Патрик был настолько потрясен ответом брата, что даже перестал хмуриться.
— Они считают, что смогут заставить меня изменить свое решение, — сказал он, — Запомни, что бы они ни предприняли, это ничего не изменит. Я дал Фрэнсис Кэтрин слово и намерен сдержать его. Клянусь Богом, Йан, я бы прошел и сквозь адский огонь ради своей жены.
Йан обернулся. На губах его играла улыбка.
— Пока что от тебя требуется только пройти в Большой Зал. — В голосе его звучала насмешка. — И давай покончим с этим.
Патрик кивнул и, поспешно обогнав брата, распахнул перед ним одну из дверных створок.
— Мой тебе совет, Патрик, — сказал Йан, прежде чем они вошли в зал. — Оставь гнев за этой дверью. Стоит им только увидеть, что ты разъярен, как они сразу же вцепятся тебе в глотку. Изложи свои доводы ровным и спокойным голосом. Пусть твоими поступками руководит разум, а не сердце.
— А как же все остальное?
— Остальное предоставь мне.
Десять минут спустя Совет принял решение послать гонца за Фрэнсис Кэтрин. Поручение это досталось молодому Шону. Жену Патрика он застал дома, сидящей у камина, и сообщил ей, что она должна идти к замку и ждать у дверей До тех пор, пока муж не проводит ее внутрь.
Сердце Фрэнсис Кэтрин готово было выпрыгнуть из груди. Патрик предупреждал, что, возможно, ее призовут на заседание Совета, но она не поверила ему. Где это видано, чтобы женщина свободно высказывала свое мнение непосредственно перед Советом или лаэрдом Ее ничуть не успокаивало то, что новым лаэрдом был избран старший брат ее мужа. Нет, в подобных делах родственные узы не значат ровным счетом ничего.
Страшные мысли мелькали в сознании Фрэнсис Кэтрин. Невероятное волнение охватило ее душу. Наверное, старейшины подумают, что она свихнулась. Да, решила Фрэнсис Кэтрин, Патрик рассказал им об обещании, которое дал ей, и поэтому теперь ее вызывают в Большой Зал, чтобы она все объяснила сама. Хотят убедиться, прежде чем приговорить ее до конца дней к одиночеству, что она действительно лишилась рассудка.
Ее единственной надеждой был лаэрд. Фрэнсис Кэтрин не очень хорошо знала Йана Мэйтленда. За два года замужества она едва ли перебросилась с ним и полусотней слов. Патрик заверял ее, что Йан — человек достойный и скорее всего сочтет ее просьбу справедливой.
Но сначала ей придется выступить перед Советом. Поскольку это будет официальное заседание, то старейшины не станут обращаться непосредственно к ней. Они будут задавать вопросы своему главе, Грэхему, и только ему одному придется унизиться до разговора с ней. В конце концов она — женщина, и вдобавок — посторонняя, так как родилась и выросла в приграничных землях, а не в славных горах Шотландии. Фрэнсис Кэтрин даже испытывала облегчение от того, что только Грэхем будет задавать ей вопросы, потому что боялась его меньше, чем всех остальных старейшин. Старый воин был сладкоречив, и клан относился к нему с большим уважением. Он пробыл лаэрдом свыше пятнадцати лет и ушел с этого высокого поста всего три месяца назад. Грэхем не станет ее запугивать, по крайней мере не станет запугивать нарочно, но использует все остальные доступные ему приемы, чтобы заставить Патрика отказаться от данного ей обещания.
Фрэнсис Кэтрин быстро перекрестилась и начала свой путь к замку, молясь при этом непрестанно. Она убеждала себя в том, что сможет выдержать выпавшее на ее долю испытание и все равно не отступит! Патрик Мэйтленд дал ей это обещание в тот день, когда она согласилась выйти за него замуж, и, видит Бог, он намерен его сдержать.
Их благополучие, их семейное счастье, их жизнь зависели от этого.
Фрэнсис Кэтрин добралась до верхней ступеньки лестницы и замерла в ожидании. Мимо нее прошествовали несколько женщин, и каждая с любопытством поглядела в ее сторону. Фрэнсис Кэтрин не собиралась вступать с ними в разговор. Она стояла, отвернувшись к стене, и молилась, чтобы только никто не окликнул ее в этот миг. Ей не хотелось, чтобы женщины клана узнали обо всем прежде, чем кончится заседание Совета. В противном случае они наверняка поднимут шум, и успокоить их будет очень трудно.
Однако, судя по всему, слишком долгого ожидания ей не выдержать. Агнес Керри, старая курица, всегда держащая нос по ветру, в расчете на то, что ее хорошенькая дочь со временем станет невестой лаэрда, уже два раза обошла по кругу двор замка, вынюхивая, что же все-таки здесь происходит, а несколько ее компаньонок подошли почти вплотную к лестнице.