– И решил, что мне немедленно требуется помощь?
Майк ничего не ответил. Нора потрясла кулаками и широким шагом двинулась прочь. Ее каблуки грозно стучали по вымощенной кирпичом дорожке – в такт ее гневу.
Майк подавленно посмотрел ей вслед. Впрочем, он не мог не признать, что, раскрасневшись от ярости, Нора еще больше похорошела. Было непонятно, чего она так разозлилась. Черт, он-то считал, что делает ей добро. Это же Нора, обычно такая чувствительная, рассудительная. Но сегодня она совершенно не похожа на себя. Стоило ему увидеть, как Билл тащит ее в темноту, как он сразу понял, какие игры на уме у этого человека. При этом было ясно, что в этот праздничный вечер Нора переборщила с крепкими напитками. Вывод: ей может понадобиться рука, которая стряхнет с нее лапы Билла.
Он, конечно, не ожидал, что в нем так быстро возникнет... то, что возникло при виде Билла, прижимавшего к себе Нору. Сейчас ему не хотелось разбираться в этих ощущениях, он только знал, что ему следует держаться от Норы подальше.
– Триста долларов, – услышал он ее голос. – Это считая маникюр и прическу. Да, они мои сестры, но их работа тоже должна оплачиваться. Они имеют право получить то, что им причитается. Плюс новое платье. А я терпеть не могу магазинов.
Что же это за женщина, которая терпеть не может магазины?
– О чем ты?
Он следил за ней, пока она вышагивала вдоль безжизненного тела Билла, лежавшего лицом вниз.
– Об этом. – Она провела обеими руками по бокам. – Платье, стрижка, косметика, эти вот идиотские дорогущие туфли – я в них, кстати, умираю. А эта сумочка? В нее помещаются разве что ключи и водительские права! Ну как можно стричься за семьдесят пять баксов?
– Да откуда же мне знать! Но все-таки...
Нора снова оборвала его:
– Но все-таки речь не об этом!
Ну да, речь о том, что он пришел к ней на помощь, а она теперь делает из него какого-то прокаженного. Нечего было лезть со своими благими намерениями. Что там говорил по таким поводам отец? Да, вот: «Ни одно доброе дело не остается безнаказанным». Майк почти слышал смех старика.
Он скрестил на груди руки, стараясь справиться с нервной дрожью.
– Может, тогда ты мне объяснишь, о чем идет речь?
Нора встала перед ним, вскинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза, и пошатнулась. Она только моргнула, когда он быстро ухватил ее за плечи, удерживая от падения.
– А речь вот о чем, – начала она. – У меня был план. Хороший план, между прочим. И ты его расстроил.
Она обернулась через плечо и посмотрела туда, где Билл как раз зашевелился, пытаясь выбраться из зарослей.
Майк проследил за ее взглядом.
– Билл – это твой план?
– Значительная его часть, – мрачно проворчала она.
Светлая прядка упала ей на лоб, и она сдула ее, чтобы не мешала смотреть. Щеки у нее разгорелись, глаза пылали нетерпением и досадой – зрелище завораживающее. У Майка голова пошла кругом, ему стало не по себе настолько, что он отпустил Нору и сделал шаг назад.
– Отлично. Билл приходит в себя, так что я могу уйти, а ты – осуществить свой план.
Билл что-то пробормотал сквозь зубы, выбрался из кустов и метнул на Майка уничтожающий взгляд. Так и не посмотрев в сторону Норы, он направился обратно к банкетному залу. Шел он уверенно и твердо, но застрявшие в волосах листья сводили на нет его усилия сохранить достоинство.
Вновь оставшись наедине с Майком, Нора хлопнула себя по бедрам.
– Видал? Все, теперь мне придется искать другого.
По всей вероятности, поиски она решила отложить до другого раза, поскольку зашагала по вымощенной кирпичом дорожке и повернула за угол дома. Фонари, отделанные в псевдоантичном стиле, бросали на дорожку скудные пятна света. Нора двигалась неуверенно, пошатываясь из стороны в сторону. Майк обернулся на банкетный зал, опять посмотрел на Нору – выбор очевиден.
Несколько широких шагов – и он рядом с ней. Она шла медленно, осторожно, мучительно прихрамывая.
– Эти штуки меня убивают, – пожаловалась она, сбросила в плющ сначала правую туфлю, потом левую, вздохнула с облегчением и побрела дальше, не оборачиваясь.
Майк усмехнулся и подобрал брошенные туфли. Он не мог взять в толк, что именно могло преобразить неизменно разумную Нору в прекрасную, кипящую гневом незнакомку.