Знаете, на самом деле просто поговорить хотел, а вы на вид старше меня, извините, не хотел вас оскорбить.
Я так и подумал.
Мой ответ был лёгким и непринуждённым, но мои мысли завертелись с бешеной скоростью: «Оскорбил? Что он этим хотел сказать? Что его кожа упругая или что он бегает гораздо быстрее меня? Неужели я так плохо выгляжу, что морщины видно даже ночью?! Если всё так плохо, значит, в импотенты меня записал? Ох, я ему покажу!» Звучало бы обиднее, если б это соответствовало действительности. Или он не об этом? Ох уж это самолюбие
Никоим образом, малец, если хочешь, можем пропустить по пиву. Ой, прости, наверно, ты несовершеннолетний, сказал я, улыбаясь во все зубы.
Парень сделал вид, что покраснел, как барышня, жестом завёл несколько волос за левое ухо. У меня в голове сработала кнопка: «Пора валить, больно чудной он».
Мне двадцать четыре. Да, наверное, я не соответствую параметрам внешности, добавил этот мелкий.
«Хотя какой там, он почти мой ровесник! Чёрт-те что, выглядит, как баба! Вот я-то подкаченный, широкоплечий, и скулы широкие, а это чудо явно не стоит со мной сравнивать. Ладно, мать природа породила всех, я к ней претензий не имею».
Мне завтра на работу. Предлагаю тут постоять, чего уж, я сделал вид, что посмотрел в телефон и удивился времени: Почти три ночи! О как! Давай говори и по домам, у меня прям отлегло, что не придется идти с ним в бар, такие новые знакомства до добра не доводят, да ещё посреди ночи.
Знаете, я лунатик, но в последнее время моё хождение стало несколько другим, как, например, сейчас, я даже не знаю, сплю или нет. Родные меня не понимают, да я и сам себя не понимаю. Каждую ночь хожу и гуляю, хорошо если встречаю людей, есть хоть с кем поговорить, а так мне очень одиноко, он запнулся, видимо, ждал моей реакции.
«Странный тип, ещё страннее, чем я думал».
А если ты попробуешь уснуть дома, типа как все? спросил я, даже не думая, просто чтобы поддержать разговор.
Я не сплю. Последний раз я ложился в кровать год назад. Знаете, лежишь, овец считаешь, откроешь телефон, почитаешь новости, иной раз бегаешь перед сном, чтобы устать, и я уставал, но только физически. Врачи и психологи лишь выписывают лекарства, думаю, такие, как я, долго не живут, и да, я слышал, что не один такой. Связывался с другими людьми, которые тоже не спят по ночам, но их максимальный срок пять дней, неделя, месяц.
Я попытался представить себе такую картину и сделать вид, что мне не всё равно, с мыслью: «Скорее всего он обдолбался наркотой и понапридумывал всякого».
Как тебя зовут? Ты был очень откровенен.
Парень немного расслабился и стал со мной вровень, облокотившись левым локтем на балюстраду:
Кевин.
Я отмахнул комара и стал его успокаивать:
Слушай, не считай свой лунатизм недостатком жизни, я скажу, что это твой большой плюс. Ты опережаешь всех людей по времени, если захочешь, опередишь и в развитии, только приложи к этому усилия и не броди попусту по улицам. Нынче здесь небезопасно.
Я смотрел на море, которое было видно только на границе с песком, оно шелестело, как пузырьки в газировке. Вдоль набережной, в фонарях, кружили стаями мошки, слева от меня изливался незнакомый человек, как будто время останавливалось, и на душе становилось спокойнее. «Пора домой».
Пожалуй, вы правы, слуш
Я не дал ему договорить:
Кевин, скоро светать будет, у меня нет твоего дара, ещё час и завтра я превращусь в помятый помидор. Думаю, мы не прощаемся, я иногда сюда прихожу, если что, заглядывай, и хлопнул его по плечу.
Он что-то хотел добавить и как-то испуганно взглянул на меня. В свете фонаря я увидел его голубые глаза, такие девчачьи и очень милые, как у щенка.
По пути домой я обдумывал происшедшие события: новости по TV, пойманная русалка, кошмарный сон про клубнику. В переулках натыкался на спящих бомжей, бродячих животных, летающих на паутинках пауков и выходил на заметно шумящие улицы. Осень веяла депрессией и скукой. «А что, если Варофеи предскажут правление других президентов? Что они принесут в наш мир и будет ли это миром?». Закрытые и озлобленные люди сидят в домах, и им только повод дай они выйдут на эти самые улицы и будут выдвигать свои требования, кричать на весь мир, что все виноваты. Единственное, что меня удивило, так это пойманная русалка с пчелиными глазами: «Интересно, что о ней узнают ученые и расскажут ли они нам правду?»
Идя, я вслушивался в тёмные переулки, можно было заметить парочки, которые уединялись и стонали за гаражами, грызущихся собак и патрулирующих полицейских. Холодно. Я сунул руки в карманы, пальцы сжались в кулак, но я был уже возле дома, такого родного и чужого одновременно. Чем я становился старше, тем мои взгляды больше менялись, отличаясь от родительских, и это часто вызывало споры и упрёки «Пора съезжать!» твердил я себе пятый год, но финансы пели не то что романсы целый оркестр и рядом не стоял!
Добрый вечер всем и тебе, Маркиз! сказал я родителям и коту, входя в двери.
Они ответили тем же плюс пара стандартных вопросов, и мы уже по разные комнаты; кот меня, кстати, проигнорировал.
Я по стандарту включил «компухтер» и увалился в кресло, размышляя о том о сём. Нескоро заметил, что у меня чешется рука, сначала подумал: «Ну, раз левая, то к деньгам». Потом поднес её к лампе и увидел красное пятно: «Так, блин, надо искать в интернете. Красные пятна, шершавая кожа, лишай?! Какого хрена Причины возникновения: бытовое, стресс Стресс! Вот оно что! Так я умру скоро, если все болезни из-за стресса Зато радует рука-робот, которую я заказал по почте для монитора, теперь экран можно вертеть как хочешь и в режиме кинотеатра, и для игр, как бы наклоняя назад, а когда работаешь ставишь его выше, и глазам, и шее удобно смотреть, спина не устает. Так, пора заняться статьей. Жизнь журналиста поганая вещь. Итак, я возьму удачу за хвост, а точнее, русалку! Надо сварганить кипящий текст, чтоб у читателей потекли слюнки, а мой шеф оброс жиром от удовольствия, сидя в кресле».
Глава 5.
Рабочие будни
«Выходишь во двор, впереди красивый сад цветов, твои ноги топчут аккуратно выложенные камни, ты набираешь глубоко свежий воздух и сливаешься с тишиной. Уйдя в себя, начинаешь слышать, как медленно капает роса, падая с листика на листик. Такая красивая роза стоит перед тобой, такая невинная и беззащитная, тебя тянет к ней, ты делаешь шаг в сад, аккуратно переступая маленький мир под тобой. Слизни выглядывают из-под камней и ползут к твоим ногам, но нужно быть осторожным и обойти всех, и вот один, второй, десятый Ты на пальчиках идёшь среди цветов по камушкам, а вокруг грязь и нельзя оступиться, ты же в домашних тапочках, а до розы ещё метров пять.
Вдалеке она, такая красивая, слева от неё кусты малины, справа клубники, вокруг растут маленькие розы, ромашки, нарциссы, тюльпаны и другие цветы. Ты, медленно делая шаг, прикасаешься к ним, стряхиваешь с них росу, они содрогаются и капли попадают на листья, потом на стебель, медленно стекая до корней, впитываясь в почву. На кончиках пальцев остаётся роса, и ты невольно облизываешь её. Туман медленно передвигается между растений, обнимая их своей прохладой.
Я делаю шаг и пытаюсь дотянуться до розы, а между нами лужа, на ветках висят пауки. Роза распласталась на весь забор, раскидывая свои щупальца. Мою руку не просунуть, не задев её охранную систему в виде паучьих сетей, на которых висят капельки, или, может, это фата? Острые шипы делают её недоступной и завидной невестой. Бархатистый цвет её лепестков очень мягкий, и хочется коснуться их, но остаётся лишь наслаждаться дивным ароматом на расстоянии и уходить обратно в заросли, где её уже не видно, и чем дальше, тем больше она отдаётся в объятия тумана».