Он давно научился жить в больших городах и не испытывал страха ни перед чем ведь умение слиться со средой, стать таким же как и все было неотъемлемой частью учения смерти. Смерти, приходящей на кошачьих лапах3
Сейчас он был одет как крестьянин, пришедший в город, чтобы наниматься на работу: бедно, но чистенько, так чтобы понравиться белому человеку, хозяину. Ночью он добрался до аэропорта и несколько часов ждал, пока не прибудет человек, которого он ждал. Потом он пошел за гайджином до стоянки такси, запомнил машину, в которую он сел а сам бросился к автобусу, который отъезжал в город и привычно забрался на его крышу, где были установлены газовые баллоны. Он сделал это так быстро и незаметно, что никто не видел, как он это сделал. Но если бы и увидели он был не более чем китайским поденщиком, у которого нет денег на билет.
Прямо в дорожном потоке он перепрыгнул на крышу грузовика, едущего в одном и том же направлении, что и такси: он не был дикарем и мог воспользоваться автобусом нормально или даже нанять такси но он не был уверен в том, что его не запомнят. Потом такси въехало в город, скорость его движения резко упала и он спрыгнул с грузовика и побежал. Так он и бежал за такси, передвигающимся от пробки к пробке больше часа, не испытывая ни грамма усталости. Это не было сложно для него его предки могли бежать всю ночь, потом день, а потом еще одну ночь со скоростью спасающегося от охотников оленя. Он сам так уже не мог. Впрочем, его учитель рассказывал ему о том, как один лекарь заметил, что женские лекарства, ранее лечившие только женщин теперь подходят и для лечения мужчин. Это было прискорбным свидетельством упадка в обществе
Таких как он в Китае называли «ванг», что означало кара, несчастье, бедствие. Ему было все равно то, как его называли. Как и то, какие бедствия он приносил его учили быть верным лишь клану и подчиняться приказам. Ни больше, ни меньше
Когда такси остановилось, и гайджин вышел он уже был рядом, простой крестьянин, приехавший в благополучный Гонконг из нищей китайской деревни, чтобы наниматься на поденную работу. Никто не обращал на него внимания больше, чем на бродячую собаку. Гайджин пошел в питейное заведение видимо, там будет встреча, или что-то в этом роде. Ему не приказывали узнать, с кем именно. Выклянчив несколько монет у прохожих и получив, в конце концов, пинка он скрылся в переулке, потирая ушибленное место: его глаза уже присмотрели как минимум два места, где он может ожидать гайджина, оставаясь незамеченным
Бар находился, как это и было принято в Гонконге, не на самой улице, а в проулке, туда вела грязная, вонючая дорожка, заваленная мусором, гниющими пищевыми отходами, на которые китайцы совершенно не обращали никакого внимания. Гонконг находился на стыке двух миров, Востока и Запада, цивилизации и варварства. Асфальтированные англичанами дороги и здания-муравейники в двадцать этажей, построенные англичанами, здесь соседствовали с крысами, кучами мусора и трущобами, а меньше чем в миле от знаменитого отеля «Раффлс», одного из лучших в мире была опиумокурильня, тоже одна из лучших в мире, где отдали Богу душу немало любителей приключений. В последнее время Гонконг сильно разросся, строились новые небоскребы, город занимал одно из первых мест в мире по количеству «Роллс-Ройсов». Виной всему был легендарный «золотой треугольник». Место в горах, куда почти невозможно добраться, там несколько генералов затеяли свой бизнес на широкую ногу. Выращивание опиумного мака но не на опиум. Теперь «звездой экрана» был наркотик нового поколения, первоначально созданный как лекарство, а теперь все более и более успешно вытесняющий опиум. Для опиума нужна была трубка, кровать, опытный служитель для этого же нового наркотика нужна была только столовая ложка и шприц. И если опиумный наркоман хоть как-то мог держать себя в руках то новый наркотик буквально за несколько приемов вызывал абсолютное привыкание. Имя новому наркотику было героин.
Название бара тоже было самым обычным для этих мест «888». Три восьмерки, по верованиям китайцев число 8 счастливое, три восьмерки обозначает абсолютное счастье. Само название этого места бар было слишком громким для этой дрянной забегаловки, в нем обедали кули носильщики, торговцы с соседнего рынка, местные бандиты и тому подобная шушера. Европейцев здесь не то, чтобы не жаловали, просто они сами в такие места не ходили. За исключением тех, кто жаждет острых ощущений. Они и получали их часто больше, чем рассчитывали.
Белый европеец чуть наклонился, входя в помещение вход был явно рассчитан на местных, низкорослых жителей
Внутри было шумно, накурено, как и в других подобных заведениях по всему миру. Пахло куриной грудкой, свининой, приправами. Приправы здесь были двух видов: острые и глютамат натрия. Первая свидетельствовала о том, что народу с такой кухней приходилось часто есть несвежее, тухлое мясо, омерзительный вкус которого маскировался ударными дозами острых приправ, а глютамат натрия это специфическая особенность современной восточной кухни. Придумали японцы Такая дрянь, кладется во что угодно, и так действует на вкусовые рецепторы, что даже самое неприятное по вкусу блюдо кажется вкусным и хочется есть еще и еще. Эта приправа распространялась везде, кроме самой Японии японцы много чем осчастливили этот мир, в числе прочего шестнадцатью годами Второй Тихоокеанской войны, сейчас временно затихшей. Но капитан первого ранга Воронцов считал, что ничего не закончено и у него были все основания так считать. И капитан Воронцов старался не употреблять блюда, имеющие китайское происхождение как бы заманчиво они не выглядели
Хозяин сего почтенного заведения, высокорослый для китайца метис с черной косичкой и сильными, с набитыми костяшками руками лично подошел принять заказ у нового посетителя, которого никто никогда здесь раньше не видел. К новым посетителям он всегда подходил сам чтобы определить, настолько они опасны, сколько денег есть в их карманах и не стоит ли сообщить о них куда следует отнюдь не в полицию. В этом городе, освещенном ядовитым светом рекламных огней бетонном муравейнике даже стены имели уши, а люди пропадали средь бела дня в самых благополучных районах. Это давно была не колония Британии, и британцы давно не контролировали здесь ситуацию только делали вид.
Кстати, три восьмерки на вывеске заведения один из признаков принадлежности хозяина к мафии. Далеко не каждому разрешат держать такую вывеску
Три восьмерки приветствуют вас, таши, сказал метис на приличном английском, надеемся, вы будете нашим постоянным гостем. Что желаете заказать? Один напиток за счет заведения.
Непроницаемо черные узкие глаза смотрели на незнакомца, будто впитывая его. Одет как американец но совсем не из таких. Что-то не позволяло хозяину заведения определить гостя как типичного гуилао4 оттого и обратился он к нему уважительно таши. Таши, кунгфу таши мастер боевых искусств, в которых и хозяин заведения знал толк по крайней мере, хулиганы, так и норовящие вывернуть мульду с мусором или исписать стену, а то и витрину непотребщиной, обходили три восьмерки десятой дорогой
Хозяин видел, как новый гость двигался и оценил, как он сел. Спиной к стене и рядом с дверью, ведущей в туалет, в туалете окно выбил и был таков. Гость был опасен.
Циндао5 сказал гость холодное, прямо из холодильника, бокала не надо. И что-то соленое. Закусить. Пока все.
Метис утвердительно кивнул.