– А что… неужели заметно? – Он глупо ухмыльнулся и, покачнувшись, повалился на пол.
– Бендерс, помогите мне отвести брата в его спальню, – повернулась к дворецкому Линдси.
– Разумеется, мисс.
С этими словами дворецкий шагнул к Руди, но тот с поразительным проворством отодвинулся в сторону и, с трудом поднимаясь на ноги, пробормотал:
– Н-н-не нужна мне… н-н-никакая помощь. Я просто зашел домой, чтобы… чтобы п-п-принять ванну и переодеться… В клубе меня ждут друзья и… и Т-т-том Боггз.
Линдси обняла брата за плечи.
– Ты в своем уме? – укоризненно покачала она головой. – В таком состоянии ты никуда не пойдешь. Ты же в стельку пьян!
– Неужели все так плохо? – нахмурился Руди.
– Хуже некуда! Ты едва держишься на ногах!
Руди недоуменно пожал плечами. Линдси заметила, что его фрак сильно помят и в нескольких местах чем-то заляпан.
– Тогда я, пожалуй, прилягу ненадолго… а то комната плывет у меня перед глазами…
– Вот именно, – подхватила Линдси, – тебе нужно поспать.
Она взяла брата под руку с одной стороны, дворецкий – с другой, и они чуть ли не волоком потащили Руди наверх, в его спальню. Он оказался тяжелым, словно куль муки, и когда им удалось наконец положить юношу на кровать, оба тяжело дышали, словно разгрузили вагон с углем. Едва голова Руди коснулась подушки, глаза его закрылись и он погрузился в глубокий сон.
– Похоже, молодой хозяин кутил всю ночь, – покачал головой Бендерс.
– И уже не первый раз.
– Просто он очень молод и жизнелюбив по натуре.
– Лучше бы он научился управлять своим жизнелюбием, пока оно не довело его до беды.
Бендерс молча кивнул. Выходя из комнаты, он позвал мистера Пича, камердинера Руди, чтобы тот раздел его и уложил в постель.
Вздохнув, Линдси вышла из спальни брата. Слава Богу, тетушка Ди не видела всего этого безобразия. Хоть она и была сторонницей независимого образа жизни, пьянство в ее понимании находилось за границей дозволенного.
Линдси работала над очередной колонкой светской хроники, посвященной на этот раз балу в доме маркиза Пенроуза. Она писала о богато украшенном бальном зале, о многочисленных вазах с роскошными хризантемами, о зеркалах в золоченых рамах, обо всем, что делало бальный зал похожим на Версальский дворец, как вдруг в редакции появился Руди. Он вошел быстрым шагом, на его заметно побледневшем лице ярко выделялись веснушки, в широко распахнутых зеленовато-карих глазах плескалась тревога.
– Лисси… мне нужно поговорить с тобой, – хрипло сказал он.
Лисси… этим именем он называл свою сестру в далеком детстве, когда ему было трудно правильно выговорить ее имя – Линдси. Она уже давно не слышала, чтобы брат так ее называл. Линдси с беспокойством посмотрела на бледного Руди:
– Боже мой, что случилось? Ты выглядишь так, словно вот-вот упадешь в обморок.
– Я же мужчина, Линдси, а мужчины не падают в обморок. Но я… мне… мне необходимо поговорить с тобой наедине.
В его глазах было что-то такое, что напомнило Линдси того мальчика, каким он был в детстве. Встав из-за стола, она повела его на второй этаж, в комнату, которой часто пользовался в качестве кабинета профессор Харт. Вслед за сестрой Руди вошел в небольшое помещение с высоким потолком, все стены которого были заставлены книжными стеллажами, и тщательно притворил за собой дверь.
Стараясь подавить чувство возрастающей тревоги, Линдси повернулась к брату и спросила:
– Ну так что же тебя так сильно огорчило? Что случилось?
Руди сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться.
– Сегодня утром в дом приходил полицейский, чтобы поговорить со мной…
– Что?!
– Приходил констебль Бертрам. Он ведет расследование убийств в районе Ковент-Гарден.
– Но какого черта нужно было констеблю Бертраму от тебя?!
У Руди подкосились ноги, и он опустился на стул возле дубового письменного стола.
– Он хотел задать мне несколько вопросов о втором убийстве. Вернее, о двух убийствах…
– Полиция считает, что ты располагаешь какой-то информацией об этом?
– Не просто информацией. Они полагают… похоже, они считают, что я могу быть в этом замешан.
От этих слов брата Линдси похолодела. Услышанное никак не укладывалось у нее в голове.
– Каким образом ты можешь быть замешан в убийствах? – недоуменно спросила она.
Руди бросил на сестру жалобный взгляд. На лбу у него выступили крупные капли пота.
– Линдси, они подозревают меня… они… они считают, что эти преступления… мог совершить я…