Вик подошел к зеркалу и встал за моей спиной. Его голова рядом с моей выглядела ненормально огромной. Мои длинные темные волосы составляли элегантный контраст сливочному цвету платья. Мужчина положил одну руку мне на плечо, а другую на волосы рядом с ухом, наклонив мою голову в сторону. Я наблюдала за выражением глаз Вика, когда он коснулся тонкими губами моей шеи. От этого по позвоночнику вниз пробежала дрожь отчасти от отвращения, но была в ней и непроизвольная сексуальная реакция. Вик снял с меня платье через голову. Я стояла в туфлях, белом кружевном лифчике и белых трусиках с маленькими красными бантиками по бокам. В те дни я еще наряжалась для кого-то, и мне нравилось верить, что этот кто-то я. Однажды в небольшом магазинчике кухонной утвари в Сохо я купила фартук с принтом из кроликов, домиков и маленьких девочек, облизывающих мороженое в вафельных рожках.
Потом последовали поездки в Саюлиту и в Скоттсдейл за отличным спа. Там были ванные, отделанные голубым кафелем, и замечательно вкусные суши. Гуакамоле, который готовили прямо рядом со столиком, танцовщицы, исполнявшие танец живота, полное обслуживание.
Со временем отвращение окончательно меня одолело, но долгое время я с ним справлялась. Да и в целом телесности у нас было не так много. Тебе сойдет с рук много разных разностей, если будешь играть правильно. Особенно если мужчина женат можно говорить о нравственности и о том, что подумал бы твой покойный отец. Можно заставить любовника испытывать трепет, когда он просто берет тебя за руку. А ты между тем проводишь время в теплых краях с пальмами и машинами для гольфа.
Все эти годы я не переставала встречаться с другими мужчинами. Была парочка увлечений, но ни одного по-настоящему серьезного. О некоторых я рассказывала Вику. Я утверждала, что это мои друзья, и позволяла ему самостоятельно справляться с подозрениями. Но в основном лгала. Говорила, что собираюсь встретиться с подругами, а потом ускользала из офиса и бежала к подземке, то и дело оглядываясь через плечо, боясь, что Вик последует за мной. Потом встречалась с каким-нибудь нехорошим парнем, а мой босс ехал домой и патрулировал интернет, ища признаки моего присутствия в соцсетях. Писал мне около одиннадцати: Что поделываешь, ребенок. Вопросительный знак не ставил, чтобы было меньше похоже на допрос. Когда тобой одержим немолодой мужчина, начинаешь понимать человеческую природу на клеточном уровне.
Статус-кво был терпимым. Мы оба получали то, в чем нуждались, хотя я могла бы без Вика обойтись. Вот только оказалось, что он без меня не мог. Свои отношения со мной Вик уподоблял легенде об Икаре. Он был Икар, а я солнце. От такого сравнения, в которое я искренне верила тогда и продолжаю верить сейчас, мне становилось дурно. Какой девушке приятно быть солнцем над землей, которую и посещать-то не хочется?
Несколько лет все шло отлично, пока не появился тот мужчина из Монтаны. Я называла его Биг-Скай Бескрайнее Небо и поначалу так же звал его Вик. Я столкнула своего любовника в глубины того, что способен стерпеть мужчина. Не советую тебе поступать подобным образом, и ты должна знать, чтó это делает с человеком.
Я думаю, что тем вечером Вик пришел застрелить меня, вот что я думаю.
Глава 2
Если бы кто-нибудь попросил меня описать себя одним словом, я бы сказала развращенная. Развращенность была мне на руку. В каком плане, я не могу сказать. Но я выжила, пройдя через худшее. Выжившая второе слово, которое я бы использовала для себя. Я уже сталкивалась с тяжелой смертью, когда была ребенком. Я расскажу тебе о ней, но вначале хочу поведать о том, что последовало за вечером, который изменил ход моей жизни. Я сделаю это так, чтобы ты могла придержать свое сочувствие. Или, может быть, не испытать никакого сочувствия вообще. Я не против. Куда важнее развеять несколько заблуждений в основном касающихся женщин. Я не хочу, чтобы ты продолжила замкнутый круг ненависти.
Меня называли шлюхой. Меня осуждали не только за то, что я сделала другим, но и как это ни жестоко за то, что случилось со мной.
Я завидовала людям, которые меня клеймили. Тем, кто проживал свою жизнь чистоплотно и предсказуемо. Правильный колледж, правильный дом, правильный момент для переезда в дом побольше. Социально одобренное количество детей, которое в некоторых случаях составляет два, а в других три. Готова биться об заклад, что большинство этих людей не пережили и одного процента того, что выпало на долю мне.
Но я впадала в бешенство оттого, что они смели называть меня социопаткой. Некоторые даже считали, что это бесспорная реальность. Я человек, который полагает, что знает, каким людям следовало бы умереть, а каким жить. Я еще много что и много кто помимо этого. Но я не социопатка.
Когда Вик прострелил в себе дыру, кровь вытекала из нее, словно крепкое спиртное из бутылки. Я не видела такой крови с тех пор, как мне было десять. Она словно открыла некий портал. Я увидела в этой крови отражение своего прошлого. Я увидела это прошлое отчетливо впервые. Копы явились в ресторан, фоня сексуальным возбуждением. Всех попросили выйти вон. Мужчина, с которым я ужинала, спросил, справлюсь ли я. В этот момент он натягивал пиджак. Мой спутник имел в виду, справлюсь ли я с одиночеством сегодня и до конца моей жизни, поскольку его я больше никогда не увижу. Как-то раз этот мужчина поинтересовался, кто входит в мою группу, и я тогда не поняла, что он имел в виду, а теперь поняла. Мертвый человек на полу и был моей группой. Я была частью группы, не признанной Дартмутом. После того как уехали копы, я отправилась к себе в квартиру пешком. Была уверена, что дома никаких углеводов нет, но обнаружила в морозилке упаковку тако. Худшее в переедании то, что клонопина требуется больше обычного. Моего «прихода» хватило ровно настолько, чтобы обрести решимость. Я решила, что обязательно найду ее.
Вик к тому времени, наверное, уже остыл. Я представила себе его холодные щупальца. Когда человек душит тебя тем, что сам считает любовью, то, даже если кажется, что тебе перекрывают кислород, ты, по крайней мере, чувствуешь, что находишься в чьих-то объятиях. Когда Вик умер, я осталась совершенно одна. Мне не хватало энергии, чтобы заставить кого-то еще любить себя. Я была инертна. Vuota пуста. Слово, которое использовала бы моя мать. Она всегда умела подбирать самые лучшие слова.
Оставался только один человек. Женщина, с которой я никогда не встречалась. Это пугало, поскольку представительницы моего пола меня всегда терпеть не могли. Я была не из тех женщин, которых любят другие женщины. Она жила в Лос-Анджелесе. Я никогда не понимала этого города. Города лиловой штукатурки, преступников и блесток.
Я не думала, что понравлюсь Элис так ее звали но надеялась, что эта женщина, по крайней мере, захочет меня увидеть. Ее имя было известно мне много лет. Я была почти уверена, что моего Элис не знала. Впервые за долгое время я ехала куда-то с конкретной целью. Я понятия не имела, как пойдет дело в Калифорнии. Не знала, буду ли я с кем-то трахаться, кого-то любить или причинять кому-то боль. Я знала, что буду ждать звонка. Я знала, что буду беситься. Денег у меня оставалось по нолям, но я не исключала перспективы поплавать в бассейне. Мой путь мог пролегать по самым разным дорогам. Я не думала, что какая-либо из них приведет меня к убийству.
Много лет она была неуловима: ни соцсетей, ни сделок с недвижимостью. Время от времени я пыталась ее искать. Но у меня было слишком мало информации, а кроме того, я до смерти боялась.
Потом однажды я отправилась к стоматологу, потому что мне выбили два зуба. Это сделал мужчина, но, строго говоря, не в припадке насильственной ярости. Стоматолог был дорогой, но человек, ответственный за потерю этих зубов, оплатил его услуги.