Невинная овечка для волка - Катя Лоренц

Катя Лоренц

Невинная овечка для волка

Глава 1

Девушка в деловом костюме стального цвета уверенной походкой идет в мою сторону. Я хватаюсь за швабру, изображая трудолюбивую уборщицу.

 Что ты тут делаешь?  в ужасе спрашивает она.

 Убираюсь,  поправляю косынку на голове.

 Тебе нельзя здесь находится,  смотрит на часы.  Сейчас Вознесенский придет. На его этаже уже должны убраться и не могут находиться посторонние люди.

Вознесенский. Он то мне и нужен. На самом деле я никакая не уборщица. А перспективный молодой журналист. И мне кровь из носу нужно написать статью о нем. Я чувствую сенсацию.

Виктор Вознесенский успешный бизнесмен. Его фирма берет оборон заказы. Все бояться его. Слышали его имя в самых крупных сделках, но никто не видел его в живую. Лишь одними легендами земля полниться.

Что в головном офисе, куда я проникла стащив у уборщицы пропуск, есть отдельный лифт для Виктора и приближенных к нему лиц.

Что ходит он в черных очках и перчатках. Журналисты строят догадки об уродстве и поэтому он не посещает встречи и вечеринки. Свободное время проводит на острове в поместье Дольфиндорф.

 А правда что Виктор носит перчатки и никогда их не снимает?  включаю режим «журналист».

 Правда. Я сама его никогда не видела. И нам нельзя находиться на этаже.

 Говорят его конкуренты облили кислотой? Поэтому он прячет руки и глаза? Зрачки, болтают, белые. Он не видит ничего?

 Врут.

 Вы же сами его никогда не видели.

 Почему тебя это так интересует?  она пристально смотрит на меня.  И кто ты вообще?

 Уборщица,  она прикладывает пропуск к сенсорной панели лифта для персонала.

 Я знаю всех уборщиц. Лично отбирала и проводила инструктаж, что до девяти утра уборка должна быть закончена.

 Я не знала. Я новенькая.

Соседний лифт набирает скорость. Приближается кабина.

 Босс едет!  в панике говорит она, заталкивая меня внутрь.  Мы не должны здесь находиться.

Сейчас двери моего лифта закроются и я так даже не увижу его. Не будет колонки на первой странице популярной газеты о богатых и знаменитых, ни статьи на первой странице мужского журнала. Нет. Я не могу это допустить! Прорваться сюда, минуя охрану, было невероятно тяжело и такого шанса больше не представится.

 Я тележку с моющими забыла!  говорю победно и срываюсь с места, бегу к ней.

 Куда ты, полоумная! Нас же уволят!  очень интересно. Кто же этот тиран, что увольняет уборщиц, только потому что попались ему на пути.

Лифт возвещает о своем прибытии. Девушка в деловом костюме ахает и закрывает рот.

 Поздно!  сказано с той же интонацией, что и фраза «мы все умрем».

Из лифта выходят мужчины в дорогих костюмах. Я ищу взглядом мужчину в черных очках и перчатках. И вижу.

Тяжелый подбородок, дорогое итальянское пальто. Он поправляет часы в стальной оправе руками в черных перчатках. Часы не усыпаны бриллиантами, но стоят не один десяток миллионов. Знаю, делала статью о них на прошлой неделе. Смотрит на меня. Тонкая верхняя губа приподнимается, как в волчьем оскале.

 Герман, почему на моем этаже люди?  с пренебрежением говорит он.

 Их не должно здесь быть.

 Уволить.

Мужчины равняются со мной.

 Виктор,  хватаю его за рукав.  Вы меня не сможете уволить,  он поворачивает голову. Чувствую его пробирающий до острых колик взгляд сквозь непроницаемое черное стекло.

 Я не работаю здесь. Мне нужно с вами поговорить,  он стряхивает меня с себя.

 В сторону,  тот, кого называют Герман рукой отодвигает, прижимает к стене, позволяя Виктору Вознесенскому как ледоколу продолжать рассекать пространство, сметая всех на своем пути.

Я под впечатлением. У меня мурашки со слона от этого мужика.

Я добьюсь, чтобы он меня принял. Получу эксклюзивное интервью, о котором мечтают все именитые коллеги.

 Герман «эту»,  кивает в мою сторону,  ко мне через пять минут.

Дверь кабинета закрывается. Я торжествую.

 Кто ты, мерзавка?  Герман хватает меня за шею и больно впечатывает в стену.  Как ты посмела тронуть, господина Вознесенского?  господина. Ну надо же!

 Да пустите меня!  пытаюсь убрать руки громилы с шеи. Дышать уже нечем.  Я журналистка!  гордо вскидываю подбородок.  И если останутся синяки, завтра же ваше лицо будет мелькать на всех таблоидах. Гарантирую.

 Ты смеешь мне угрожать?  опешил.

 Ваш босс приказал вести меня к нему. Выполняйте!  мне удается оттолкнуть его. Поправляю съехавший набок халат уборщицы и иду к кабинету.

Глава 2

Герман, хмыкнув, заходит в кабинет и через пять минут возвращается.

 Прошу, Евгения,  приглашающим жестом пропускает меня вперед.

Знает мое имя. Когда успел?

Расчесывая белокурые волосы, шагаю внутрь, засовываю косынку поглубже в карман.

У панорамного окна спиной ко мне стоит Виктор, скрестив руки за спиной. Изучаю широкую массивную спину и плечи, узкую талию.

Вот ты какой Виктор Вознесенский. Думала он выглядит как брюзжащий толстый старичок, а он даже очень ничего. Такой подтянутой формы без упорных тренировок не долбиться. Что уже вызывает уважение.

И почему я ни разу не видела его на светском вечере. Как бы это упростило мне задачу.

 Присаживайтесь Евгения,  он поворачивается ко мне, мнет руки. Кожаные перчатки приятно похрустывают. Расстегнув пуговицы пиджака, занимает кресло напротив меня.  Рассказывайте, чему обязан таким интересом к своей персоне? Как я знаю, вы проникли сюда не для кражи наших разработок.  он заглядывает в папку.  Журналистка. Учитесь на третьем курсе, стажируетесь в известном мужском журнале, ведете деловую колонку в другом. Все правильно?  поражаюсь скорости, с которой ему предоставили информацию обо мне. Завидую. Мне бы так.  Впечатляющие успехи для студентки. Папочка генерал поспособствовал?

 Как вы много знаете обо мне. А я о вас ничего. Исправим ситуацию?  достаю телефон, и включаю диктофон.

 Так что вы хотите?

 Интервью. О тайне вашего успеха. Как вам удается заключать такого рода сделки, не присутствую даже на них? Как удалось подмять под себя Глобал ин Корпорейтед?

 Пришлось встретиться лично.

 К чему этот маскарад? Очки, перчатки? Что с вами не так?  он наклоняется вперёд. Невольно вжимаясь в сиденье кресла. Какая от него мощная энергетика. Мне по долгу службы приходилось встречаться с сильными мира сегодня, но они и рядом не стояли с Виктором.

 Нет. Что не так с вами? Как вы посмели проникнуть сюда? Задавать мне дурацкие вопросы. Я не общаюсь с прессой. Все что вас интересует, можете узнать у пресс-секретаря компании.

 Первое. Проникла потому что охрана ваша никудышная.

 Согласен. Заменю.

 Стащить пропуск у уборщицы ничего не стоило.

 Она уже уволена. Можете принять от нее благодарность, что ее трое детей останутся без куска хлеба,  сглатываю. Я не хотела, чтобы кто-то пострадал из-за моей авантюры.

 Вы не можете так поступить! Я завтра же напишу статью о вашей тирании. Позвольте снимочек,  переключаю телефон на камеру и делаю снимок, отправляю его в облако. Виктор вырывает телефон и сжимает в руках. Мой дорогой гаджет, подаренный папой на день рождения, трещит и превращается в груду осколков. Я открыв рот от шока, смотрю на него.

Он что киборг что ли? Сколько ж в его руках силы, что так просто сломал титановый корпус?

 Статью? Это вряд ли. Ведь теперь вы не работаете в журнале. Как и не учитесь в институте. Вы в черных списках во всех медийных изданиях, как и в желтой прессе.

 Вы блефуете. Как?

 Дело одного звонка. Скажите спасибо, что не закрыл вас в тюрьму и не обвинил в шпионаже.

 Отдайте,  подъезжаю на кресле к нему и заваливаюсь вперед, пытаясь забрать телефон. Касаюсь волосами его лица, он шумно втягивает воздух. Мне кажется или его глаза горят красным светом как у терминатора. Я это даже сквозь темное стекло вижу.

По телу бегут мурашки, а внутри нарастает тревога, сравни панической атаки. Именно такое я чувствую при встрече со стаей собак.