Вольфганг покачал головой и, улыбаясь, не мог не вызвать в брате прилив хороших эмоций. Хайцу всегда было хорошо находиться с младшим наедине, казалось, что только он единственный приносит счастье в их дом. Хайц был за старшего, поэтому организовывал ему учителей и привозил книги.
Скажи, как тебе новые учителя, которых я нанял на прошлой неделе? вскользь сказал Хайц.
Ты знаешь, они довольно неплохие, правда, занудные, младший продолжал сидеть на кровати свесив ноги.
Учение никогда не было легким, Хайц подошел к столу, перебрал книги, лежавшие на столе.
Ну вы ведь с братьями не так много учились! запротестовал Вольфганг.
Мы многое упустили в свое время и наверстывали это уже будучи совсем взрослыми, произнес мужчина. Я буду ждать тебя внизу, проговорил он в спешке и вышел из комнаты.
К Вольфгангу все хорошо относились. Им с братьями было тяжело воспитывать его, они совершенно ничего не знали. Пока отец работал ночью, они присматривали за Вольфгангом.
Хайц же, вернувшись в свои покои, окликнул мимо проходившую Софи.
Софи.
Да? девушка мягко взглянула на Хайца. Мужчину передернуло от ее взгляда.
Набери мне ванну и принеси новый костюм.
Хорошо. Софи тут же удалилась.
Оказавшись в уютной и теплой ванне с приятным цветочным ароматомХайц выдохнул и расслабился. А за дверью толпились слуги. Перед глазами только и делали, что всплывали воспоминания: холодных отелей и борделей, где они спали все на одной кровати, укрывшись одним одеялом, со всеми своими малочисленными вещами, и каждый день приходилось перебираться все в новые и новые места, но самым ярким воспоминанием было то, как один раз постоялица одного из баров не хотела принимать деньги. Пришлось отцу всю ночь колоть дрова, чтобы разогреть печку. Пока у Вольфганга резались зубы, и он всю ночь проплакал. Он сидел и успокаивал брата.
Хайц окунулся с головой в воду, и воспоминания сами перенесли его в прошлое. Как накрывшись одеялом и закрыв уши себе, он лежал рядом с братьями и слышал в соседней комнате смех, а клопы, что поедали его, и вши, кусающие его голову и ползающие по его рукам, не давали ему покоя. Хайц вынырнул из ванны, быстро вдохнув воздуха. По телу табунами бегали мурашки, несмотря на то что кран открыт и лилась горячая вода.
Решив, что на сегодня хватит, он вылез из ванны, накинул полотенце на бедра и быстрым шагом пошел переодеваться.
Хайц вышел из своей комнаты, приказав слугам вычистить ковер, на который он вчера просыпал пепел, а сам поторопился спуститься вниз по винтовой лестнице, отмечая про себя небрежный вид Отто брюки из серой ткани, рубашка хлопковая плохо заправлена. Видно, брат торопился.
Густав вообще был одет непонятно как: рубашка с подвернутыми рукавами, штаны на подтяжках, синий пиджак Вольфганга и синие штанишки с гольфами.
Сев, он оглядел общий стол, все были заняты своими мыслями.
Я рад, что все собрались вовремя, не опаздывая. Хайц посмотрел на Отто, тот прятал глаза. Густав смотрел на то, как Вольфганг уплетает оладьи.
Так что ты хотел обсудить за столом? Отто взял из рук прислуги чашку и ждал, пока та нальет ему чаю. Густав нервно дергал ногой под столом, так что весь стол дрожал. Хайц посмотрел на брата, который, в свою очередь, завис и пребывал в другом месте, и когда Густав почувствовал на себе взгляды братьев, только тогда понял, что он слишком уж открыто всем показывает свою сегодняшнюю нервозность, и произнес тихое «простите». Вольфганг сидящий с ним рядом очень удивился сегодняшнему поведению брата обычно от него можно было ожидать чего угодно но только не неуверенности. Он тихо пока никто не слышит спросил:
Что случилось, брат? Густав растерялся и застыл с чашкой, которую собирался поднести ко рту, и параллельно обдумывал, что сказать младшенькому. Причиной его нервоза в то утро была обычная рутина. В полдень должны были начаться скачки, однако скакун, на которого он поставил, заболел на той неделе, и Густав все переживал, оклемается он или нет. Он поставил очень большую сумму на него. Полторы тысячи французских франков, и если он их потеряет, то не сможет расплатиться с торговцами по оружию, что, несомненно, дойдет до Хайца, и тот устроит ему взбучку.
Ничего страшного, дорогой, Густав отпил чаю и поперхнулся, так как тот обжег ему горло, скорее кушай. Вольфганг нахмурил брови, однако больше ничего узнавать не стал и продолжил есть.
А скажи, когда мы пойдем стрелять по банкам? Густав прищурился, увидев, что младшенькому не терпится повеселиться. С пистолетами.
Когда уедет Хайц, думаю, завтра. Он подмигнул брату, и тот радостно тихонько захлопал в ладоши.
Когда оладьи, которые были у него в тарелке, закончились, он увидел, что на столе остались вафли. Но прислуг нигде не было видно, и младшенький начал тыкать пальцем Отто долго, пока тот не встретился с ним взглядом.
Подай мне, пожалуйста, вафли. Отто только сейчас обратил внимание на них, они стояли далеко от Вольфганга, и он протянул их ему. Сам же Отто был занят размышлениями о разведении французских лопов. Они хорошо ценились на рынке, и на них можно было очень хорошо заработать, сейчас у него было их всего несколько пар, однако в самые кратчайшие сроки он займется разведением их, к тому же он планировал заняться разведением шотландских кроликов. Которых он хотел себе заполучить. И поэтому все думал, как поудачнее продать лопов. На сегодняшней ярмарке.
Вольфганг, закончив с основным завтраком, достал книжонку и, налив себе чаю, уткнулся в нее.
Хайц, наблюдавший за тем, как братья мило сидят и завтракают, завидовал их беспечности. И заметив, что он сам не завтракал и ничего не ел, для приличия налил себе чаю и сделал два больших глотка, стал пристально смотреть на братьев. Чтобы те обратили на него внимание. Но они даже не реагировали.
Я хотел обсудить план, мужчина хлопнул рукой по столу, так что чашки зазвенели, братья вздрогнули.
Ты имеешь в виду сегодняшний прием? Густав покосился на Вольфганга, который был так увлечен чтением книги, что не заметил, как к нему приблизилась гувернантка, чтобы отобрать ее.
Да, у кого есть соображения? Идеи? Предложения? Каждый уткнулся в тарелку с едой, и наступила гробовая тишина. Хайц молчаливо закурил, теребя скатерть, никто не хотел об этом говорить.
Я задал вопрос! он еще раз повторил вопрос, кусая нижнюю губу.
У меня никаких идей нет и предложений тоже, скромно, тихо проговорил Отто, когда Хайц буквально сверлил в нем дырку взглядом. Ты знаешь, я против насилия
Понятно дело, ты же фермер, почесав затылок, равнодушно прошептал Хайц.
На меня даже не смотри. Я приношу деньги в семью, ставя на скачки, и тоже не хочу прямо сейчас думать об этом. К тому же ты знаешь, как я к этому отношусь. Этот прием ничего не даст. Пусть пройдет год, полгода. Почему нужно делать это сейчас? Густав отодвинул от себя тарелку и встал из-за стола. Отто и Вольфганг тоже машинально встали, каждый желал уйти по своим делам и не поднимать больше эту тему. У всех были более важные дела.
А ты-то что не хочешь? Мне казалось, что пострелять и демонстрировать свою силу для тебя милое дело.
Густав оглянулся и, сжимая кулаки, произнес:
Я люблю оружие и стрельбу, но убивать я не люблю, после этого он развернулся и вышел. Хайц проводил его взглядом. Брата он разозлил.
На меня тоже не смотри, Вольфганг взял книгу и пошел прочь следом за старшим братом. Ему делать было нечего, и получать от брата, потому что он оказался перед ним не в тот час, не хотелось.
Отто сел, и они сидели и смотрели друг на друга довольно долго, и подсев поближе к брату, Отто также продолжал смотреть. И чуть позже произнес: