. Все такие герои кончают плохо, мог и не вылезать, исполнителя и так бы спугнули сирены, а он ушел, еще и раненный. Слушай, а тут можно курить?
Это частная клиника, тебе можно, кури, нервный ты мой начальник службы никчемной безопасности.
Да, Макс нервничает, я, конечно, тоже малость струхнул, как увидел Гену, залитого кровью, человека с банданой на лице и ствол, направленный на водителя, а затем на меня.
Кто скажет, что это все ерунда, да не поверю в его храбрость. Это только в кино крутые мужики ничего не боятся и лезут под пули, а в жизни эти несколько секунд показались часом.
Володя, у меня есть план, но он тебе не понравится.
Зачем тогда нужен этот план? Ты должен искать хотя бы исполнителя, я что, мало всем плачу?
Ребята работают, проверяют больницы, частные клиники, полиция подключена, это в их интересах, вот с прессой дела не очень, тем лишь дай повод, начнут трубить на всю страну.
Макс, приоткрыв окно, глубоко затянулся, выпустил дым, да так вкусно это сделал, что захотелось самому курить, хоть бросил лет пятнадцать назад.
А ну, дай мне, никаких нервов не хватит.
Отобрал у него сигарету, никотин обжег горло, проник в легкие, через пару секунд проникая в кровь, даже с непривычки повело в сторону.
Савельев не стал спорить, прикурил новую сигарету:
План у меня.
Ну, давай уже выкладывай, раз других идей нет.
Спрятаться тебе надо.
Это как?
На две-три недели, пока все немного не уляжется и дадут спокойно работать.
И куда это меня, большого дяденьку, ты решил спрятать? Вьетнам? Пакистан? Америка?
Нет, выезжать нельзя.
Слушай, у меня в доме шикарный винный погреб. Может, я там палатку поставлю? Вообще-то, у Маши скоро свадьба, у меня контракт с австрийцами, Даша должна родить.
Значит, свадьбу ради любимого папки перенесут, контракт заключат Вершинин и этот Машин жених, он вроде парень толковый, сам говорил.
А Дашу попросить подождать рожать?
Не смешно. Вот тут никак, да ты там и не нужен, без тебя справятся точно.
Никто и не смеется, я уже рыдать готов над твоими идеями.
А то я был неправ? Устал проверять всех твоих девок. Господи, где ты только их находишь?
Они сами находятся.
План такой: господин Дымов якобы остается в больнице в тяжелом состоянии, с ранением, под охраной. Эту роль возьмет на себя Гена, а ты отсидишься в небольшой деревушке на краю области. Будет время подумать, подышать свежим воздухом, считай, что у тебя отпуск не на курорте с красотками, а такой экотуризм. Но не высовываться, внимание не привлекать, хотя там домов тридцать, не больше, и все пенсионеры. Короче, не сверкать айфоном и дорогими часами и, конечно, никому не говорить, кто ты на самом деле.
А они там совсем безграмотные, телевизор не смотрят и не узнают?
Если ты лицом светить не станешь и лишний раз высовываться, то никто и не узнает. В глубинке люди простые и, скажу мягко, небогатые. Они люто ненавидят всех буржуев и богачей. Так что лицо береги точно.
Смотрю на Савельева и удивляюсь, как складно он все придумал.
И ты решил, что я подпишусь на этот экотуризм, спрячу голову в снег, зароюсь в глуши, когда дел по горло? У меня киргизы хотят увести из-под носа классный комбинат, мои юристы бьются за него второй месяц.
Ты жить хочешь или комбинат у киргизов перехватить? Ты внуков своих хочешь растить? Я не понимаю, что ты за упертый такой баран! Хочешь пулю словить? Так давай пошли, выйдем и погуляем, может, сейчас как раз тебя там ждут.
Макс повышает голос, смотрим друг на друга с вызовом. В чем-то он и прав, умирать совсем не хочется. Дочки выросли, у них уже своя жизнь, только у меня как-то бездумно все в этом плане, не нужен никто, а вот жить после таких покушений все равно хочется.
Делаю последнюю затяжку, выбрасываю сигарету в окно, снег все идет, покрывая дороги белой пеленой, в деревне, должно быть, вообще красота.
Допустим, я соглашусь на эту авантюру, но говорить девочкам, что я лежу в тяжелом состоянии, нельзя. Маша двери здесь вынесет, а Дашке вообще расстраиваться нельзя, наверняка уже новости смотрели.
Их я уже предупредил, чтобы не приезжали сюда и не давали никаких комментариев журналистам.
Какой ты шустрый, я смотрю, ты бы так киллера моего искал.
Макс сам выбросил сигарету, в глазах появился блеск, вот так и хочет меня упрятать куда-нибудь, чтобы развязались руки. Чувствую, как его тянет повоевать.
Я две недели назад домик один приобрел по небольшой цене как в воду глядел, что нужна будет любимому шефу база отдыха. Вот туда и поедешь, как стемнеет. Ребята найдут неприметную машинку, я принесу одежду и все сопутствующие принадлежности.
Ты странный человек, Савельев, ты бы видел себя в зеркало сейчас, чистый маньяк.
Не думал, что ты так быстро согласишься. Был готов уламывать долго, как барышню.
Далеко эта база отдыха для олигархов?
Да нет, какие-то четыреста километров на север. Улыбается во весь рот, достает еще одну сигарету, прикусывает ее губами. И учти, об этом никто не будет знать, кроме проверенных людей.
А мне так прямо и хочется треснуть по его довольной морде.
И долго там загорать?
А это уже как получится.
Ты мне смотри, не получится уволю с позором.
Глава 6. Евгения
Все эти дни, как могла, успокаивала себя. Я взрослая, культурная женщина, воспитанная в интеллигентной семье. Но как же порой хочется ругаться матом и проклинать Славу за его мерзкий поступок. А еще ругать саму себя за то, что была глупа и наивна.
Мне надо уехать на день, максимум два.
Это далеко ты собралась, подруга?
Тома сидит в кресле, опустив ноги на пуфик, обитый шелком, кстати, восемнадцатый век. Как Слава его еще не упер? Надо, как вернусь, сменить замки. Тамара красиво отпивает кофе из маленькой фарфоровой чашки, она вообще все всегда делает красиво: есть, ругается, говорит пошлости.
Рядом тут, в области, там дом теткин. Не представляешь, случайно нашла документы на теткин дом, а я о нем уже и забыла.
Прошло три недели, как Слава собрал часть своих вещей, сноуборд, ноутбук, купленные я так понимаю на вырученные деньги с продажи ценных вещей из моей квартиры. Хлопнув дверью, ушел в свое светлое будущее. Не могу простить и принять все это. Так не делают, так не поступают люди с людьми, это так низко и подло.
А как же ресторан? На кого ты оставишь дело всей твоей жизни?
Вот, Тома, совсем не смешно, Федор присмотрит, за сутки ничего с ним не случится.
Федор это такой маленький, лысый? Твой управляющий?
Да.
Ну, он забавный, налицо десяток детских комплексов. Он ведь не женат?
Вроде нет.
И живет с мамой.
Наверно.
Он в тебя влюблен.
С чего ты взяла?
А сама не замечаешь? Господи, Евгения Генриховна, как вообще ты живешь? Словно мотылек в стеклянной банке. Мужик по ней сохнет который год, а она не видит. У тебя трусики там, нижнее белье не пропадало?
А это зачем? Смотрю на подругу: так, включила психолога, я у нее любимой подопытный кролик, да и прекрасно понимаю, к чему она клонит, не такая я бестолковая.
Ну, фетиш такой, онанирует там дома у себя в твои кружевные трусишки, наверное, еще и фото в портмоне носит.