Все дружно поддержали директора.
Хочется спокойно жить и трудиться. Хочется счастья семье и России!
По бурным аплодисментам, переходящим в овации, седовласые ветераны производства вспомнили длинные пустые речи густобрового, как Рубахин, Леонида Ильича и прослезились. Выпили, целоваться полезли. Соломон Венедиктович чуть не пал жертвой своей популярности.
Вокруг Константина сбилась малолюдная непьющая компания. Обсуждали пафосную речь директора, соревнуясь в острословии. Нина Львовна доверительно склонилась к Инночкину, предоставляя ему великолепную возможность заглянуть в вырез ее платья:
Давайте поговорим о чем-нибудь приятном! Например, о том, кто как планирует провести отгулы.
Костя демонстративно отвел глаза в сторону:
Ну, у меня-то отгулов не будет.
У вас-то понятно, а у других?
Поеду к теще в деревню. Лес рядом, речка, сугробы сказка! А воздух какой!
Я буду дома сидеть. Балбесами своими займусь оболтусами растут.
Так, оболтусы или балбесы?
Какая разница!
А для меня понятия отдых и планы несовместимы доверюсь судьбе
Полностью дошедшая до кондиции основная масса сотрудников понукала выпить:
Кто родился в ноябре, вставай, вставай, вставай
Ну, мне пора, засобирался Инночкин. Кажется, оргия начинается.
Но не успел уйти без скандала уже у дверей тормознул его изрядно «уставший» Рылин и погнал с места в карьер:
Что за херню вы затеваете с Рубахиным?
Рылин-мурылин, машинально срифмовал про себя Костя, внимательно разглядывая пьяного инженера (ну, правильнее-то главного, но не сейчас) и прикидывая, кто тот по жизни чудак на букву «м» или просто контуженный.
А он разве не толково объяснил?
Получается: вы с директором умные, а остальные не очень? Но я вам не мальчишка, чтобы мною крутить! Или думаешь, что ты здесь самый крутой?! Так я таких об колено башкой
Чудак на букву м, без вариантов, определился Инночкин.
Рылин сознательно шел на конфликт. Как человек неглупый, догадывался, что неспроста Рубахин затеял возню в буржуи собрался. Но Соломошка ему не по зубам, а вот эта его конечность правая Больше всего ему хотелось подраться с Инночкиным прямо здесь и сейчас при всем честном народе. С нанесением друг другу телесных повреждений легкой и средней тяжести. С привлечением милиции и судебно-медицинской экспертизы. Вот будет знатный шухер, который собьет спесь с этого выжиги из снабжения и поднимет его (Рылина) в глазах директора. А может быть, и сорвет массовый уход людей от финнов, у которых Рылину больше светило. Он так думал.
А Костя иначе. Косте стало ясно, что спокойного разговора не получится. Можно было утащить буйного молодца в туалет и макнуть головой, куда следует, но как-то не хотелось связываться. Опять же зима на дворе, в коридорах ощутимо сквозит, он же, бедолага, простудится.
Был и другой способ пожестче. Пара хороших ударов сбивала пьяную удаль не хуже холодного душа. Но Рылин еще не перешел той грани, после которой у Кости начинали чесаться кулаки. Не вдаваясь в детали и уточнения, Инночкин сообщил главному инженеру о своем желании попрактиковаться в хирургии:
Еще пару слов таким тоном, и я натяну тебе глаз на жопу да заставлю моргать.
Может быть, и удалась эта уникальная операция, но ей помешали.
Атакованный грудь в грудь Н. Л. Шулленберг Рылин хрюкнул и вмялся в стену. В этой позе ослаб, улыбнулся клинически, а отпущенный на свободу, походкой подзагулявшего матроса поплелся к столам в поисках свободного стула.
Я так и знала, что все закончится скандалом, сказала Нина Львовна, догнав Инночкина в коридоре. Как с ними Соломон Венедиктович управляется? Воистину тяжела шапка Мономаха!
Негаданный наследник великого князя добросовестно отдувался.
На пиру-то, как в бане все равны. Да ему не впервой!
Командир! вопил какой-то мужик, наваливаясь на стол. Дай я тебя поцелую.
Соломон Венедиктович погрозил ему пальцем.
А с чухонцами целоваться в лом?
Так-то оно так, но если по правде, то совсем и не эдак, закатал губы ремонтник.
Хорошее выражение, надо будет запомнить, подумал Рубахин и крылато добавил к портрету рабочего. Гвозди бы делать из этих людей не было б в мире тупее гвоздей!
От сухощавого старичка, подсевшего с боку, так и веяло праведным гневом.
Что-то тут не так, почувствовал Соломон Венедиктович и напрягся. Какой-то «перенапряженный» дед.
Если помните, меня зовут Каблуков Петр Петрович. Да разве ж всех упомнишь! Вон у вас сколько народу.
А меня Сема Рубахин.
Я знаю. Если позволите, начну издалеча.
Надеюсь не со времен закладки первого камня в фундамент ЧТЗ?
Мой отец погиб на финской войне.
Ага! Начинаю догадываться
Ни в жисть не угадаете. Я этих финнов жду, не дождусь у меня для них бомба припасена. Вспомнят, сволочи, Петра Каблукова! Обоих нас с батей вспомнят.
Петр Петрович потряс в воздухе кулаком и умолк.
А от меня-то чего вы хотите? спросил Рубахин.
Ничего особенного. Просто прошу оставить в охранниках здесь и принять в новое предприятие.
В качестве
Ну, скажем, подрывника-диверсанта.
Ага! Рубахин отстранился от говорившего и окинул его внимательным взглядом на предмет адекватности и вменяемости.
В случае трагической гибели оклад мой прошу выдавать жене Каблуковой Марии Тихоновне, старик даже всхлипнул.
Если вдуматься, подумал Рубахин, то дед молодец настоящий патриот-партизан!
Подскочил Барашкин, глаза закатил:
Шеф! Шеф! Такое событие. Кино и цирк в одном флаконе!
Рубахин от деда улизнул:
Пойдем в коридор, курнем расскажешь.
Барашкин поведал:
Мне сейчас с ЧеГРЭСа приятель звонил. Появился у них в офисе какой-то мужик, представился инспектором по кадрам из «Фортуны». Кто-то его там узнал, подтвердил действительно, бывший кадровик из «Челябэнерго». Ну, тоси-боси, намекает любую должность за наличку у финнов. Посыпались баксы. Он их собрал, списки составил кандидатов в руководители и укатил. Как оказалось, с концами пропал. А сегодня из «Фортуны» письмо пришло экзаменация всего без исключения поголовья на профпригодность. Теперь эти лопухи по три соискателя на одно место бьются в истерике: и деньги мошеннику впарили, и переаттестации не избежали.
Нет героя без геморроя! улыбнулся директор. Если б тебя искушали, Абрамыч, какую себе должность купил?
Хватит с меня одного искушения, помрачнел замдиректора по производству.
Рубахин понял о чем он. По административному положению Мустафа Абрамович является первым замом, но фактически право подписи финансовых документов в отсутствии директора у его заместителя по снабжению. И оклад у Инночкина гораздо больше.
Люди бывают разные худые и толстые, вредные и не очень, скупые и щедрые, доверчивые и подозрительные, храбрые и трусливые, работящие и ленивые, раскованные и комплектующие Желающие могут продолжить перечень до бесконечности.
Вредные, скандальные и чересчур дотошные работники не нравились Рубахину патологически. Собственно говоря, все перечисленные категории мало кому из руководителей нравятся. Скорее всего не нравятся никому. Но у Соломона Венедиктовича была своя метода по выявлению таковых с последующим устранением. Для того он и «опускался» до пьянства в своем коллективе когда подчиненный вдрыбаган и интересуется у начальника: «Ты меня уважаешь?».
Даже сегодня, на банкете по случаю, он приглядывался и выявлял кандидатов в «гугеноты Варфоломеевой ночи». Рубахин это называл «сталинским методом». Как-то услышал, что Вождь Всех Народов спиртным накачивал своих соратников, потом, слушая их пьяные бредни, делал выводы и подключал Берию.
А веселье уже расплескалось по всей конторе. Кто-то где-то плясал, кто-то пел или пил из горла, стоя в кругу. Парочки целовались. Рылин поправлял здоровье в туалете: он то блевал в писсуар, то умывался холодной водой здоровье поправлялось медленно.