Привет, Дилан появляется из-за какой-то разобранной машины измазанный с ног до головы в чем-то черном и напоминает крысу из канализации.
Нащупав бутылек с лекарствами в кармане, я провожу пальцем по нему. Мне нравится периодически гладить его от самого дна до крышки и наблюдать, как гладкая поверхность сменяется ребристой. На бутыльке была бирка с моими данными и диагнозом, она меня раздражала, потому что была разрывом между ровным пластиком и зазубринами.
Принес таблетки, ставлю бутылек на маленькую тумбочку. А ты?
Дилан берет лекарства в свои руки и начинает тщательно рассматривать, словно это не обычные таблетки, а пилюли вечной молодости. Смотрит на бирку с моими данными и вздыхает. Такие вздохи в свой адрес я слышу постоянно, но всё еще не привык. В ящике люди делали это намного реже, потому что иначе они бы просто не успевали дышать между этими вздохами.
Тебе не будет плохо от того, что ты не пьешь их? Не подожжешь мой гараж в приступе?
Вскидываю брови. Неужели он начинает сомневаться? Да и какое ему дело, его задача просто принести бумаги, а не быть мне опекуном. Эта роль в моей жизни уже занята Томасом, да и слишком многие жалеют меня и считают своим долгом поинтересоваться моим самочувствием. Смешно, что они делают это ради того, чтобы обезопасить свою жизнь от меня.
Я не передумал, просто хочу снизить риски, оправдывается и прячет лекарства в свой карман.
Снизить риски это говорит мне нелегалконтрабандист, торгующий таблетками и делающий поддельные документы. Когда речь доходит до таких как я, то даже работорговцы и насильники считают себя святыми, хотя за моей спиной нет мертвых, ну это пока что. Возможно, тут речь идет уже и не о жизни, а о рамках. Люди думают, что, такие как я, не умеют вести себя в обществе: мочатся в людном месте, не расплачиваются за покупки, разговаривают с мусорными баками. За мои полтора года на свободе, я ни разу не видел, чтобы кто-то разговаривал с мусорным баком. Дилан кладет на тумбочку папку с документами, и я начинаю читать.
Кайл Бенсон? это имя неприятно отзывается где-то внутри.
Умер полгода назад, год рождения совпадает. Приводов в полицию не имел, хронических заболеваний нет. Не местный, так что всё будет нормально, Дилан заканчивает минибиографию нового меня и выжидающе смотрит.
За все приходится платить. Тут можно было сказать, что это некая отсылка к Богу, но не здесь и не сейчас. В наше время платят либо жизнью, любо бестолковыми бумажками, которые назойливо шелестят в руке, словно наживка для мелких воришек. И тут же возникает вопрос, а кто из всех этих людей, которые в погоне за этой наживой теряют самих себя, истинные воришки. А затем эти самые воришки кричат о том, что больные люди должны находиться в больнице, забывая о том, что воры сидят в тюрьме. Я кладу на стол тысячу долларов и забираю папку с бумагами со стола. По лицу Дилана видно, что он хочет сказать что-то еще, но сдерживает себя, особенно глядя на бумажки.
Спасибо. Если понадобится новая партия, мелькну к тебе через полгода.
Достаю из кармана мобильник и набираю короткий номер. Обычно же надо звонить, перед тем как объявиться? Женщина с писклявым голосом что-то безудержно говорит, но суть уловить я успеваю. Встреча через два часа. Отлично, как раз будет время осмотреться.
Кайл Бенсон, Кайл Бенсон, Кайл Бенсон, только попробуй представиться Кевином. Кайл Бенсон, Кайл Бенсон, Кайл Бенсон, это теперь я.
На мою радость в автобусе уже было открыто окно, и я прижимаюсь к нему чуть ли не вплотную. Через лес ходит только этот маршрут и поэтому людей неприятно много. Закрываю глаза и надеваю наушники, пусть думают, что я особь невоспитанной молодежи, ведь если бы они знали, что я могу сойти с ума от замкнутого помещения или от беспорядочного шума, думаю, ко мне относились бы иначе. Интересно, каким был этот Кайл Бенсон. Нужно ли мне быть таким же? Это не так уж важно, в любом случае мне придется собрать все свои знания с групповых занятий в одно целое и построить из этого что-то доброжелательное и жизнерадостное как ни как работа с детьми.
Я выхожу на нужной остановке: вокруг один сплошной лес и указатель. «Школа интернат имени Эмерсона» табличка указывает на небольшую тропинку и если бы не указатель, то я бы и не нашел это место. Наверняка они хотели утаиться от такого как я. Но я слишком люблю прятки, особенно, если я вожу. Я должен быть на месте через час, так что есть время дойти до территории интерната и осмотреться вокруг. Думаю за забором о детишках можно узнать намного больше, чем в школе, которая лоснится лозунгом о том, какие они все идеальные. Спустя несколько метров убогая тропинка превращается в симпатичную дорожку с кустами ромашек, из-за чего создалось впечатление, что я каким-то образом оказался в раю, а такой радости я себе даже в мечтах представить не мог.
Тропинка заканчивается крупной опушкой, где за высоким забором виднеется трехэтажное здание из красного кирпича с панорамными стеклами, окруженное еще большим разнообразием цветов. Территория школы приходится мне по вкусу, что удивительно даже для меня. Мне нравятся места, где много воздуха и пространства. Чтобы не вводить охрану территории в заблуждение, я отхожу подальше и решаю обойти интернат вокруг, держась на приличном расстоянии от забора. Пройдя чуть дольше пяти минут, интернат терпит колоссальные изменения в окружающей местности. Больше нет цветов и пространства, от красивой картинки остается лишь лес и высокий забор. Оглядываясь в противоположную сторону от здания, я замечаю небольшое строение, оно находится в нескольких метрах от забора и почти неприметно с первого взгляда. Его просто невозможно было заметить с территории интерната, и до него нет никаких тропинок, а лишь высокая трава, которая еще сильнее скрывает его от чужих глаз.
Я невольно улыбаюсь и направляюсь прямиком к постройке. Это беседка с лавочками по всему периметру и небольшим столом посередине. Неплохое место для пьяных посиделок школьникам, которые не в силах быть самим собой в стенах места, которое с первого взгляда кричит о том, что ты должен соответствовать картинке идеального. Над входом в беседку было нацарапано ножом: «Место для медитации». Думаю, знание об этом месте может быть полезным. Время возвращаться к забору и идти на встречу.
Кайл Бенсон, показываю удостоверение с моей фотографией охранникам. Собеседование по поводу работы.
Недоверчиво смотрят и переговариваются между собой, хорошо, что я не слышу, как они меня обсуждают, не хочется снова слушать какой я странный. Несмотря на недоверие к моей персоне, двери передо мной открываются и меня пропускают на территорию интерната, так и не обнаружив ничего подозрительного.
Подождите директора на лавке, он скоро спустится к вам, кидает мне в спину охранник, чье лицо чуть меньше похоже на изюм.
Присаживаюсь в тень, падающую из-за огромного куста сирени. Цветы довольно интересные растения. Помню, как-то раз, когда у меня случился очередной срыв, а Томас пришел меня успокаивать, он начал рассказывать мне про язык цветов, про то, что у каждого цветка разного цвета есть свое значение среди людей. Удивительно, но это помогло мне успокоиться, и на следующий день он притащил мне книгу, где рассказывалось обо всех цветах. Сирень означает любовь и первую влюбленность.
Кайл Бенсон? Это вы? высокий мужчина в пиджаке встает передо мной и загораживает весь вид на сирень.
Да, Мистер Уилсон, подскакиваю со своего места и пожимаю ему руку. Кайл Бенсон, пришел на собеседование.