Это ощущение пробудилось в Морозини с ноной силой, когда на следующий день после обеда он стоял в мэрии 7-го округа, где проходило гражданское бракосочетание, и удивлялся тому, что кроме жениха и невесты на нем присутствуют лишь четверо свидетелей. Свидетелями со стороны доньи Изабеллы были ее дядя и двоюродный брат, а со стороны Жиля, не имевшего близких родственников — его помощник и доверенное лицо Ричард Бэйли, англичанин лет шестидесяти, и Альдо. Морозини ценил Бэйли за безупречную галантность, образованность и чувство юмора. Бэйли был одет в визитку цвета антрацита и полосатые брюки — как и сам Альдо, кстати! — и этот костюм ярко выделялся на фоне черных одеяний мексиканцев. Невеста тоже была в черном: бархатная шубка, подбитая мехом черной лисы, и ток из того же меха. В качестве украшения она выбрала серьги с молочно-белыми жемчужинами грушевидной формы. Что касается Вобрена, то цветом своей одежды он примкнул к большинству и словно слился с ним. Констатировав этот факт, Альдо не стал над ним размышлять. Он был явно смущен редкой красотой девушки, на которую его друг смотрел с нескрываемым обожанием. Жиль был похож не столько на счастливого жениха, сколько на верующего, молящегося перед статуей святой, погруженный в собственный мир, недоступный простым смертным.
Невеста стояла, потупив взор. Треугольное лицо Изабеллы, придававшее ей сходство с неким кошачьим божеством, с продолговатыми черными глазами, казалось, оттягивала назад масса черных блестящих волос, гладко зачесанных на прямой пробор и собранных в тугой пучок на затылке. Кожа цвета слоновой кости чуть розовела на скулах, а красиво очерченные пухлые губы цветом напоминали светлый коралл. Совершенный маленький нос подчеркивали две горделивые складки в уголках рта. О ее улыбке судить было невозможно: сознавая, вероятно, значение момента, донья Изабелла никому не улыбнулась. Ни жениху, ни его свидетелю Морозини, когда его ей представили. Она лишь быстро взглянула на Альдо и сказала, что рада знакомству. Ему не удалось понять, что выражают ее глаза. Они были настолько темными и глубокими, что их взгляд мог показаться пустым.
Родителей доньи Изабеллы уже не было в живых. Дон Педро Ольмедо де Кирога, дядя невесты, походил на портрет Оливареса работы Веласкеса
. Что же касается его сына, кузена Мигеля, он был похож на Изабеллу и так же красив, но его черты были воплощением мужественности. Лицо Мигеля казалось вызывающим, губы были презрительно сжаты. Похоронные одеяния родственников невесты украшали лишь булавки для галстуков. Дон Педро выбрал булавку с красивым бриллиантом, а его сын — с рубином. Отсутствовала только бабушка Изабеллы, донья Луиза де Варгас и Виллаэрмоза. Она не сочла необходимым мерзнуть в республиканской мэрии, решив присутствовать только на венчании.
И еще одно нарушение традиции: гражданское бракосочетание никто не собирался отпраздновать каким бы то ни было застольем. Хотя во Франции, да и в других странах, было принято отмечать это событие завтраком или обедом. Что же до традиционного мальчишника, то Вобрен о нем даже не упомянул. А ведь для свадьбы самого блестящего холостяка Парижа он был бы вполне уместен! Наконец жених и невеста стали мужем и женой по закону, и приглашенные тут же расстались, обменявшись на прощание чопорными фразами. Мексиканская «колония» вместе с Вобреном вернулась в «Ритц». Ричард Бэйли не отличался болтливостью, и Морозини даже не попытался узнать его мнение о происходящем. Он все понял без слов, когда достойный англичанин, прощаясь с ним, поднял глаза к небу и испустил тяжелый вздох. Ему предстояло вернуться в антикварный магазин на Вандомской площади, а Альдо, недоумевая все больше и больше, отправился в особняк тетушки Амели.
— Никогда не видел ничего подобного! — объявил он, когда Сиприен, старый дворецкий маркизы, принимал у него пальто, шляпу и перчатки. — Жиля как будто подменили! Иначе с чего бы ему было очертя голову бросаться в этот передвижной Эскуриал?
Как? И ты здесь?
Последний вопрос он адресовал своему другу и верному товарищу по многочисленным приключениям Адальберу Видаль-Пеликорну, знаменитому египтологу, а также тайному агенту и даже светскому взломщику, если в этом была нужда. Все вышеперечисленное обеспечило ему особое место среди друзей маркизы де Соммьер.
— А ты как думал! — египтолог встал, взял бутылку шампанского из ведерка со льдом и налил бокал для Альдо. — Ты лучше расскажи нам о невесте!