Часы тикают. Телефон молчит.
На этом закончим, товарищи, сказал начальник, закрывая совещание. Потом оглядел присутствующих, нашел Климова и сказал: Останься, Василий Васильевич.
Климов чувствовал на себе насмешливые и сочувствующие взгляды сотрудников. Он поплотнее устроился в кресле и вытащил из нагрудного кармана трубку. Не курить три часа подряд он не мог.
Начальник открыл окно, заложил руки за спину и стал ходить по кабинету, изредка останавливаясь и покачиваясь на носках.
М-да, наконец проговорил он. Ну, давай, Василий, подробно и коротко расскажи о делах в районе.
Вы же знаете, товарищ начальник. Климов передвинул трубку в угол рта.
В твоих рапортах сам черт не разберется. Сказал, выкладывай. Подробно и коротко. Он повернулся спиной к Климову и начал изучать оперативную карту города.
Климов подошел и встал рядом.
Десятого мая налет на инкассатора в Старомонетном. Он ткнул трубкой в карту. Инкассатор убит, количество налетчиков и их приметы неизвестны. Пятнадцатого магазин на Ордынке. Показания очевидцев путаные, то ли четверо, то ли пятеро, все вооружены. Примет опять никаких. Шестнадцатого касса на Малой Якиманке.
И тут вы зацепились.
Зацепились. Всплыл уголовник рецидивист Рыбин, известный среди налетчиков под кличкой Серый. Выявили его штаб-квартиру, трактир «Три ступеньки».
Хватит. Начальник махнул рукой и отошел от карты. Скажи, где расставляли засады?
Вы же знаете, с тоской протянул Климов.
Сядь, Василий. Я бы тебе всыпал. Начальник потер коротко остриженную шишковатую голову. Обязательно всыпал бы, если бы сам не дал промашку. Смотри, что получается. Он подвинул лист бумаги и стал писать. Шесть налетов за месяц. Вы выходите на Серого после третьего, и он это, конечно, чувствует.
Но доказательств-то никаких!
Рассуждай здраво. Как должен действовать налетчик, если чувствует, что ему наступают на хвост?
Уйти на дно и отсидеться.
Или перейти в другой конец города. Серый же, наоборот, совершает еще три налета, и все в одном районе. Почему? Почему, спрашивается, он прицепился именно к тебе? Утечка у тебя.
Что? Климов поднялся.
Утечка у тебя в отделе. Вот что. Понял?
Как это утечка? Климов забегал по кабинету. Предатель, что ли?
Если хочешь, так. Ты сядь, не мельтеши перед глазами. И я тебе не барышня, мне твои переживания ни к чему. Сядь, говорю!
Климов смотрел начальнику в глаза и видел своих ребят. Усталые, издерганные, с осунувшимися лицами, они больше месяца не уходят с работы. Когда сегодня вызвали на совещание, каждый заходил к нему в кабинет, неумело подбадривал, что-то говорил, советовал.
Что ты как лунатик? раздался издалека голос начальника. Чаю хочешь?
Не может этого быть. Не может. Ясно?
На, выпей. Начальник пододвинул стакан. И слушай меня, а не смотри стеклянными глазами. Он тряхнул Климова за плечо. Я ничего плохого про твоих хлопцев сказать не хочу. Утечка не обязательно предательство. Молодо-зелено, у кого-то может быть девчонка или приятель, откровенные разговоры, то да се.
Уверен, что никто из ребят
А я уверен, что так оно и есть, перебил начальник, и другого быть не может. Ясно? Знает Серый, что ты на него вышел? Наверняка знает. Однако не уходит из твоего района. Значит, имеет точную информацию.
Так что же, мне теперь каждого подозревать?
Подозревать не надо. Рыбина надо взять с поличным, и все образуется. И учти, что он, видимо, только исполнитель. Я эту сволочь давно знаю: жесток, дерзок, но прямолинеен. До такого фортеля ему не додуматься. Ищи фигуру крупнее, копай глубже, а Серого не бери, пока он не выведет тебя на главаря. Воюй их же оружием: они тебе подсунули своего человека, ты им двух своих. Только вот людьми я тебе помочь не могу. Нету людей. Начальник развел руками.
С этим Климов и ушел. На совещании в отделе, пряча от ребят глаза, он объявил:
Чертовщина получается. Дали мне срочное задание. Придется вам Серого добивать без меня. Зайцева прошу остаться.
Зайцев был его заместителем. Год назад Климову сообщили, что ему назначают заместителя, и дали прочитать характеристику Зайцева. Характеристика была написана большим начальником ВЧК, в ней говорилось, что будущий заместитель абсолютно надежен, умен, опытен и инициативен.
«Раз он такое золото, могли бы оставить себе», подумал Климов, но окончательных выводов до личного знакомства с Зайцевым делать не стал. Зайцев оказался человеком неприятным: жилистый, подтянутый, с точными и скупыми движениями и скрипучим недовольным голосом. Выбритый до синевы и причесанный волосок к волоску, безукоризненно вежливый, он замораживал окружающих и держал всех на почтительном расстоянии. Даже матерые уголовники разговаривали с ним без мата и на «вы». С Климовым Зайцев никогда не спорил, просто излагал свою точку зрения и молча выполнял полученные указания. Потом, когда выяснялось, что прав был заместитель, а не начальник, Зайцев ничего не говорил; если же Климов сам начинал разговор, заместитель смотрел на него, как на ребенка, который упрямо познает мир на ощупь и, не веря взрослым, должен сам убедиться, что кипяток горячий, а соль соленая.
Но в одном заместитель устраивал Климова: он не любил участвовать в облавах, засадах и предпочитал круглые сутки заниматься задержанными. Допрашивал он мастерски, терпением, логикой и подчеркнутой вежливостью всегда добивался блестящих результатов.
Сейчас Зайцев вертел в руках коробочку монпансье, с которой никогда не расставался, а Климов, роясь в бумагах, не знал, с чего начать, ведь от заместителя нельзя отделаться заявлением о «чертовщине и срочном задании».
Решили начать с другого конца? спросил неожиданно Зайцев. Поняли все-таки, что в отделе утечка?
Прошу вас временно возглавить работу отдела, не отвечая на вопрос, сказал Климов.
А Серого пока оставить в покое? Зайцев открыл коробочку и стал выуживать очередной леденец. Не хотите отвечать не надо. Мне и так все ясно.
Вот и отлично. Значит, договорились. Климов встал, проводил взглядом молча вышедшего Зайцева и взялся за телефон.
Он позвонил в Киев, где в уголовном розыске работал его лучший друг, и объяснил, что в Москву на месяц необходима пара хороших ребят.
Друг довольно хохотнул, обозвал Климова шутником и спросил о здоровье.
Климов пригрозил небесными карами, кулачной расправой и два раза повторил: «Как друга прошу».
Друг тяжело вздохнул и сказал:
Значит, тебе совсем плохо, Васек. Встречай на вокзале в четверг. Встань в сторонке, они тебя сами найдут. Золотых ребят Он замолчал, а потом добавил: Сыновей посылаю.
Отправляясь на вокзал, Климов решил часть пути проделать пешком. Климов шел по самому краю тротуара, стараясь держаться подальше от стоявших в дверях своих заведений хозяйчиков, которые два года назад, словно клопы, вылезли из своих щелей, сначала робко, а потом деловито забегали и засуетились, размножаясь и жирея прямо на глазах.
Климов шел, заложив руки за спину, намеренно подчеркивал свою неуклюжесть, сутулился и загребал ногами больше обычного. Посасывая трубку, он следил краем глаза за нэпманами и делал вид, что не замечает самодовольных, правда тщательно прикрытых угодливой улыбочкой, лиц. Климову казалось, что всем своим видом они говорят: это вам, гражданин, не семнадцатый год. Разве вы можете без нас существовать? Жрать захотели и лапки кверху. Мир перекраивать вы горазды, ломать и отнимать вы мастаки, но одними идеями не прокормишься, избирательские права оставили себе, а обедать к нам ходите? Еще посмотрим: кто кого.
Климов знал «кто кого», но сейчас старался быстрее миновать район, где на него смотрят с любопытством или с плохо скрываемой злобой.