Чудесно! Благодарю! Гемола, ты все же достойная хозяйка моего дома! Я останусь в замке. Нужно усилить охрану. Я немного отдохну, и после мы обсудим, что делать дальше. Скажи Реттану найти подходящие комнаты для дамы Ламм-ии. Да, и для моей невесты Алины. Она пойдет в свои прежние комнаты. Прикажи привести их в порядок и дать ей слуг.
Твое желание закон для меня! Прежние комнаты этой замарашки в порядке. Служанка Мирра по-прежнему там, кротко ответила госпожа Виларон.
Ликуя, сестра риогера не стала выяснять отношения ни с новой советницей, ни с нелюбимой «ринийкой».
Алина тоже не желала никаких разбирательств и воспоминаний о былом. Ее не интересовало ничего, кроме дальнейшего бегства на Тисанскую базу. Следовало рассчитывать, что соотечественники сами узнают об ее появлении в Воломорсте и предпримут спасательную операцию, однако девушка не хотела ждать. Едва поздоровавшись с обрадованной служанкой Миррой, пополневшей, но по-прежнему моложавой и миловидной, госпожа Эрини сразу же направила ее на поиски надежного посыльного для передачи весточки Михаилу Понирону.
Получив от Мирры подтверждение, что посыльный выехал в столицу Моадир, Алина уединилась в спальне покойной Тезары. Там по-прежнему доминировал парадный портрет Моэнола во всей красе. Не посмотрев на него и не прикоснувшись к вещевым сундукам, девушка прилегла на жесткую и широкую лежанку, нетерпеливо ожидая вызволения из плена. Рядом с госпожой Эрини оказалась фляжка с надписью «ЛМ». В сосуде плескался оставшийся там хмельной амиен. «Лелара Монелен, любовь моя», пробормотала Алина, жадно поднеся фляжку к губам. Девушка пила амиен уже год, пристрастившись к нему в замке Зелхом, от беспросветной тоски, порожденной упорством Каруана, не опускавшимся до насилия, но изнурявшим ее настойчивыми требованиями признания и любви. Время шло, и Виларон становился все настойчивей. Порции амиена тоже росли, и синие пятна на висках госпожи Эрини становились все заметнее и темнее.
Девушка почти достигла состояния временной эйфории, когда в спальне возник принаряженный Моэнол. Услышав скрип несмазанной двери, госпожа Эрини приподнялась на кровати и, увидев бывшего жениха, села на кровати так прямо, как только могла.
Добрый вечер, Алина, мягко, сердечно обратился Воломор к госпоже Эрини. Надеюсь, я не разбудил вас, то есть, тебя Мне захотелось повидаться с тобою Видишь, мы удачно добрались в Воломорст, значит, бог Рионеб снова начал помогать нам! По совету Ламм-ии я уже разослал гонцов во все края, чтобы мои подданные узнали, что я вернулся в Воломорст живым и здоровым! Я призвал их прийти сюда с отрядами и заступиться за меня. Скоро здесь соберется много военной силы. Потом я пленю и казню самозванца Виларона. Восстановлю свои законы в моей стране! Карилана привезут сюда и казнят. Мой герб будет в каждом городе, на всех площадях! Наконец, я верну себе все! Я так доволен этим! Готов все простить тебе Там, в Тисане, мне предсказали, что для успеха я должен простить ту даму, что нанесла мне обиду И мне опять угодно стать твоим супругом. Ты все еще любишь меня, моя госпожа?!
Под ногой у тисанца печально звякнула разбитая напольная плитка.
Слушая этот монолог, Алина с удивлением взирала на прежнего возлюбленного. В родных стенах и после передышки к нему почти вернулась краса и стать. Но неужели он думал, что и прежняя любовь ему может достаться так просто? Не услышав ответ, Воломор подошел ближе к девушке и внимательнее посмотрел на нее. Отблески факелов заметались по позолоте его рубашки. Взбудораженные тени затеяли причудливую игру.
Равнодушно проследив за этим представлением, Алина холодно отозвалась:
У меня еще нет ответа, Моэнол. Я только что выбралась из заточения и еще не пришла в себя. Мне нужно подумать.
Подумать о чем, Алина?! А, может Ох! Ты любишь Виларона? Принадлежишь ему?!
Что?! девушка не удержалась от смеха. Откуда такая мысль?! Как можно любить тюремщика? У меня нет ничего общего с ним. Он оставил меня в живых, чтобы использовать мое имя для всяких грязнейших дел. Ох, до чего надоели мне вы, тисанцы с итерцами! Как только носит земля вас, жалких, трусливых, первобытных захватчиков и убийц?!
Довольно! возмутился Воломор, топнув изящным сапожком. Как смеешь ты говорить мне все это?! Вот погоди: как станешь моей женой, то больше этого не посмеешь!
Уверена, что тебе повезет не больше, мрачно ответствовала госпожа Эрини.
Тут у нее закружилась голоса, и ее повело в сторону.
Да ты пьяна! сообразил тисанец. Лакаешь амиен! Тебя споил проклятый Виларон! Он постоянно тянул это пойло на пару с безумной Леларой!! Великий Рионеб! Да как ты можешь превращаться в пьянчужку?!
Хочу, и пью!
Ну, я заставлю тебя протрезветь! Вот погоди! Еще приползешь ко мне и будешь просить о милости на коленях! в сердцах прокричал Воломор и бросился вон.
«Не говори гоп», пробормотала Алина, снова удобно устроившись на кровати. Выходка бывшего поклонника никак не расстроила и даже не задела ее. Ее тяга к нему превратилась в воспоминание. Девушка с презрением представляла тисанского жениха на поле боя в Ринии. Наверное, зегениты, и в том числе, Лонер, искали столкновения с ним, а он трусливо избегал поля брани. Госпожа Эрини перестала раздумывать о несостоявшемся супруге. Ей хотелось только того, чтобы спейсер Михаила пришвартовался к стене замка Воломорст.
Алина с трудом прожила день, ночь и снова день с мыслью о скором избавлении от местных аборигенов, но так и не получила желанный результат. Вернувшись, посланец Мирры передал, что не нашел в Моадире ни Михаила, ни его родных. Дом Понирона пребывал в запустении. Неравнодушный сосед подсказал, что хозяин пропал уже давно, а его супруга и маленькая дочь исчезли недавно.
Не в силах ждать, пока соотечественники разыщут и вызволят ее, Алина принялась обдумывать самостоятельный побег из Воломорста. Напряжение нарастало, и уносило сон по ночам. Не оставляло дурное предчувствие, и очередная беда действительно пришла. На двор Воломорста прикатили повозку-клетку. Из нее вытащили и увели в замок трех человек. Стоя у окна, госпожа Эрини напрягала зрение, но так и не смогла разглядеть пленников. Тем не менее, внутренний голос шептал ей, что на пороге одна из худших трагедий на ее веку.
В тот же день подтвердились самые скверные опасения Алины. Взбудораженная Мирра принесла чудовищную новость:
Госпожа моя, что Вы все сидите здесь? Прямо изводите себя, даже не выйдете прогуляться! Лучше сходите, посмотрите на привезенного только что пленника-ринийца. Его посадили в клетку на общем обозрении. Говорят, на него скоро натравят пиерена, и птичка полакомится им!
Риниец и пиерен? напряглась девушка. Где?!
У статуи паука Ри.
Господи, я сейчас же туда, набросила подаренный карлицами пэт невеста риогера.
Служанка-иона побежала за госпожой, зовя за собой приставленного к женщинам крепыша-телохранителя по имени Илл.
Статуя слуги бога Арионеба паука Ри разнообразила антураж одной из башен Воломорста с давних времен. Умелый скульптор прикрепил тело членистоногого у самой верхушки конусообразного потолка. От каменного туловища Ри колоколом вниз спадали ноги, образующие просторную клетку. В день привоза пленников в нее запустили птицезверя пиерена, на вид небольшого птеродактиля. Хищник сновал туда-сюда, то снижался, то взмывал под паучье брюхо. Статую-клетку облепили зеваки. Издалека нельзя было увидеть все, что происходило внутри камеры. Вокруг стоял возбужденный ор: «Хватай его! Эй, птичка, съешь ринийский обед!» Стараясь не на шутку, пиерен оглушительно хлопал перепончатыми крыльями и щелкал крокодильими челюстями.