Размышляя о невероятном техническом совершенстве нашего корабля, я и не заметил, как позади меня скопился народ. Обернувшись, я увидел в шлюзе своих коллег по грядущей экспедиции.
Дамы и господа! Добро пожаловать на борт межпланетного космического корабля «Нил Армстронг», воскликнул я, сделав картинный жест рукой.
Люди заулыбались. Я отодвинулся в сторону, пропуская их вперёд. Первым мимо меня пролетел начальник нашей экспедиции, Уилл Андерсон лысый мужчина, на вид лет пятидесяти. Доктор наук, профессор астрономии Массачусетского технологического института, он возглавлял научную команду нашей экспедиции.
Профессор остановился чуть позади меня и, обернувшись к входному люку, обратился к зависшим около него членам экипажа:
Хочу, чтобы меня все сейчас слышали: у нас есть, он глянул на часы, примерно полчаса для того, чтоб перенести груз и багаж. Каждый из нас досконально изучил наземный макет корабля, и поэтому я уверен, что никто не заблудится и не перепутает свои каюты. Как бы то ни было, через тридцать минут я объявляю сбор всего научного состава экспедиции в кают-компании, проведём небольшой брифинг. Технический состав, он посмотрел на меня, я так понимаю, будет заниматься проверкой систем, верно?
Да, кивнул я, и ещё нам нужно будет запустить центрифуги, так что хорошо бы, чтоб в переходах в это время никого не было.
Хорошо, народ, вы все поняли, сказал он, вновь обращаясь к висевшим у входа, так что давайте за работу, нам нужно перетаскать много вещей, а времени в обрез. Надеюсь, никто не забудет своего барахла на шаттле. Как только он отстыкуется вернуться за вашими носками и майками будет проблематично.
Корабль наполнился суетой. Люди сновали туда и обратно, перемещая пластиковые контейнеры из челнока в межпланетник. Вообще-то почти всё, что было необходимо для полёта, уже было на борту: провизия, научное оборудование, строительные блоки для базы на Титане всё это доставили команды снабжения задолго до нашего прибытия. Нам оставалось лишь привезти последние крохи всего порядка десяти тонн пищевых пайков, раствора для криокапсул, удобрений и семян, которые мы должны были впоследствии выращивать в корабельной теплице. Плюс ко всему каждому члену экипажа было позволено взять с собой до двадцати килограммов личных вещей. В основном это была одежда, журналы и книги.
Каждому из нас полагалась отдельная каюта в одной из гравитационных центрифуг. Даже несмотря на то, что большая часть экипажа проведёт весь полёт в криосне, руководители программы со свойственной им мудростью решили, что все должны иметь на борту личный угол. Кроме того, предполагалось, что после нашего возвращения, в последующих миссиях, численность экипажа «Армстронга» будет увеличена аж до двадцати пяти человек, так что свободного места на корабле было просто навалом.
Пролетев по двадцатиметровому радиальному тоннелю, соединяющему внешние секции центрифуги с осевой частью корабля, я оказался в длинном коридоре спального отсека. Пол и потолок здесь изгибались вверх, повторяя форму кольца. Сейчас в этом отсеке царила невесомость, но, как только мы запустим вращение и возникнет центробежная сила, в этой части корабля можно будет ходить.
Проплыв вдоль коридора с десяток метров, я отыскал дверь с собственным именем, поднёс свой ключ-идентификатор к замку. Подмигнув мне зелёным диодом и коротко пикнув, дверь отползла в сторону. Взгляду открылось небольшое помещение, примерно три на полтора метра, с откидной кроватью и откидным же столиком под широким, прикрытым жалюзи окном. Слева от окна находилась небольшая полка, на выдвигающейся консоли над кроватью был установлен монитор корабельной информационной системы. Справа от входа вмонтированный в стену шкаф, а напротив него узкая, сдвигающаяся вбок, как в вагоне-купе, дверь, за которой, как я знал, располагалась крошечная туалетная комната с умывальником и душем.
Быстро раскидав вещи по шкафам и ящикам, я сверился с часами до начала проверки оставалось ещё десять минут, можно было побродить по кораблю, поглядеть, кто чем занят. Выплыл в коридор. В нескольких секциях слева от меня суетился наш экспедиционный врач, по совместительству инженер систем криосна, Юхиро Ямагути. В конце коридора обустраивала своё гнездышко Даша. Увидев, что она заметила меня, я улыбнулся ей и помахал рукой. Подплыв к её каюте, заглянул внутрь.
Эй, а у тебя тут попросторнее! присвистнул я.
Ну, должен же командир корабля иметь какие-то привилегии, укладывая вещи в шкаф, ответила она.
Командирская каюта не отличалась от моей по длине, зато была по меньшей мере вдвое шире, вмещала в себя полноценный письменный стол и даже пару вращающихся кресел, привинченных к полу. Сидеть на них, впрочем, сейчас, в условиях невесомости, было бы затруднительно.
Ну и как тебе апартаменты? спросил я.
Тесновато, зато уютно, ответила Даша. Ну и вид из окна, разумеется, потрясающий.
Я подплыл ближе к окну. Вид действительно был что надо. Окно командирской каюты было обращено назад, в сторону кормы, так что из него просматривался практически весь корабль: оранжерея, сразу за ней вторая центрифуга, дальше стыковочный хаб, к одному из четырёх портов которого был пришвартован массивный «Дедал» крупный грузопассажирский челнок, построенный специально для Титана. Позади него криогенный отсек, а ещё дальше, там, где уже начиналась техническая зона, виднелись внешние грузовые отсеки, опоясывающие центральную ферму корабля, за ними баки с топливом для нашего термоядерного двигателя, а за баками раскинулись гигантские крылья радиаторов. Сейчас, когда реакторы корабля работали на минимальной мощности и не выделяли слишком много тепла, их поверхность оставалась чёрной, но, как только мы запустим двигатель, они раскалятся до температуры свыше двух тысяч градусов Кельвина и начнут светиться малиновым цветом.
Хороший обзор, всё хозяйство прям как на ладони, похвалил я вид из окна. Тебе даже не нужно покидать каюту и подниматься на мостик, чтобы следить за состоянием корабля, если вдруг случится какая-то авария, всё прекрасно будет видно отсюда.
Боюсь, если я не буду покидать каюту, то быстро свихнусь. Даша усмехнулась. Хотя я, наверное, и так свихнусь за полтора года наедине с тобой.
Клянусь, что постараюсь бесить тебя как можно меньше. Ты нам ещё пригодишься в адекватном состоянии.
Ну спасибо! Она засунула очередную порцию одежды в шкаф и потянулась за следующей.
* * *
За бортом царил мрак «Армстронг» летел над ночной стороной планеты, неяркий свет мониторов разбавлял царившую на мостике темноту. Я сидел в своём кресле пилота, в передней части отсека, прямо перед широченным панорамным окном из многослойного стекла. По правую руку от меня располагалось место командира корабля, занятое Дашей. Сразу за моей спиной был пост инженера управления реакторами, принадлежавший Жаклин Кусто. Жаклин была самой молодой из нас, ей лишь на днях исполнилось двадцать пять. Однако, несмотря на свой юный возраст, когда дело касалось её любимой ядерной физики, она была настоящим гением. Жаклин досконально знала устройство всех трёх реакторов нашего корабля и сопряжённых с ними систем. И, несмотря на то что для неё это был первый полёт в космос, отличное знание своего дела в сочетании с прекрасными показателями, продемонстрированными в процессе подготовки, позволило ей пробиться в экипаж.
Позади Жаклин, у задней стенки мостика, располагалось место Мейса Вильямсона. Опытный астронавт-инженер, много лет проработавший в НАСА, он отвечал за работу всех электронных систем на борту корабля: связь, компьютеры и даже наши личные планшеты. Мейс был, по сути, системным администратором экспедиции. Этот парень никогда не отличался чрезмерной общительностью, будучи не то чтобы затворником, он всё же всегда старался держать дистанцию с коллегами, предпочитал больше слушать, нежели говорить. При этом в экстремальных ситуациях Мейс действовал решительно, быстро принимая нужные решения, в чём ему помогал его богатый космический опыт.