Разглядеть что-либо, в таком урагане было невозможно, только несколько внешних прожекторов, едва освещали основные пункты станционных пропусков. Из-за непогоды, становится невозможным разглядеть даже самые яркие звезды в небе и силуэты далеких планет, скрытых в туманной дымке. Сейчас видна только одна чернота космоса. Внизу, несколько лучей прожекторов, выхватывают некоторые важные объекты станции. Только этот яркий свет говорит о том, то на этой планете, и внутри этого бетонного саркофага, живут люди.
Внутри станции, в коридорах спального блока, царила полная тишина, про такую, еще говорят, что она «давит» на сознание человека, своей пугающей монотонностью и бесконечностью. Практически все пространство было безжизненно, только ровные светло-серые стены по бокам и напольное темно-серое покрытие внизу, с указаниями необходимых направлений движения буквами и стрелками. На потолке чернели прямоугольные решетки вентиляции, соседствующие с вытянутыми яркими лампами, которые тянулись узкой полоской, на всю длину коридора. На стенах с обеих сторон, вдавленные дверные проемы спальных комнат, нарушали прямоту линий этого бункера, они размещались на ровном расстоянии друг от друга, то всплывая, то вновь пропадая в стенах.
С первого взгляда было понятно, что в этом здании нет места архитектурным изыскам и модным дизайнам, все эти стены предназначены только для одного, обеспечивать безопасность сотрудников, проживающих на станции. По внутреннему обустройству и восприятию, сооружение напоминало военный режимный объект. Яркое освещение наполняло светом всё коридорное пространство, не оставляя даже малейшего уголка для темноты.
На каждой двери светится голограмма, прямоугольной формы, информирующая весь персонал, о номере комнаты, кто живет в данном помещении и какую должность занимает. Тонкая, красная полоска вверху двери, наглядно показывает, что в данный момент дверь заблокирована, а над полоской находится экран, который в свою очередь отображал образ человека, какие можно встретить в общественном транспорте Земли. От количества находящихся человек, в отдельно взятой комнате, зависело количество светящихся «человечков», над полоской блокировки двери. В данный момент, практически все двери комнат персонала станции, украшал один человек, стоящий на красной полосе. Была глубокая ночь и все сотрудники спали в своих апартаментах.
В каждом конце, длинных коридоров, высоко под потолком, висели часы, которые проектировали время в цифровом обозначении. На серой бетонной стене, ярко синий цвет цифр, был виден даже с дальнего расстояния. Такие часы проектировали время не только в спальном блоке станции, но и практически в каждом помещении, оповещая весь персонал, который сейчас час, дня или ночи, так как на ВИСО, редко можно было распознать время суток, выглянув наружу станции через защитное стекло, как это делают на Земле. Часто сумрак окутывал всю планету, через пелену которого, было невозможно определить, утро сейчас, или еще ночь.
Сейчас часы транслировали время «2:29». Моргая двумя, ярко-синими разделительными точками посередине, создавая единственное световое движение.
Начальник станции приемки опасных грузов, Рэндолл Леон, крепко спал в своей кровати, комнаты 31, когда вдруг прозвучал короткий сигнал, и вся комната окрасилась в красный цвет. Из-за небольших размеров комнаты и отсутствия света, эффект красной «люстры» был увеличен в разы. Звук был прерывистый, напоминающий азбуку Морзе, но достаточно знакомый, чтобы Рэндолл сразу же открыл глаза и проснулся. Красная лампочка светила из левого верхнего угла его спальни, и о том, насколько сильно светит данный индикатор, оповещающий об опасности, он узнал только сейчас.
Жилое помещение спального корпуса больше напоминало бомбоубежище. Отсутствовали окна, низкие потолки создавали ощущение сдавленности, к которой быстро привыкаешь. Проемы дверей не имели острых углов, сверху и снизу были арочного типа, как каюты на старом корабле. Комната была правильной квадратной формы, длинна стен которой, не превышала десяти шагов. Во всем помещении можно было заметить только две двери, одна, дверь выхода, вела в общий коридор, другая, в душевую комнату и туалет.
Все жилые комнаты имели одинаковую планировку, и раньше, случалось так, что перепутав свое помещение с чужим, сотрудник станции даже не замечал этого, а просыпался от того, что его в грубой форме будит настоящий хозяин спального места. Сейчас, об этом уже мало кто помнит, ведь новые пропускные технологии, уже давно не позволяют приватизировать чужое жилье.
Кровати, располагались посередине комнаты, касаясь стен только спинкой изголовья. Справа и слева стояли прикроватные тумбы. Напротив кровати стояли столы и стулья. Именно стулья были единственной мебелью, которую можно было двигать, все остальное было прикреплено к полу. Шкафы располагались справа от кровати, от которых виднелись только двери, все они были вмонтированы в толстые стены станции, и тянулись вдоль всего помещения до самой входной двери. Полки для вещей и книг, располагались по периметру комнаты на уровне глаз и были намертво вмонтированы в бетон.
Свет тревожного сигнала придавал этому помещению еще более мрачный вид. Все интерьеры и мебель отбрасывали черную тень, от маленького красного огонька.
Прерывистый, громкий звук, пульсировал в ушах Рэндолла. От неожиданности такого пробуждения, первое чувство которое он ощутил, был страх. Страх того, что уже произошло что-то непоправимое. Главным фактором, вызвавшим такую реакцию, было неизвестность причины возникновения красного света, в его комнате, и громкого звука аварийного сигнала в его ушах. Чувство паники полностью овладевало сознанием сонного мозга, которое по мере пробуждения, перерастало в тревогу. Его сердце колотилось как мотор машины, которая рвется по трассе вперед, к установлению нового мирового рекорда по скорости. От неожиданно возникшего страха, его руки и ноги похолодели, а на лбу выступил холодный пот.
Более менее проснувшись, и придя в себя, Рэндолл сел на кровати, попытался собраться и обуздать свои мыли, которые так и норовили ускользнуть из его головы, и тянули его сознание обратно в сон.
Красный свет предупреждает об опасности, или наступления ее угрозы. В здешних местах, эта лампочка должна была гореть двадцать четыре часа в сутки, но как ни странно, этого не происходило. Наоборот, удивляло то, что она загорелась впервые. Рэндолл не мог поверить своим заспанным глазам, которые еще не привыкли к свету. Его сон улетучивался, так же, как и планы спокойно отдыхать до самого утра.
Сидя на кровати, он быстрым взглядом осмотрел помещение. Каждый миллиметр этой комнаты был знаком. За долгие годы жизни на станции, все ее объекты и даже небольшие детали откладываются в памяти и если бы на станции, когда-нибудь, пропал весь свет, Рэндолл без труда бы смог добраться в любое место, не столкнувшись не только со стеной, но и даже с маленьким стулом, оставленным на привычном месте.
Скинув одеяло, он вялым голосом спросил:
Который час?
Спустя секунду, знакомый ему голос произнес:
Половина третьего. Сработала система безопасности. Могу я чем-то помочь?
Казалось кто-то стоит у него за спиной. Незнакомец находился в его комнате и поддерживал разговор бодрым и четким голосом.
Голос звучал сразу из нескольких динамиков, которые по ощущениям располагались по периметру комнаты, заполняя собой все помещение, перебивая даже звук аварийной тревоги. Впервые за несколько минут, Рэндолл не слышал этого звонкого, противного сигнала.