Да?
У вас есть что добавить к сказанному?
Нет. По моей части никаких наездов не было. Четко, будто рапорт зачитывает. А отрапортовав, знакомым образом поджимает губы. Вот из-за того, что они у нее всегда так поджаты, я и не обращал никогда внимания, какие они А сегодня обратил на свою голову. Когда она их, пересохшие и дрожащие от испуга, облизывала. Вообще никаких, добавляет, опять смачивая губы языком. Ни предписаний, ни писем. А плановую проверку мы без нареканий прошли еще в августе.
Да. Я помню. Не помню только, выписал ли я ей за это премию. Может быть, да, а может, и нет. Не помню, чтобы Нина Васильевна просила, а сам я мог забыть.
Еще раз извините за то, что вам пришлось пережить сегодня.
Вы не виноваты.
Тогда забирайте пальто. Я вас отвезу.
Ставрос Агафоныч, может, вам не надо сейчас за руль, замечает Азаров.
Чего это?
Лучше водилу берите. Чтобы на вас никаких протоколов нельзя было составить.
Да пофиг. Не будет этих, они напишут, что я елки удобряю. Вон отшвыриваю от себя бумажку. Изо рта главбухши вырывается испуганный смешок. Застываю, повернув к ней голову. Избегая моего взгляда, Нина Васильевна бочком выходит из кабинета. Интересно, если там такой тыл, то что с передом? Тоже ведь под пиджаками оверсайз прячет! Они ей страшно не идут. Пошла же мода!
Никита Семеныч, погоди! А что мы про нашего главбуха знаем?
А с чего вдруг интерес? Азаров возвращается в свое кресло. Вы на Зайку нашу грешите? изумленно вскидывает брови.
Да нет. Просто интересно. Работаю с человеком бок о бок уже Слушай, а сколько она у меня работает? Что главбух два года, помню, но она же раньше пришла. Почти в самом начале.
Не почти. А с самого открытия она тут, часто и быстро кивает Никита. Помните, как вы взяли тогдашнему главбуху помощника?
Как такое забудешь?
Славное было время. Еле выкручивались. Глувбух загибался, но я еще очень долго не мог себе позволить взять ей кого-то в помощь. Банально не тянул по деньгам.
Ну, вот это Нина была. После вышки сразу к нам пришла девочка.
Припоминаю, морщусь. Собственно, по этой причине, когда предыдущий главбух ушел, я и доверил Нине Васильевне свою бухгалтерию. Если кто и разбирался с ней досконально, то это она. Не припоминаю вопросов по ее части, которые Зайка не смогла бы закрыть.
Тогда что вас интересует? недоумевает Азаров.
Как она вообще? Чем живет? Есть муж, дети?
Сейчас-то, когда мы разрослись и обзавелись собственной службой безопасности, любой наш сотрудник при приеме на работу подвергается тщательнейшей проверке. Но когда я нанимал Зайку, меньше всего меня волновала ее подноготная. Мне просто нужно было найти дурочку, которая согласилась бы впахивать день и ночь за три копейки. Какие уж тут проверки? Кому их было проводить? Не самому же за ней шпионить. Я и так в то время крутился, как мог. Сам себя не помню в те годы. Да и не стояла у нас тут очередь из желающих попасть в рабство.
Ставрос Агафонович, ржет Азаров, если бы она кого-нибудь родила, боюсь, даже вы заметили бы.
Хмыкаю. Ну, да. Живот бы я, наверное, не проглядел. Хотя и это не факт. Балахоны, которые какого-то черта предпочитала носить моя горячая (кто бы мог подумать?) главбухша, можно запросто использовать как палатку. Прятала же она каким-то непостижимым образом от меня свой шикарный зад? Я думал Нет. Не так. Я вообще про нее не думал. Мне было абсолютно плевать, какая она под одеждой. Толстая или тонкая. Фигуристая или шарообразная. А теперь же проклятье. Ну, просто конец света какой-то! Закрываю глаза, а на обратной стороне век ее задница, упакованная в алые стринги с бантиком. И ноги ладные в каблуках. И чулки! Кто бы мог подумать, что под всеми этими невзрачными скучными тряпками такое сокровище? Как прикажете дальше совещания вести? Я ж теперь все время буду гадать, что там на ней надето!
Член, который и не думал падать все это время, дергается, больно упираясь в ширинку. Стискиваю зубы. Трахаться нужно не только с работой факт, о котором не стоит забывать, сколько бы этой самой работы на тебя ни свалилось. Иначе всякое непотребство начинает лезть в голову. Например, желание трахнуть собственную же главбухшу. Которую трахнуть, конечно же, можно, другое дело, что я буду делать потом? Ругаться с человеком, на котором завязан весь твой бизнес глупо. А то, что разовый перепихон достаточный повод для ссор и обиды, и к бабке ходить не надо.
Нет уж. Спасибо. Я пока еще в ладу с головой.
Но какая же задница!
Пока я предаюсь то ли мечтам, то ли воспоминаниям, дверь в кабинет открывается, впуская стайку щебечущих девиц. Самая бойкая выступает вперед:
Ставрос Агафоныч, а можно мы Никиту Семеновича украдем? Праздник же, а вы все работаете!
Воруйте! милостиво разрешаю.
А вас? Вас своровать можно? хихикает еще одна.
Извините, девочки, но я пас. У нас тут неприятная история случилась.
Значит, правда, что к нам группу захвата присылали?!
Правда-правда. Но мы все уладили, нетерпеливо смотрю на часы. Нина Васильевна уже наверняка оделась и теперь стоит, парится. Все на выход!
В кабинете главбуха заперто. Хмурюсь. Я привык, чтобы мои команды выполнялись четко. Неужели Лунопопая не дождалась и уехала? Заглядываю на всякий случай в приемную тоже никого. Все веселятся. Может, и моя Нина Васильевна решила оторваться, на всё забив? Спускаюсь вниз.
Марин, ты Нину Васильевну не видела?
Она, по-моему, уже ушла.
Киваю, едва сумев скрыть досаду. Стремительно выхожу на улицу. Замечаю ее сразу. Стоит под фонарем, смотрит, как снежинки кружатся. Если она пришла к нам сразу после института, то сколько ей? Тридцать два? Тридцать три? Не больше.
Нина! Ну, какая она Васильевна, даже если ей тридцать три? Давай, запрыгивай.
Она, наверное, удивлена, что я перешел на ты. Мне же кажется, то, что я видел ее голую задницу, дает мне повод не выкать. Может быть, это ошибка. Да и похрен. Никто мне не мешает вернуться к прежнему формату общения завтра. Посмеиваясь, открываю перед ней, изумленной, дверь.
Я могла бы вести свою
Могла бы. Но не стоит. Садись уже, командую. Нина ежится. На улице не май, но и не особенно холодно. Неужто такая отзывчивая? Трясу головой, потому как перед глазами сами знаете, что стоит. Пипец скручивает. Как пацана сопливого. Обхожу капот, усаживаюсь рядом. Нина возится с ремнем, который никак не поддается. Поворачиваюсь к ней, включаю свет в салоне. Наклоняюсь. Помогаю защелкнуть ремень.
Она всегда так пахнет? Или это из-за шока? Да чтоб тебя!
Машина успела прогреться. И медлю я лишь потому, что не мешало бы мне перед тем, как трогаться, сначала прийти в себя. Поворачиваюсь, надо же что-то сказать по случаю. Тянусь, чтобы выключить свет. И замираю, увидев, куда моя главбухша пялится, не отрывая глаз. Эм Как-то я не подумал, что мой стояк будет так очевиден. Медленно выдыхаю. Нина, мать его, Васильевна, зачарованно трясет головой, поднимает глаза, но те, тряси не тряси, все равно абсолютно пьяные. Мне почему-то кажется, что расстегни я сейчас ширинку, даже просить ничего не пришлось бы. Такая она голодная.
Ах ты ж черт. Гребаный ад!
Не знаю, что бы я сделал, если бы у нее не зазвонил телефон. Не знаю, что бы она сделала
Да! хрипло, резко, как выстрел. Да, Юлий Борисович, что случилось? Д-да. Конечно. Я прямо сейчас приеду. Дайте мне, глядит на торпеду, где светятся часы, минут тридцать-сорок.
Кивает, отвернувшись к окну. Что-то там говорит, нервно потирая свободной рукой бедро.
Что произошло? хмурюсь я.
Возникли кое-какие дела. Я все-таки сама поеду.
Я отвезу.
Нет. Что вы, Ставрос Агафоныч. Вас, наверное, уже ждут. А мне далеко, совсем в другую сторону. Не волнуйтесь, я прекрасно владею собой. Ничего не случится.
О! Я ничуть не сомневаюсь. Что она собой владеет. Просто стремно после всего вот так ее отпускать. Хотелось хоть что-то хорошее сделать.