Романтик. Детектор лжи - Анатолий Агарков

Анатолий Агарков

Романтик. Детектор лжи

Любовь и смерть, добро и зло

Что свято, что грешно, познать нам суждено

А выбрать лишь одно дано

(В. Цыганова)

1

Всяк по-своему выживает кто торгует, кто ворует. Кому-то не повезло.

У меня работы нет, машина есть, вот и подался в бомбилы по остановкам собираю пассажиров от Южноуральска до самой Увелки и обратно. Из конца в конец одиннадцать километров доплюнуть можно, а двадцатку отдай (с четверых восемьдесят). Такси по вызову стольник берёт, но там звонка ждать приходится, да ещё очередь. А тут всегда работа есть туда-сюда проедешь, пассажиров на остановках поменяешь, глядишь, полтораста привезешь. За день в десять раз больше, а то и в двадцать это как работать. Короче, жить можно.

Но есть и минусы.

Во-первых, это козлы-гаишники. Я себя с ними не больно-то авантажно веду ибо торчащий гвоздь бьют по шляпке. Ну, остановили, ну, киваю: мол, виноват, начальник, не суди строго. А спорить начнёшь, он сразу прицепится:

 Лицензия есть? Нет? Смотри у меня на крупный штраф нарываешься.

Вот он, добрый какой! Закон вышел, а не штрафует жалеет наше мартышкино племя. А будет команда, сразу обует такой он блюститель непонятно чего.

А что лицензия? Она копеечная да за собой тянет штук тридцать ежеквартальных налогов попробуй-ка заработать. Только давно известно: там, где закон несправедлив или неразумен, люди всегда находят способы его обойти.

 Да я понимаю, господин офицер,  кривишься жалобно, а надо бы по имени-отчеству: полицаев-то много, а Иван, скажем, Фёдорыч один. Ему приятно, что его знают и уважают.

И вообще, козлы-гаишники компанейские ребята: дали приказ пошла компания. Чтобы штрафы не собирать, надо знать, какая она у них сейчас когда за детей в салоне дрючат, когда за ремень, ну и не нарываться, не борзеть. А нет приказа, нет компании, они на нашего брата поглядывают, но не трогают будто волки овец пасут.

Или вот ещё знак обормоты повесили на самую многолюдную остановку «Остановка запрещена». Выглядит так знак автобусной остановки, а над ним круг с крестом мол, не хер тут делать всяким разным. Сей казус никому не понятен, кроме самих придурков с полосатыми палками. Стоишь мимо едут, сигналят, отваливай, мол; другой раз подскочат и на пятихатку обуют. Ну, не козлы ли?

Во-вторых, это пассажиры автобус видят, не садятся, хотя цена-то одинаковая. Не все, конечно, но большинство. Бывает подходят, дверь откроют, а тут «ПАЗик» из-за угла. Сразу рыла у них меняются, небрежно машут отвали, мол, редиска спелая. А не отвалишь, автобус замнёт они с нашим братом не церемонятся. Так что и к пассажирам у нас свой счёт.

Нет, конечно, когда садятся, тут уж вежливей нас не бывает и про погоду посудачим, и про рождаемость, и про виды на урожай. И не сказать, что на чаевые набиваемся просто профессия обязывает.

В-третьих, это напряги между бомбилами. Хоть у нас и бригада считается, а по сути, мы все меж собою конкуренты. Причём, бригад две в одной, как в армии, «старики», в другой всякая шалупень гастарбайтеры из Чебуречии да местные аборигены вроде меня. За нас, если что, братва впрягается, за них боксёры из Челябинска. Их меньше, но они борзее гоняют нас с остановок людных. За это мы их гоблинами зовём, они нас шакалами так и воюем. А вместе гоняем неорганизованных таксёров тех, что никому не платят, а по остановкам шныряют.

Когда накопится взаимных претензий по самое, что говорят, «немогу», братва нас на «стрелку» собирает гоблинов и шакалов. Летом всегда гуртовались в лесочке, у заброшенного пансионата «Сосна». Зимой у дворца культуры «Энергетик». Вот как сегодня.

Спешились на площади у ДК, ручкаться не стали покуриваем, поплёвываем, друг на дружку поглядывая. Смотрели не сказать, чтобы приветливо, но, во всяком случае, без вызова. Оно понятно мы собрались сюда не учтивостями обмениваться, а утрясти кой-какие вопросы, но начинать разговор не спешили. Только когда братва подъехала, завязалось некое подобие общей беседы, хотя у гоблинов на лицах появилось одинаковое выражение смесь насторожённости и брезгливости.

Слово за слово, разгорячились, заспорили всяк свою правоту доказывает.

Гоблины:

 Откуда вы появились-то на нашу голову?

«Чебуреки» радостно заржали, а Петя Свешников за всех ответил:

 А вот оттуда родила одна паскуда и велела сказать, что ей на вас наплевать.

Гоблины старались держаться официальнее не по нраву пришлось им это безудержное веселье

 Мы в очереди на стоянке стоим, а вы подскакиваете на остановку и пассажиров выхватываете, как шакалы. Совести у вас нет,  Полковник, бригадир гоблинов, выжидательно замолчал, чтобы посмотреть, какой будет реакция на эти слова.

Реакция была всё та же: чебуреки просто закисли от смеха, а Джафара, посланца солнечного Азербайджана, эта реплика рассмешила так, что он прямо пополам согнулся.

 А у нас её отродясь не бывало.

Рая с красной «пятёрки» фыркнула и ринулась в наступление:

 Э-э-э, мужики! Одна среди вас женщина, и вы на ту готовы с кулаками!

Про неё в газете недавно писали мол, за рулём своё призвание нашла.

Красномордый гоблин:

 Да какая ты женщина? Конь в юбке. Такой подвернёшься под копыто.

Мы заулыбались ждали, что ему Раиля ответит.

Ромка, от братвы над нами поставленный, откусил заусенец с пальца и выплюнул скучно ему.

 Вы хоть заоритесь тут будет так, как скажем мы.

Гоблины насупились лай прекратился: братву-то не стоит задирать.

Много ли проку от таких стрелок сколько ни собирались, а воз и ныне там: они нас гоняют с остановок, а мы у них пассажиров тырим. Взрослые люди, а как пацаны.

 Может, помашемся, а, мужики?  здоровяк Юра Центеров был непротив.

От этого предложения зубы заныли ой как не хочется в мои-то годы. А что же братва? За какие доблести мы им деньги платим между прочим, немалые пятихатку в неделю?

Полковник:

 Ну, это уже ни в какие ворота.

И повернулся к своей машине, а Юрдос ему баритоном в спину:

 Не уходи, побудь со мною я так давно люблю тебя.

И даже травоядный Саня из Нагорного при братве раздухарился:

 Не хошь по рылу, гони отсель кобылу!

Вобщем, на «толковище» словами мы их забивали, а на остановках они нас так материли, что. но трогать боялись: братве только повод дай. Они по понятиям умоют любого и не посмотрят Полковник ты или рядовой.

Словом всякой херни хватает в нашей работе, но и романтика есть. Катишь, бывает, по асфальту рассветным часом, а на душе так задорно и весело, словно как в детстве, когда ещё маленьким брал меня с собой отец на охоту или рыбалку в такую вот раннюю пору. Пустые ещё улицы окутаны прозрачным, нежным туманом, но мой взгляд ни на нарядные фасады, ни на влажно посверкивающую мостовую любуюсь нерукотворным чудом природы, именуемым «восход солнца». Еду и думаю, вот если бы каждый человек начинал свой день, наблюдая, как Божий мир наполняется жизнью, светом и красотой, то исчезли разом все гадости на планете в омытой восходом душе просто не останется для них места.

Однако страшно представить, во что тогда превратятся пасмурные дни все будут злые и недовольные, до денег жадные. Вот как вчера. Еду, смотрю Коля Яковлев (бомбила из наших) на остановке стоит. Ну, стоишь, стой дальше погнал. А он по газам и за мной норовит обогнать, и обогнал на повороте главной дороги с выездом на встречную полосу. А если бы кто навстречу попался никак не разъехаться: слева забор, справа я, впереди смерть под колёсами. И тогда прощай, любезная калмычка, твои глаза, конечно, узки, и плосок нос, и лоб широк, ты не лопочешь по-французски.. Меж собой мы его Башкиром звали.

И таких гонок с предаварийными ситуациями на дню по нескольку бывает. Раз сошло, второй проскочило. Ну, думаешь про себя, фартовый а как не разъедешься, Бога клянёшь: куда ты, старый хер, смотришь? Короче, ремесло наше требует хладнокровия и готовности к риску.