Картина 3
Суп из осьминога
(Подходит МАКС, садится на стул ПОЛЯ у столика в кафе).
МАКС. Уже определилась?
ИНГА. С чем?
МАКС. Что будешь есть?
ИНГА. Думаю, закажу суп из осьминога.
МАКС. Суп из осьминога?
ИНГА. Никогда не ела суп из осьминога.
МАКС. Ты действительно хочешь суп из осьминога?
ИНГА. Я пытаюсь попробовать все один раз. Чтобы знать, что это такое.
МАКС. Я могу сказать тебя, что такое суп из осьминога. Суп из осьминога отвратительный.
ИНГА. Я слышала, он очень даже ничего.
МАКС. И кто тебе это сказал?
ИНГА. Официант.
МАКС. Официант? Ты хочешь заказать суп из осьминога по рекомендации официанта?
ИНГА. Он-то должен знать.
МАКС. Ему платят за такие рекомендации.
ИНГА. Ему платят не за это.
МАКС. То есть он мог бы с той же легкостью сказать, что суп из осьминога вызовет у тебя взрывную диарею?
ИНГА. Но он не сказал, что суп из осьминога вызовет у меня взрывную диарею. Откуда ему знать, что вызывает у меня взрывную диарею?
МАКС. Потому что суп из осьминога вызывает взрывную диарею у всех. Суп из осьминога самая отвратительная субстанция, когда-либо перевариваемая человеческими существами.
ИНГА. Если ты не хочешь, чтобы я заказывала суп из осьминога
МАКС. Мне без разницы, что ты закажешь. Что ты ешь совершенно не мое дело. Если ты закажешь тарелку хорошо прожаренных собачьих говняшек, пусть будет так. Официант, возможно, скажет тебе, что они идут особенно хорошо под стакан свиной мочи. Закажи что-нибудь, я не становлюсь моложе.
ИНГА. Не вижу я в меня хорошо прожаренных собачьих говняшек.
МАКС. У меня такое впечатление, что именно они плавают в супе. Все равно, что ешь куски резинового коврика для ванной.
ИНГА. Тогда не буду я брать суп из осьминога.
МАКС. Нет. Возьми. Возьми все, что хочешь. Но ты должна знать, что на самом деле суп из осьминога не с этой планеты. Много, много лет тому назад инопланетный космический корабль летел очень низко в поисках вулканов, и беременный осьминог выскользнул из него и плюхнулся в океан. Они из другой галактики. Невероятно умные животные. И грустные. Осьминоги очень грустные. Они одинокие. Собирают осколки разбитого стекла и украшают ими свои дома. Особенно им нравится цветное стекло. Осьминоги ценители искусства. Но очень меланхоличные, потому что их никто не любит.
ИНГА. Другие осьминоги.
МАКС. Что?
ИНГА. Их любят другие осьминоги.
МАКС. Откуда ты знаешь, кто любит осьминогов?
ИНГА. Бог явил мне откровение. Порнографическое видение двух совокупляющихся осьминогов. И они издавали звуки, свидетельствующие о том, что они очень, очень любят друг дружку.
МАКС. И какие они издавали звуки?
ИНГА. Что-то похожее на пердеж. Какие издает подушка-пердушка.
МАКС. Теперь ты несешь чушь.
ИНГА. Это еще почему?
МАКС. Осьминог не пердит во время совокупления.
ИНГА. Откуда ты знаешь? Ты когда-нибудь трахал осьминога?
МАКС. Только раз. На Борнео. В свою защиту могу сказать, что мне было очень одиноко, а осьминог был таким красивым. Ты и представить себе не можешь, что толика помады может сделать с головоногим.
ИНГА. А что ты делал на Борнео?
МАКС. Служил там во время войны.
ИНГА. Ты врешь. Я всегда могу сказать, когда ты врешь.
МАКС. Ты никогда не можешь сказать, вру я или нет. Ладно. Это произошло не на Борнео. Хотя на Борнео ложь это правда, а правда ложь. Это одна из истин, которые я усвоил на войне.
ИНГА. И что это была за война?
МАКС. Пелопонесская война.
ИНГА. Ты пердишь, когда занимаешься со мной любовью.
МАКС. Я никогда не занимаюсь с тобой любовью.
ИНГА. Это моя вина?
МАКС. По большей части, да.
ИНГА. Кому охота заниматься любовью с мужчиной, который во время совокупления пердит, как оперный хор?
МАКС. Не знаю. Любителю оперы?
(Пауза).
ИНГА. Ладно. Тогда я закажу кальмара. (Смотрит через сцену). Это Лайонел Барримор?
МАКС. Лайонел Барримор умер.
ИНГА. Что ж, может, это Этель Барримор. Пойду спрошу у нее, умер ли Лайонел. (Встает и идет в сторону письменного стола).
МАКС. Будь у меня машина времени, я бы вернулся в прошлое, за считанные минуты до свадьбы, и прострелил бы себе голову.
(Свет, падающий на МАКСА, остающегося за столом, меркнет).
Картина 4
Неотправленные письма
(ПОЛЬ пишет. ИНГА подходит, заглядывает над плечом. МАКС, оставшийся за столом в кафе, просматривает меню, что-то записывает в маленький блокнот).
ИНГА. Я так счастлива с тобой, а потом, внезапно, мне становится не по себе. Я чувствую, что ты где-то еще. Твое обнаженное тело лежит рядом со мной, но твоя душа ушла. Такая пустота. Часто ты совершенно спокоен, а потом что-то выплескивается из тебя, какая-то злость, откуда-то из глубины. Изменение происходит внезапно. Все любовники неверны, потому что у всех любовников есть секрет. Ты пишешь письмо мне?
ПОЛЬ. Нет.
ИНГА. Ты никогда не пишешь мне писем. Почему ты не пишешь мне писем?
ПОЛЬ. Потому что ты здесь.
ИНГА. А когда я не здесь? Почему ты не пишешь мне писем, когда я не здесь? Если на то пошло, я очень редко здесь. И даже когда я здесь, я зачастую где-то еще.
ПОЛЬ. Я пишу тебе письма.
ИНГА. Не так часто, как я пишу тебе.
ПОЛЬ. Я пишу тебе много писем. Просто не отправляю их.
ИНГА. Я тоже пишу тебе письма, которые не отправляю. Некоторые из моих самых лучших писем, написанных тебе, остались неотправленными. Но самые лучшие письма те, которые я и не написала. Я всегда пишу тебе прекрасные письма в своей голове. Но когда появляется шанс перенести их на бумагу, я никогда не могу вспомнить мои письма тебе. Ад появился, когда люди научились все записывать. Память сохраняет иллюзию, что мы не меняемся со временем, но записанное всегда говорит об обратном, и мы это знаем, и чувствуем вину, которая давит на душу, вот мы всегда пишем письма, которые не отправляем. Должно быть, мы очень сильно любим друг дружку, раз такие глупые. (Пауза). Я сказала, должно быть, мы очень сильно любим друг дружку.
ПОЛЬ. Извини. Что?
ИНГА. Ты меня любишь?
ПОЛЬ. Почему ты всегда задаешь такие идиотские вопросы?
ИНГА. Потому что я хочу знать ответ.
ПОЛЬ. Ты уверена?
ИНГА. Нет.
ПОЛЬ. Тогда ты, вероятно, знаешь ответ.
ИНГА. Значит, ты меня не любишь? Слава Богу. Какое облегчение. Я боялась, что мне придется бросить тебя.
ПОЛЬ. Идиотка. Ты это знаешь?
ИНГА. Нет. Я гений. Это гораздо хуже.
ПОЛЬ. Одно, увы, не исключает второго.
ИНГА. Мы тоже.
ПОЛЬ. Я не следую за тобой.
ИНГА. Не следуешь? Потому что у меня часто возникает ощущение, что кто-то следует за мной. Печально, если на самом деле никто за мной не следует. (ПОЛЬ пишет). Мы взаимно исключающие? Ты спишь с другими женщинами, когда я здесь?
ПОЛЬ. Более важный вопрос другой: почему ты продолжаешь уходить?
ИНГА. Потому что люблю тебя. И я замужем.
ПОЛЬ. Если ты не любишь Макса, почему вышла за него?
ИНГА. Потому что мне было одиноко, и он хотел меня, а ты нет.
ПОЛЬ. Это неправда.
ИНГА. Именно так я предпочитаю все помнить.
ПОЛЬ. Хотелось бы мне иметь возможность выбора, что помнить, а что забывать.
ИНГА. Ты про войну. Время, которое провел в лагерях. То, о чем не хочешь говорить.
ПОЛЬ. Почему ты думаешь, что письма, которые ты мне не посылала, лучше тех, которые посылала?
ИНГА. Не знаю. Из-за содержания. Я что-то сообщаю о себе. Открываю, что-то важное. Потом решаю не посылать это письмо.
ПОЛЬ. Ты всегда скрываешь часть себя. Почему ты это делаешь?
ИНГА. Потому что если не буду делать, ничего не останется. Человек должен оберегать некоторые части себя от других, или никто не будет его любить. Ты оберегаешь себя всего.
ПОЛЬ. Не всего.
ИНГА. Почти всего. (Пауза). Ты прочитал книгу, которую я дала тебе? Книгу Элджернона Блэквуда.
ПОЛЬ. Нет.
ИНГА. Ты никогда не читаешь книги, которые я даю тебе. И никогда не даешь мне книги. Почему ты никогда не даешь мне книги?
ПОЛЬ. Я даю тебе книги. Я отдал тебе много книг.
ИНГА. Раньше давал. Теперь нет. Почему ты перестал давать мне книги?
ПОЛЬ. Потому что ты всегда теряешь их.