Слуга подал ленч. Хотя у Эшли не было и маковой росинки во рту с момента, когда пришло известие об аресте Тима, есть она не могла. Она только размазывала" еду по краям тарелки и чуть притрагивалась к вину. Вито, напротив, не терял аппетита до конца смены блюд. Ее каменное молчание в ответ на его попытки вести остроумную беседу оставляло его невозмутимым.
Кофе подали в просторную гостиную. Эшли плюхнулась на мягкую, как пух, софу.
— Ну а теперь я хочу услышать, — напомнила она, резко вздернув подбородок, — о сильном побуждении, толкнувшем тебя.
— Естественно, я не имею в виду обязательство на всю жизнь, — заверил ее Вито. Он стоял возле камина. — Но мне пришло в голову, как ты можешь вернуть все мои затраты на возмещение ущерба, которые нанес твой брат.
— Как? — прямо спросила она. Мышцы сводило от напряжения. Она и понятия не имела, куда он клонит.
— Есть только одна вещь в мире, которую я хочу и которой до сих пор лишает меня судьба. — Вито по-прежнему пытливо смотрел на нее.
— Королевские регалии? — ядовито кольнула его Эшли.
— Я хочу ребенка, — признался Вито, будто не слышал ее шутливого замечания.
Слова ударили ее точно пинок в живот. Эшли окаменела. Она чувствовала, как отливает от щек кровь. С безумной силой застучало сердце.
Мог ли он знать… Есть ли вероятность, что до него дошла информация о ребенке, о выкидыше? Обрывки разума вернулись к ней, и она успокоилась. Абсолютно невозможно, чтобы Вито узнал о ее беременности.
— У тебя нет детей? — с усилием выдавила она вопрос из пересохших, непослушных губ. В прошедшие четыре года она упрямо не позволяла себе думать о том, что Вито вполне определенно мог стать отцом. Он всегда хотел иметь детей, и не скрывал этого. А она категорически отказывалась даже обсуждать этот вопрос.
— Через шесть месяцев после нашей свадьбы Карина заболела, — с явной неохотой произнес Вито. — У нее нашли лейкемию. Начался курс лечения. О том, чтобы завести ребенка, даже разговора не возникало.
Эшли была потрясена. Она как-то сразу решила, что жена Вито, женщина молодая, погибла в автокатастрофе или еще что-нибудь в этом роде. А все оказалось совсем не так.
— Мне очень жаль, — прошептала она.
— Почему тебе должно быть жаль?
— Потому что и у меня есть чувства! — сердито бросила Эшли, — Или мое сочувствие менее приемлемо, чем других людей?
— Да. Иногда менее приемлемо. — Вито побледнел.
— Но как твое желание иметь детей связано со мной? — чуть неуверенно спросила она.
— Я собираюсь жениться на тебе, с тем чтобы ты родила мне ребенка.
Эшли медленно выпрямилась. Темный румянец залил щеки.
— Ты сошел с ума, — выдохнула она.
— Не понимаю, почему это требование кажется тебе таким фантастическим. И, конечно, в нем нет ничего безумного, — возразил Вито. — Ты абсолютно подходишь на роль суррогатной матери. Ты не хочешь воспитывать детей. Когда ребенок родится, мы разведемся, и ты сможешь совершенно свободно продолжать свою жизнь, как захочешь. Без какого-либо вмешательства с моей стороны.
Эшли провела дрожащей рукой по своей взъерошенной гриве и недоверчиво вытаращила на него глаза.
— Я не верю своим ушам. Это самое гнусное предложение, какое я слышала! Ты можешь пойти и жениться на любой! И у тебя будет семья такая же, как у всех!
— Но мне не нужна другая женщина, — с мрачной улыбкой отрезал Вито. — Жена «отныне и навсегда». С моей стороны это было бы коварной несправедливостью — жениться только ради того, чтобы иметь ребенка. Я не смогу выдержать такое пустое притворство в отношениях…
— Но, очевидно, поступать так со мной ты не считаешь коварной несправедливостью! — гневно перебила его Эшли.
— В наших отношениях не будет притворства. И в любом случае тебя нельзя считать нормальным представителем твоего пола. Ты даже не любишь детей. У тебя никогда не возникало желания связать себя такой ответственностью или рискнуть карьерой и уделить время семье. Эти совершенно незабываемые вещи ты сама говорила мне четыре года назад.
Эшли хотелось крикнуть ему, что ей было девятнадцать лет и она была такой же упрямой и наивной в своих убеждениях, как и большинство молодых людей в этом возрасте. Ее острое отвращение к самой мысли о беременности сформировалось в семье. Она видела, как после бесчисленных, следующих один за другим выкидышей мать теряет здоровье. И все ради того, чтобы родить сына, которого пожелал иметь отец.