Запрещенное, грозное, неконтролируемое чувство. До встречи с Вито Эшли гордилась своей самодисциплиной. На карте боевых действий не предусматривалось места мужчине. Мужчины подавляют, мужчины требуют, мужчины ждут, мужчины осложняют жизнь. С наивной уверенностью юности она полагала, что годам к тридцати, когда сделает карьеру, возможно, в заполненном делами существовании у нее найдется скромный уголок и для мужчины. Он будет с энтузиазмом поддерживать ее амбиции и охотно признает свое очень незначительное место в ее жизни…
Судьба жестоко посмеялась над ней. Судьба подсунула ей Вито. Человека диаметрально противоположного ее идеалу. Большего несоответствия и нарочно не придумаешь. Вито так заморочил ей голову, что она потеряла способность думать. А он решил, что завоевал ее, и тотчас же попытался переделать по своим меркам. Каплю за каплей он выжимал из нее уверенность в себе. То критиковал, то что-то запрещал. Слава Богу, в конце концов она очнулась.
Иначе в один прекрасный день могло бы случиться самое страшное. Она посмотрела бы в зеркало, а из него на нее уставилась бы мать. Несчастная женщина, намертво прикованная к мужчине, который для нее — яд. Женщина настолько вымотанная и не ценящая себя, что у нее даже мысли не возникало о противоядии. Вот удивилась бы сестра, если б узнала, что, по мнению Эшли, выйти замуж за Вито ди Кавальери — значит поставить на себе крест.
— Вам нет смысла больше ждать, — сверкнул в ее сторону раздраженным взглядом клерк. Фаза ничего не значащих вежливых улыбок давно прошла. — Я предупреждал вас, что у мистера ди Кавальери нет времени. Когда он бывает в Лондоне, то всегда чрезвычайно занят. Его список встреч расписан на неделю вперед.
У Вито не было времени ответить на телефонные звонки, он стал недосягаемым. Но он должен принять ее. Обязан. Он знает, почему она пришла. Нет более преданного семье человека, чем Вито. Вчера Эшли весь день звонила ему из детского сада, где работала помощницей воспитательницы. Сегодня, точно в минуту открытия, она вошла в банк Кавальери. Уже два часа дня, а она еще не продвинулась дальше нижнего холла двадцатиэтажного здания. Наверно, это было наивно с ее стороны, но Эшли подавляла растущее подозрение, что Вито не уделит ей даже пяти минут своего времени.
Окружающая обстановка излучала богатство и элегантность. Громада семейного банка сдавливала мозги, точно стальной капкан. Вошедшего ошеломляли успехом. Эшли покраснела от болезненного воспоминания. Подумать только, четыре года назад с беззаботной улыбкой она входила в это впечатляющее здание в джинсах и майке!
Тогда ей даже в голову не пришло, что она выглядит здесь оборванкой. В те дни она не знала страха. Сейчас совсем не так. Топор возмездия прошелся по каждой надежде, каждой мечте, каждой привязанности. А вместе с ними разлетелась на осколки и ее вера в себя.
Вито не собирается встречаться с ней, поняла Эшли. Тогда они расстались, испытывая друг к другу самую ярую ненависть. Но почему-то она не сомневалась, что Вито способен вести себя цивилизованно.
— Мисс Форрестер? — Снова клерк. — Если вы можете подождать еще час, мистер ди Кавальери, наверно, найдет несколько минут, чтобы принять вас. Но пока это еще не точно. Его старший секретарь попытается втиснуть вас в расписание перед ленчем.
— Очень любезно с ее стороны, — резко бросила Эшли.
— Вы можете подождать наверху, — безразлично предложил клерк.
Верхний этаж подавлял великолепием. Эшли охватила досада. За столом сидела холеная блондинка и украдкой разглядывала Эшли. Собираясь в банк, Эшли надела поношенный жакет цвета хаки и хлопчатобумажные брюки — лучшее, что нашла в шкафу. Волосы тоже причесала как обычно — стянула на затылке в хвост, выпустив несколько локонов на висках. Щеки горели, и вообще Эшли чувствовала, что все летит в тартарары.
К концу второго часа Эшли боялась, что вот-вот взорвется. Все тщательно продуманные заготовки — с чего начать свою речь и как продолжить — улетучились без следа. Она не сомневалась, что Вито нарочно заставляет ее ждать.
— Мистер ди Кавальери сейчас вас примет. Сглотнув, Эшли вскочила и выпрямилась. Она ненавидела Вито за то, что по его милости она превратилась в комок обнаженных нервов.
— Боюсь, что мистер ди Кавальери может уделить вам только десять минут. — Такими словами ее встретила в коридоре женщина средних лет.